Форсировать события он не хотел. Когда местонахождение всех «объектов» будет установлено, шеф потребует провести зачистку. Аргументов, чтобы убедить руководство приостановить приказ, у Рихарда нет. Нет доказательств, что метаморфозы, происходящие с экзобиологом – и с другими членами экипажа? – не приведут к необратимым последствиям для всего человечества. Пока что он мог только тянуть время. И был благодарен Круминю за то, что тот так умело скрывается от ребятишек комиссара Арман.
Он посмотрел на напарницу:
– А по какому поводу ты такая нарядная?
– Есть повод. Я хотела пригласить тебя на обед. Нашла здесь забавный ресторанчик.
Говорила она весело и непринужденно, но во взгляде прятался страх. Страх, что после неожиданно вырвавшегося вчера признания Рихард будет презирать ее.
Берг вздохнул.
– Поздновато для обеда. Да я и перекусил уже.
– Как раз самое время! А если перекусил, значит, обед закажем легкий.
Она улыбнулась, а глаза умоляли: «Ну пожалуйста, соглашайся!»
– Даже не знаю… Ты такая нарядная, а я вечерний костюм не захватил.
– Это же не Столица! Здесь достаточно надеть рубашку вместо майки, брюки вместо шортов и туфли вместо пляжных тапочек.
– Если так… – Берг сдался. Хоть и не было настроения расхаживать по увеселительным заведениям, но ради женщины… Ради его женщины… – Хорошо, пошли.
– Переодевайся скорее, я буду внизу ждать!
Лаура радостно вскочила и, подхватив сумочку, выскользнула из номера.
Интерьер ресторана и правда был довольно необычен. Зеленый полумрак, пальмы и орхидеи, огромный аквариум с золотыми рыбками, странная музыка, в которую то и дело вплеталась барабанная дробь и птичьи крики, официантки, вся одежда которых состояла из двух полосок пестрой материи. Ах да! Ресторан ведь и называется «Таинственный остров».
Улыбчивая девушка провела их к дальнему столику, окруженному росшими в кадках пальмочками, подала меню.
– Заказывать буду я! Договорились? – тут же перехватила инициативу Лаура.
Рихард поспешно кивнул. Кто его знает, что могли подать на этом «таинственном острове». Он надеялся, что не рагу «по-каннибальски».
– Ты какое вино предпочитаешь? – спросила листающая меню Лаура.
– Я предпочитаю пиво.
– Фе! Не получится из тебя гурман.
– Пиво и колбасные клецки. Ничего вкуснее не бывает.
– Колбасных клецок здесь нет, поэтому не будет и пива!
Рагу «по-каннибальски» им не подали, но и то, что начало появляться на столике, выглядело подозрительно. А главное – его было удручающе мало.
– Это все? – проводил уходящую официантку взглядом Берг.
– А что еще? – удивленно посмотрела на него Лаура. – Салат из мидий, грибы в сметане, зелень, сырные палочки, вино. Ты же сам хотел, чтобы обед был легким.
– А где мясо? Обед подразумевает наличие мяса на столе. Хоть в каком-то виде.
– Зачем тебе мясо, Берг? – Она всплеснула руками в деланном изумлении. – Ешь салат, морские продукты полезны для мужчины.
Совет этот Рихарда убил окончательно.
– Дежавю… – пробормотал он вполголоса.
– Что? – не поняла Лаура.
– То же самое сказала жена три дня назад, когда пичкала меня кальмарами: «Морепродукты полезны для мужчины».
– Вот видишь! Жена плохому учить не будет, жена тебя любит.
– Ты-то откуда знаешь?
– Во-первых, я видела фотографию, где она на тебя смотрит. А во-вторых… – Собеседница улыбнулась. – Другая рядом с тобой жить не сможет. Ты ведь не такой, как все. Ты особенный.
– И чем же я особенный, что со мной рядом и жить нельзя?
– Ты книгу о Дон Кихоте читал?
– Разумеется.
– Вот ты – Дон Кихот, Берг. Только современный, Дон Кихот эпохи Космоконкисты, сильный и умный. Если когда-нибудь ты решишь вступить в бой с ветряными мельницами… Не хотела бы я оказаться на стороне тех мельниц!
Берг крякнул, не зная, как воспринять сказанное. Если это и был комплимент, то какой-то двусмысленный.
– Ну спасибо, такой я, значит, герой? С ветряными мельницами воевать?
– Ты герой. Потому что ветряные мельницы вполне могут оказаться кровожадными чудовищами. Просто одни этого привыкли не видеть, а другие… не хотят, чтобы первые увидели.
Когда они вышли из ресторана, солнце успело опуститься за горы. Центр поселка теперь светился радужными огнями иллюминации. В окрестностях ресторанчика преобладал изумрудный и алый. Платье Лауры при таком освещении из насыщенно-голубого превратилось в ультрамариновое. А в лице почудилось что-то незнакомое. Нечеловеческое.
– И что? – Она улыбнулась, посмотрела на Берга. – Куда пойдем?
– А? – Рихард тряхнул головой, спеша отогнать наваждение. – Я думал, на сегодня культурная программа исчерпана. Ладно, выбирай.
– Тогда пошли на море, купаться!
– Купаться? – опешил Берг. – Поздно ведь, солнце садится.
– Зачем нам солнце? Вода теплая, море уже чистое.
– Не знаю… Что-то мне не хочется.
Он еле удержался, чтобы не передернуть плечами от внезапного озноба. Берг с тринадцати лет не плавал нигде, кроме бассейна, в котором отчетливо видна каждая плитка на дне. И в котором на дне нет ничего, кроме кафельных плиток.
У каждого есть право на «скелет в шкафу»…
В то лето они с приятелями каждый день проводили на пруду за федеральной трассой, огибавшей с запада их городок. Рих считался в классе лучшим пловцом и ныряльщиком, уже тогда выделяясь среди сверстников ловкостью и силой. Но тем летом на соседней улице объявился парнишка из Мюнхена, приехавший погостить к тетке. Рослый плечистый горожанин хвастался, что у него какой-то там спортивный разряд по прыжкам в воду. Не врал – с вышки он прыгал и правда классно. Но умел ли нырять так же глубоко и оставаться под водой так же долго, как Рих, следовало проверить.
Для состязания мальчишки выбрали самое глубокое место в пруду, где дно неожиданно обрывалось и уходило вниз на несколько метров. Местные знали об этой яме, старались держаться подальше. Но для соревнований она подходила идеально: кто первым поднимет камень со дна, тот и победитель.
Они отплыли от берега, по команде набрали в легкие воздуха, нырнули. Рих старался опуститься как можно быстрее, чтобы хватило воздуха, даже зажмурился для этого. И открыл глаза, только когда руки коснулись чего-то мягкого и скользкого. В первое мгновение он не мог понять, на что наткнулся, что за штука белеет у него прямо перед носом. А потом понял.
Длинные волосы утопленницы запутались в придонных водорослях, и разбухшее тело висело в воде, плавно покачиваясь, шевелило широко разведенными ногами, тыкалось пахом в лицо мальчика. В глазах потемнело от ужаса и отвращения, крик воздушным пузырем вырвался из груди. Рих оттолкнул кошмарный аэростат, задыхаясь, захлебываясь, рванулся прочь, наверх, к свету. Удивительно, как вообще умудрился всплыть!
Позже полиция выяснила, что тремя неделями раньше у пруда останавливалась машина. Ее пассажиры, мужчина и женщина, захотели искупаться при лунном свете. Оба были изрядно пьяны, и мужчина не заметил, куда подевалась спутница. А обнаружив пропажу, испугался и сбежал. Женщину никогда бы и не нашли, если бы местный школьник не умел так хорошо нырять.
Для Рихарда это «приключение» обернулось многими годами борьбы с собственным подсознанием. Он поменял несколько психоаналитиков, но окончательно избавиться от фобии, приобретенной в один миг, не получалось. Да, ему нравились девушки, как и любому из его сверстников. Он хотел обладать ими, как любой другой парень. Но стоило коснуться их тела, желая близости, и кошмар возвращался. Будто не живого человека обнимаешь, а холодную, скользкую, шевелящуюся куклу. И никакое желание не способно было устоять перед захлестывающими тошнотой и омерзением.
Вылечился он сам, без всяких психоаналитиков. В двадцать четыре года, когда познакомился с младшим инспектором Арман. Лаура рассказывала, что обратила внимание на рослого симпатичного новичка, как только тот появился в их отделе. Наверное, и впрямь так думала. Но было все с точностью до наоборот. Это он влюбился в нее с первого взгляда. И не знал, что с этим делать. Не мог показать ей свои чувства и не мог подавить их. Она была недоступна, вернее, ее тело было для него недоступно, как тело любой женщины, как любое человеческое тело, кроме его собственного. Эх, если бы Лаура была частью его самого!
Это были глупые фантазии, но кроме фантазий ему ничего не оставалось. А затем Рихард начал замечать, что это не только фантазии. Лаура вдруг начала угадывать его желания, а он – предугадывать ее поступки. И она захотела близости с ним. Сначала Рихард отмахивался, списывая на совпадения. Но долго отмахиваться не получилось…
Около месяца длился этот волшебный сон. Пока пуля Алима не долбанула по башке, не заставила трезво взглянуть на происходящее. Он переступил барьер фобии, сделав любимую женщину частью себя. Но случилось это вовсе не в фантазии – в реальности! Он действительно «привязал» Лауру к себе.
Когда Рихард понял это, то ужаснулся. И сбежал, надеясь, что время и расстояние уничтожат странную связь, тешил себя этой мыслью многие годы. Даже когда судьба столкнула его с Лилией, и все повторилось. Только в этот раз не требовалось фантазировать. Она сразу стала его женщиной – с первой пули, которую он в нее всадил.
Да, о Лауре Берг старался не вспоминать. Пока не взялся за дело «двойников» и не увидел фото в досье комиссара Арман. С голографии, сделанной через много лет после их расставания, на Берга смотрела его женщина. И он должен был либо убедиться в обратном, либо… Либо использовать это явно не предусмотренное противником преимущество.
Что делать с боязнью темной воды, в которой тебя ожидает неизвестный кошмар, Рихард пока не придумал.
Лауре он о своих фобиях не рассказывал, но что-то она чувствовала, несомненно. Докучать уговорами не стала, осторожно погладила по руке, предложила:
– Тогда я искупаюсь, а ты посидишь на бережку. Согласен?