— Пусти!
Мужчина, который прижимал меня к себе, засмеялся.
— И это вместо спасибо! Я ведь тебя в некотором роде спас от жестокого падения.
— Руки при себе держи… — Я выкрутилась из объятий, отступила на шаг назад и подняла голову: — Это ты?!
— Я. Ты рада?
— Ты… Ты… Ты…
Теперь я сопровождала каждое слово сильным ударом кулака в широкую, обтянутую синей футболкой грудь. Причем лупила не скупясь, не скромничая, от души. Максим, или как его там… в общем, рыжий, несколько ударов стерпел, потом легко перехватил мою правую руку:
— Ты что, Полина? Больно же!
— Сейчас еще больнее будет, — заверила я, опуская сумку на асфальт и принимаясь за дело левой рукой.
Вообще-то я правша, и левая у меня заметно слабее, так что насчет «еще больнее» я явно погорячилась. Ничего, нехватку силы я успешно заменяла энтузиазмом. Успела врезать пару раз, прежде чем и левая рука оказалась в тисках, а рыжий очень обидно засмеялся:
— Да угомонись ты, ненормальная!
— Ага, щас! Отпусти, говорю, а то…
— А то что?
Я не ответила. Решила, что тратить слова не имеет смысла, пора переходить к действиям. Я, конечно, не специалист по рукопашному бою, но в Леськиной газетке для корреспондентов организовали курсы самообороны, которая подруга посещает с невиданной для нее добросовестностью. Она и меня паре приемчиков научила, на всякий случай. Прекрасно, вот случай представился! Как Леська говорила? Громко крикнуть на выдохе, перенести вес тела на руки, прокрутить запястья в сторону больших пальцев удерживающего и тут же, не задерживаясь, слегка отклониться назад, ударить носком туфельки по голени, и тут же впечатать каблук в стопу (эх, зря я сегодня обула кроссовки — и носок мягкий, и каблука совсем нет), сцепить пальцы освободившихся рук, предплечьями врезать нападающему по шее… Леська мне все это очень хорошо объяснила, показала, и мы даже немного все эти движения потренировали. И договорились, что каждый день будем делать комплекс упражнений, который ей на этих же курсах дали. Не знаю, Леська, может, и делала, я не спрашивала. А меня хватило всего на пару дней. Потом я куда-то торопилась, потом было много работы, потом праздники, потом я просто забыла…
А ведь если бы я выполнила это обещание и тренировалась бы, хоть минут по двадцать в день, возможно, я не выглядела бы сейчас столь жалко. Из всего задуманного мне удался только громкий крик на выдохе. Заорала я качественно, рыжий даже вздрогнул и немного ослабил хватку. А вот все дальнейшие действия… Освободить руки мне почему-то не удалось, хотя я и наваливалась, и прокручивала в сторону большого пальца. Я действовала, как учили, и то, что рыжий не потрудился меня отпустить, несомненно, подтверждало его преступные наклонности и скверный характер… согласитесь, раз я все сделала правильно, он, как порядочный человек, просто обязан был разжать пальцы! Потом все тоже пошло не по плану. Вместо того чтобы отклониться и поработать ногами, я оторвалась от земли и этими самыми ногами бестолково засучила в воздухе. Собственно, этим все мое сопротивление и ограничилось.
— Полина, может, хватит дергаться? — Этот тип держал меня в воздухе и еще имел наглость дружелюбно улыбаться. — Я не хочу тебя уронить.
— Так поставь меня! — Я дрыгнула ногами и, разумеется, опять не попала.
— Не могу. Ты дерешься.
Я попыталась дернуться еще раз-другой и обвисла печальной тряпочкой.
— Ладно. Больше не буду. Отпускай.
Он стиснул меня еще сильнее и приподнял повыше, так что мои глаза оказались вровень с его нахальными серыми гляделками.
— Точно не будешь? Ты сегодня какая-то нервная.
— Да отпускай уже. Сказала же, не буду больше драться. Поговорим.
В следующую секунду подошвы моих кроссовок коснулись асфальта, руки освободились, а рыжий гад весело осведомился:
— Может, начнем нашу встречу сначала? Добрый день, Полина, очень рад тебя видеть.
— А я вот тебя совсем не рада, — искренне ответила я.
— Почему? — Похоже, он удивился и немного смутился. — За что такая немилость?
— Потому что я не желаю общаться со всякими жуликами!
— Жуликами? — Теперь смущение ушло, осталось только удивление.
— Именно. С жуликами. С обманщиками и аферистами. — Я выразительно, чтобы он не сомневался, о ком идет речь, ткнула ему в грудь указательным пальцем. — Как тебя зовут?
Рыжий выглядел странно, словно и в самом деле не понимал, что я имею в виду.
— Мы ведь уже знакомились. Максим я.
— Ага, помню. А еще ты брат покойного Андрея Селезнева.
— Брат, — кивнул он. — Покойного Андрея Селезнева.
— Который вчера приехал из райцентра, потому что из полиции сообщили о смерти брата.
Удивления на конопатой физиономии поубавилось, а глаза слегка сощурились.
— Ну приехал. Потому что сообщили. Полина, ты что-то хочешь мне сказать? Так скажи нормально.
— Я? Тебе? Я тебе ничего не хочу говорить. Я хочу, чтобы ты мне объяснил, почему Денис Селезнев, брат покойного Андрея, который приехал из райцентра, потому что ему сообщили из полиции, понятия не имеет ни о каком брате Максиме, да еще такого оригинального окраса!
— Черт. — Рыжий нахмурился. — Денис приехал? Но как же тогда… странно… Полина, нам надо поговорить.
Он положил было руку мне на плечо, но я слегка взвизгнула и отпрыгнула в сторону.
— Не трогай меня! Аферист! Я тебя боюсь!
— Ну знаешь! Ладно, ругаться можешь, я понимаю. Но бояться… И вообще, я тебя не в подвал какой-нибудь тащу, вон, до парка два шага… хоть на лавочку сядем, а то торчим здесь, как два гвоздя!
Дойти до лавочки я согласилась. Максим подхватил мою сумку, и мы направились в парк. Я шла, старательно сохраняя расстояние между нами, и все время осторожно косилась на своего спутника. А он маршировал, не глядя на меня, и становился все мрачнее и мрачнее.
Мы устроились на первой же лавочке, сразу за воротами парка. Причем, как только сели, этот наглый тип наконец очнулся и требовательно уставился на меня.
— Рассказывай!
— Я — рассказывай?! — Возмущению моему не было предела. — Ты вообще… ты кто такой? Как тебя зовут, наконец?
— Да Максим я, Максим Потанин, — как от чего-то несущественного отмахнулся рыжий. — Значит, говоришь, из райцентра брат приехал? Денис?
— Денис, — с удовольствием подтвердила я. — Очень приятный молодой человек, кстати.
— Но как же они так быстро… Полина, а ты уверена, что это точно брат Андрея Селезнева?
— Точно! Его в полиции проверили. — Теперь я была не просто довольна, я торжествовала. И тут же опомнилась. Как-то неправильно получается: сижу с предполагаемым преступником на лавочке в городском парке и рассказываю ему последние новости! Умная, спокойная, рассудительная девушка — ага! Я насупилась и добавила: — Поэтому ты получаешься жулик и человек, подозреваемый в связях с криминалом.
— Да какой криминал. — Он снова небрежно отмахнулся, словно насекомое надоедливое отогнал. — Ты меня извини, Полиночка, но я, наоборот, из полиции. Понимаешь, с Андреем, с его убийством, очень странное и неприятное дело получается. Вот мне начальство и поручило познакомиться с тобой, войти в доверие… ты же понимаешь, полиции люди не все рассказывают, остерегаются по разным причинам. А хорошему приятелю…
— Скотина ты, а не хороший приятель, — перебила я.
— Все-таки обиделась, — печально констатировал рыжий.
— А ты как хотел? Явился, довел девушку до обморока, потом лапши навешал по килограмму на каждое ухо… — Тут я вспомнила слова Ярцева, что подозрительным людям нельзя верить на слово, надо документы проверять. А я что делаю? Опять на разговоры ведусь? Не вставая с лавки, я развернулась к рыжему и подбоченилась: — И вообще, откуда мне знать, предполагаемый Максим, предполагаемый Потанин, предполагаемый сотрудник полиции, что сейчас ты мне правду говоришь, а не второй порцией лапши угощаешь? Предъяви документы!
— Не вопрос. — Он достал из кармана красные корочки и раскрыл их передо мной.
Я машинально протянула руку, но рыжий покачал головой.
— Извини, Полина, в руки давать никому не имеем права. Читай так.
Прочитала. Действительно, Максим Михайлович Потанин. Звание — капитан. Сотрудник отдела — и россыпь из половины букв алфавита.
— Ладно. Допустим, ты действительно Максим. И даже Потанин. Это все не суть. Все равно я не понимаю, что эта абракадабра означает.
— Что ж ты у меня такая вдруг недоверчивая стала, — театрально пожаловался он. Убрал документы, достал телефон и пару раз ткнул пальцем в экран. Два длинных гудка, и я отчетливо услышала:
— Дежурный сержант Сергиенко у телефона.
— Привет, Толя, это Потанин. Я тут со свидетельницей беседую, а она почему-то решила, что я с криминалом связан. Подтверди, что я достойный доверия сотрудник правоохранительных органов.
— А свидетельница симпатичная? — коротко хохотнул дежурный.
— Очень, — серьезно ответил Максим. — Толя, по делу.
— Ладно, дай ей трубку.
— Она тебя слышит, говори так.
— Девушка, вы не сомневайтесь. — Веселый дежурный на всякий случай заговорил погромче. — С вами беседует Максим Потанин, сотрудник отдела… — И снова горохом застучали буквы загадочной аббревиатуры. — С криминалом не связан, под судом, следствием не состоял, не был, не привлекался. Фотография висит на Доске почета. Можете доверять ему целиком и полностью, кроме, разумеется, случая, если он вас замуж позовет.
— Толя! — возмутился мгновенно побагровевший Максим.
— Даже не слушайте, не женится, ни за что и никогда, — не обратил на него внимания дежурный. — За ним уже десять лет рота невест гоняется, а он…
— Сержант Сергиенко! — рявкнул Максим.
— Слушаюсь, товарищ капитан! — Голос дежурного стал строг и официален. — Подтверждаю, что Потанин Максим Михайлович является сотрудником правоохранительных органов. Еще вопросы есть?
— Нет, — пискнула я. Вообще-то вопросы имелись, но задавать их сейчас было немного неловко. — Спасибо.