ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА31Майкл В. ГиэрРЕКВИЕМ ПО ЗАВОЕВАТЕЛЮ
РЕКВИЕМ ПО ЗАВОЕВАТЕЛЮ
Наиболее распространенное явление в процессе эволюции — это неудачный эксперимент, который приводит к угасанию цивилизации.
В самом начале «Иные» построили Мэг Комм, машину для обучения и наставления людей на путь истинный. Мэг Комм никогда не вступала в прямой контакт со своими создателями, никогда не видела и не ощущала их. Она получала инструкции и программы, посылаемые ее создателями сквозь мерцающие грани Запретных Границ. Гигантская машина никак не могла воздействовать на своих создателей, она только воспринимала их с благоговейным трепетом и поклонением. А как иначе может воспринимать машина своих конструкторов?
«Иные» долго изучали человечество и хорошо познали его. Они изучили склонности, пристрастия, привычки, присущие человечеству, Веками они наблюдали, как складываются судьбы лидеров, наставников, ученых. Они познакомились с ценностями, которыми руководствовались столь почтенные люди.
Мэг Комм была спрятана далеко в горах Тарги, там, где мозг машины был хорошо защищен толщей несокрушимого базальта. К терминалу можно было попасть через туннель, который вел к верхним гротам.
Для своего питания Мэг Комм использовала энергию радиоактивного распада, нагревающего ядро планеты,— практически неисчерпаемый источник энергии, который не был подвержен ничьему вмешательству.
В этом эксперименте, который поставили «Иные», никакого значения не имело то, что человек способен мыслить. «Иные» считали, что человечеству просто необходимо постоянное бережное руководство, которое осуществляла Мэг Комм. Вначале человечество не было ограничено рамками Запретных Границ. Человек был вольным и свободным, его рвущуюся ввысь силу сдерживали только силы притяжения планеты и атмосфера. Но пришло время, люди сумели освободиться из плена гравитации — и вырвались в Открытый Космос со всей своей накопившейся агрессивностью и страстью к войнам. «Иным» нужно было как-то остановить разбушевавшееся человечество, но они понимали, что не смогут предстать перед людьми в своем истинном обличье — это могло привести к непоправимым последствиям, потому что люди всегда боялись тех, кто не был на них похож. Стало совершенно очевидно и ясно, что человечество нельзя было выпускать на свободу. Что оставалось «Иным»? У них был выбор: либо уничтожить человечество, либо создать систему и поместить мир людей в гравитационную ловушку Запретных Границ. Что и было сделано. Эксперимент перенесли с Земли в область Запретных Границ. На Земле провели строжайший карантин.
Теперь можно было спокойно продолжать наблюдение и эксперименты. «Иные» с помощью Мэг Комм пытались сделать человека рациональным. Они передавали инструкции и программы Мэг Комм и через нее общались с людьми. Контакт прекратился, когда «Иные» поняли, что священники Седди с явно корыстной целью скрывают существование Мэг Комм.
Машина продолжала собирать данные о людях, но прекратила телепатическую связь с ними. Это длилось до тех пор, пока не сменилось целое поколение людей.
Скорей всего, это было ошибкой, что выяснилось, когда Мэг Комм вышла на связь и поняла, что в Открытом Космосе произошли необратимые изменения. «Иные» утратили последнюю надежду сделать людей рационально мыслящими и разумно действующими. Они совершенно отбились от рук и не хотели жить по чьей-нибудь указке. Вот так великий эксперимент вырвался из-под контроля. «Иным» не оставалось ничего другого, кроме как пассивно созерцать идущие к собственной гибели человеческие расы.
Капитан Теофилос Марстон гримасничал и моргал так, будто это могло помочь ему восстановить способность ясно мыслить после пятидесятичасового дежурства. Он прошел по изогнутому коридору и вышел на палубу, скрестив руки. В душе он был благодарен мягкому свету, который не резал его воспаленные глаза. Усталость тяжким грузом лежала на плечах. Его снедала тревога. Звуки шагов отражались от панелей, струивших мягкий белый свет.
— И я еще думаю поспать? — пробурчал он себе под нос.— Кого я собираюсь дурачить? Только себя самого,— прошептал он с кривой усмешкой.
Двигатели корабля издавали ровный и успокаивающий гул. Марстон и его экипаж поработали на славу: они сделали все, чтобы «Пайлос» избежал возможной гибели. Корабль сверкал, вылизанный от носа до кормы, машины исправно работали, мощные батареи были готовы к схватке. Вымуштрованный экипаж мог действовать согласованно в любых непредвиденных обстоятельствах.
— Чего же мы ждем? — Марстон тряхнул головой. С мостика номер один ему передали, что на борт пожаловал Претор собственной персоной. «Претор? На «Пайлосе»? Без фанфар? С чего бы это? Зачем? Неужто он собирается снять сливки и удрать? Оставить Миклен на произвол судьбы? Или это его хитроумный план?»— Марстон остановился у входа в свою каюту и помедлил, взявшись за ручку двери. Внезапно, поддавшись импульсу, он прошел в обзорный купол, чтобы бросить прощальный взгляд на Миклен, его родную планету. Марстон вошел в тускло освещенную кабину и сел в той стороне, где перила прятались в тени. Внизу Миклен сиял в зеленоватом блеске своего солнца Мика. Отсюда, из космоса, он выглядел таким нежным, чистым и хрупким,
Марстон растер усталое лицо. Кожи он не чувствовал, ощущение было такое, будто под руками маска. «Действительно ли наш мир находится в равновесии? Верны ли данные, полученные от разведки Претора? Готовятся ли Звездный Палач и Сеззанская империя напасть на его дом?»
Поначалу легкий шелест полупрозрачной ткани не отметился в усталом мозгу Марстона, потом он вдруг посмотрел вверх.
Она его не видела. Остановившись на пути в обзорную кабину и положив руки на перила, она смотрела на планету. Яркие каштановые волосы были собраны в хвост, ниспадающий до талии; чудесный материал облегал ее стройное гибкое тело.
У Марстона комок встал в горле, он вдруг почувствовал, как забилось его сердце. «Боже, какая красота!» Дыхание у него перехватило, когда она повернулась и взглянула на него. «Господи, а глаза-то какие!» Огромные, янтарно-рыжие, они, казалось, цвели на ее лице.
Она вдруг покраснела и застенчиво улыбнулась, а потом прошептала:
— Простите.— И повернулась, чтобы уйти.
— Нет, нет, подождите,— Марстон заступил ей дорогу.
Она с явным смущением смотрела на него:
— Я должна идти, мне нельзя здесь находиться.
Марстон махнул рукой:
— Пустяки! Я капитан, это — мой корабль.
Он смотрел на нее, затаив дыхание.
Тонкая полупрозрачная ткань не скрывала очертаний ее роскошного тела. Нежная кожа излучала жизнь и здоровье. Он вспомнил о своей неуклюжести, и это вернуло ему осторожность. Он принялся рассматривать ее лицо и заметил ужасающую печаль, которая вдруг охватила и его, так что засосало под ложечкой.
— Ради Бога, кто вы?
Слабая улыбка промелькнула на ее губах.
— Я не могу вам этого сказать, капитан. Это опасно и, особенно, для вас.
— Как вы сюда попали? Ведь это — объект строжайшей секретности.
Она опустила пальцы в карман на поясе и достала карточку с лазерным кодом:
— Я вместе с Претором.
Марстон кивал, пока рассматривал карточку. На ней вспыхнуло изображение шлема Претора, когда на него упал свет. Марстон обратил внимание на то, что карточка меняет цвет — благодаря химическому кодированию ИД, карточки нельзя было подделать. ИД незнакомки согласно рангу делало ее фактической рабыней Претора. Холодно стало на душе у Марстона.
Она забрала карточку и прошла мимо Марстона, не отрывая глаз от планеты.
— Я должна идти. Он будет искать меня. Мне удалось ускользнуть, чтобы напоследок взглянуть еще раз.
«Я должен вызвать службу безопасности, чтобы ее отвели к Претору в каюту»,— мелькнуло у него.
Но он не сделал этого.
Марстон ощутил трепетный аромат, исходивший от нее, и тут ему пришлось с силой взяться за перила, чтобы хоть как-то остановить себя. Он начал искать какие-то слова, стараясь удержать ее, отчаянно искал хоть какую-нибудь зацепку, чтоб не оборвать разговора, и наконец нашелся:
— Вы знаете, что мы скоро вступим в бой?
— Да, я знаю.
«Почему ее голос так печален? Кто она?»— подумалось ему.
— Я думаю, вы знаете о сложившейся обстановке? Бесконечная горечь ее интонации поразила его. Тихо, почти шепотом она промолвила:
— Стаффа идет...
Марстон внимательно посмотрел на нее. Она произнесла имя Звездного Палача с задумчивой протяжностью.
— Ну так и я об этом же говорю. Но уверяю вас, что здесь вы в полной безопасности. Он не сможет раздавить Миклен как гнилой орех. Мы не какая-нибудь отсталая планета. И он себе просто не представляет нашу мощь и возможности наших орбитальных платформ. Мы сделали их самыми смертоносными во всем Открытом Космосе. Если он нападет, он будет разбит. Наши военные возможности таковы, что с подобными он еще не сталкивался.
Сердце Марстона судорожно затрепетало, когда она бросила на него взгляд: крутой ветеран, каковым он себя считал, он понял, что влюбился, как последний мальчуган. Он боролся со своим желанием схватить ее, заключить в объятия, унести в свою каюту и...
— Стаффа все это знает, капитан.
«Как она может говорить с нежностью о таком человеке?»
— Тогда он должен знать, что будет разбит наголову, если сунется к нам.
Она положила ладонь ему на плечо, и его будто ударило током:
— Бегите, капитан, бросайте все и бегите. Спасайте себя, пока еще не поздно.
Он попытался улыбнуться:
— Я все-таки думаю, что вы переоцениваете шансы нашего противника, моя леди. Даю вам слово, не имеет значения, что случится дальше, но я сделаю все возможное, чтобы вы были в безопасности. Вам не нужно ничего бояться.
Улыбка у нее вышла кривой:
— Поверьте мне, капитан. Я совершенно не боюсь Стаффу. А рабство приходит во многих формах и обличьях.— Взгляд ее наполнился горечью.— Иногда мне кажется, что только смерть несет истинную свободу.