ами и ограбить их? Понятия не имею, что там вообще будет, друг, на улицах становится очень опасно, нах, каждый день все хуже и хуже. Большая рыба кушает маленькую… Бля, если ты маленькая рыбка, считай, у тебя большие проблемы, брат… серьезные проблемы. Ничего, кроме неприятностей. Мы должны держаться и не сдаваться. Хотя бы для того, чтобы замутить сегодня без проблем. Нам нельзя оставаться там, на холоде, и крутить своими красивыми задницами, черт, ненавижу эти заморочки. Он встал и пошел в ванную, оперся на стену одной рукой, встал над унитазом, держа в другой руке свой прибор, и, обозрев его со всех сторон, стряхнул с него последние капли. Черт, скоро мне снова надо вылезать на этот блядский холод. Надо бы потрахаться перед выходом. Он присел на кровать рядом с Элис, слегка стянул вниз одеяло, погладил ей шею, перевернул на спину и поцеловал взасос, одновременно лаская рукой ее груди: давай, женщина, просыпайся. Если мне захочется мертвую киску, я и в морг могу пойти. Элис, моргая, недоуменно смотрела на него: тебе чего? Чиерт, а как ты думаешь? И он перебрался через нее на свою половину кровати и притянул ее к себе. Я хочу немного той сладкой штучки, которая у тебя там, женщина, – и он погладил ее живот и ниже, целуя ее в шею, и Элис захихикала, пытаясь проморгаться, я ведь еще даже не проснулась и не поправилась. Чиерт, твой папочка сделает тебе укольчик, женщина, – и Тайрон Си Лав собрал любовного жара сколько смог в своих костях, мышцах и мозгах, чтобы оградить себя от холода и самого страшного, что могло произойти этой ночью.
Это была самая странная ночь и самое странное зрелище, которое когда-либо наблюдалось в районе. Капитан местного полицейского участка был заранее поставлен в известность о том, какой именно район будет взят в кольцо, чтобы в его границах был обеспечен полный контроль и порядок. Словно ты пробирался по полю битвы в разгар сражения, и внезапно, повернув за угол, вдруг обнаружил себя в демилитаризованной зоне. Улицы были пусты. В заброшенных зданиях не горели костры. Не было видно даже одинокого бомжа, укрытого матрасом. Зона запустения тянулась на пять кварталов в радиусе от точки «икс». В этой зоне даже не было полицейских машин – они патрулировали границы. Проникнуть туда можно было, только пройдя через один из спецпостов, где ребята с автоматами-«томпсонами» и рациями обыскивали каждого, прежде чем пропустить внутрь. Все оружие оставалось за пределами зоны. Когда чувакам говорили, чтобы они сдали оружие, те кричали и матерились. Че за херню ты несешь? Ты хочешь, чтобы я вошел туда с пятью сотнями, купил героину и меня бы тут же кинули, на хер? Бля, да ты просто мозги просрал, мужик. Тогда, считай, ты потерял свой кайф, гондон, ствол «томпсона» направляется парню в лицо, и тот разворачивается и уходит, матерясь и плюясь во все стороны, а через некоторое время возвращается уже чистый. Я все заныкал, вашу мать. Они тщательно обыскали его и кивнули, пропуская внутрь. Если меня там кинут, я с твоей жопы не слезу. Ага, подай на меня в суд. Парень продолжал материться себе под нос, но все же пристроился к очереди, растянувшейся на кварталы, хотя на часах было только 8.30, а барыга должен был приехать к десяти.
Гарри и Тайрон решили, что будет умно разделить деньги пополам и приклеить скотчем по чуть-чуть по всему телу, пока они будут осматриваться, оставив в карманах по нескольку долларов на случай, если их попытаются ограбить. В зону они вписались без проблем и продолжали зорко следить за обстановкой, идя к пункту раздачи. Через каждые полквартала стояли машины с автоматчиками на крыше и человеком с рацией внизу. Чиерт, ты врубаешься в эту тему, чувак? Ага. Я, типа, словно в киношку попал. Оба подняли воротники своих пальто. Я никогда не чувствовал себя так стремно, братка. Они шагали по щебню и кирпичной крошке разрушенных зданий, их сгорбленные силуэты четко виднелись в сумерках, тишина была странной и причудливым образом пронзала глаза и уши. Они подошли к очереди, в которой уже стояло человек сто, а то и больше, все выстроились, кто стоя, кто полусидя, вдоль кирпичной стены, согбенные, дрожащие от холода, пытаясь не смотреть на направленные на них автоматы, стараясь держаться с достоинством, круто, чтобы у кого-нибудь в этой накаленной обстановке не возникло неправильной мыслишки, и все стояли спокойно, насколько возможно, переминаясь с ноги на ногу, руки глубоко в карманах, вытирая носы плечами, ребята в драных кедах оборачивали ноги и тела газетами, чтобы хоть как-то удержать тепло. Гарри и Тайрон знали многих ребят и обменялись с ними рукопожатиями, думая, что сами они до такого никогда не дойдут, что их никогда не будет настолько сильно кумарить, чтобы жить только ради дерьма. Каждую минуту кто-нибудь интересовался временем, иногда охранники отвечали, а кто-нибудь просил: не спрашивай ты постоянно время, из-за тебя оно так долго и тянется, уймись, понял? И все равно все думали: побыстрее бы оно прошло, – и старались игнорировать идущий изнутри и снаружи холод, от которого леденели кости, а охранники в теплых арктических куртках и шерстяных масках просто молча смотрели на них, похожие на героев фантастического фильма, и облачка пара, вылетающие из их ртов, были видны более отчетливо, чем их лица, хотя не так ясно, как их автоматы. В десять минут одиннадцатого подъехал огромный черный «кадиллак», из которого вышли два парня с «томпсонами», потом еще двое и, наконец, кутающийся в шерстяное пальто мужик с большим чемоданом в руке. Он пошел в дом, в то место, где когда-то находилась прихожая, а сейчас был установлен и включен обогреватель, и мужик встал рядом с ним на коврик. Ребят по одному подводили к нему, один из охранников брал деньги, пересчитывал их и клал их в стальной ящик, и тогда заплативший получал свой порошок в полиэтиленовом мешочке и уходил. Выйдя из «зоны», люди старались как можно быстрее раствориться в ночи. Всем дали слово, что сегодня полицейские никого забирать не будут, по крайней мере в радиусе мили, но какой идиот верит полицейским. Некоторые бежали к спрятанным стволам, брали их и бежали по улицам, держа в одной руке пакетик с героином, в другой пистолет; другие устремлялись к припаркованным машинам, где их дожидались подельники, и они быстро срывались с места, хлопая друг друга по рукам и судорожно сглатывая при мысли о скором приходе, а некоторым не повезло: они были найдены либо с пулей, либо с проломленной башкой.
Люди двигались быстро, но все равно своей очереди приходилось ждать часами, впрочем, никто не протестовал, зная, что находится на прицеле пары-тройки пушек. Гарри с Тайроном скотчем приклеили пакеты к телам, а выйдя на улицу, подобрали пару камней и пошли строго по центру улицы, имея 360-градусный обзор на двоих. Они не выбросили камни, даже сев в такси, и держали их наготове до тех пор, пока не добрались до квартиры. Первым делом они поставились, потом разбавили героин, расфасовали его по пакетикам, и каждый взял себе половину для своих клиентов. Потом они решили удвоить цену и сделать чеки чуть меньше обычного. Ситуация была напряжной, и многие торчки готовы были заплатить вдвое, даже если чек был немного легче, чем всегда.
Гарри и Мэрион сидели, наслаждаясь теплом и чувством защищенности, слушая щелчки обогревателя и глядя на пакетики с героином, лежавшие на столе перед ними. Ты хочешь все это продать, Гарри? Да, а что? А что, если мы не сможем достать больше? Что нам тогда делать? Должно быть еще. Но представь, что ничего нет, – в голосе Мэрион появилась паника, ты же знаешь, как трудно было в последнее время. Но сегодняшний вечер – это только начало. Мэрион повернулась к Гарри и посмотрела ему прямо в глаза: я так не считаю. О чем ты говоришь? Не знаю. Просто у меня такое чувство. Но я не хочу больше страдать, Гарри, я не хочу больше просыпаться и не иметь укола на утро. Да, и мне не хочется, но для бизнеса плохо, если вовремя не выкидывать кайф на улицы. Теперь, когда они подняли цены на героин, кайфа на улицах будет много. Мэрион покачала головой: у меня плохое предчувствие, Гарри. Не продавай товар, – впервые в глазах Мэрион появился страх, а в голосе послышались умоляющие нотки, – подожди, чтоб знать наверняка, что будет еще… пожалуйста, Гарри, умоляю, – ее тело было напряжено, расширенные глаза смотрели в одну точку. Не переживай, мы всегда сможем найти кайф. Мы не останемся на кумаре.
Доктор Спенсер стоял напротив доктора Харвуда, заведующего отделением, руки в карманах сжаты в кулаки, желваки ходят мощно, до боли. Доктор Харвуд откинулся в кресле за письменным столом и нахмурившись смотрел на доктора Спенсера: вы какой-то вздыбленный. Лучше сядьте, отдохните. Тот сел и, глубоко вздохнув, попытался расслабить мышцы тела, но оно продолжало ныть от слишком долго сдерживаемой ярости. Доктор Харвуд продолжал хмуриться: так в чем дело, коллега? Вы сказали, это срочно. Доктор Спенсер глубоко вздохнул, закрыл на секунду глаза и медленно выдохнул: доктор Рейнолдс.
Доктор Харвуд строго посмотрел на него: я уже говорил вам, если хотите враждовать с доктором Рейнолдсом, делайте это в свободное время. Это не имеет отношения к личной вражде, речь идет о правильном лечении пациентов. Доктор Харвуд устроился в кресле поудобнее: хорошо, что на этот раз? Доктор Спенсер изо всех сил пытался успокоиться и взять себя в руки, но с каждым словом ему было все труднее сдерживать свою ярость. Он сделал еще один глубокий вдох: Сара Голдфарб поступила в госпиталь в состоянии полной дезориентации, и доктор Рейнолдс диагностировал параноидальную шизофрению и отправил в отделение психиатрии с рекомендацией применения электрошока, как обычно. Я осмотрел ее и выяснил, что она принимала диетические таблетки и валиум и не ела нормально в течение нескольких месяцев… Он на секунду остановился, пытаясь унять гнев… Я перевел ее в терапевтическое отделение. А сегодня утром я обнаружил, что мои указания были отменены доктором Рейнолдсом и что пациентка все еще находится в психиатрии, мало того, он еще оставил предыдущие указания в силе, полностью проигнорировав мои распоряжения. Доктор Спенсер покраснел и даже слегка вспотел, сдерживая бурлившие внутри чувства. У него есть авторитет и право поступать так, доктор. Я не обсуждаю правомочность его действий, я говорю о правах пациентов на получение профессионального ухода. То есть вы хотите сказать, что она