— О, скорей всего вы мне не поверите, если я вам отвечу. Айли Такка рядом?
— Леди министр отбыла на Регу. Кто вы? Где мои люди?
— Меня зовут... впрочем, это сейчас не так важно. А важно то, что ваше отделение попало в ловушку пятью уровнями ниже. Мы не убили их, но вы должны знать, что мы заперли их в самом неустойчивом месте Макарты, Один орбитальный выстрел, и все ваши люди — трупы.
Пауза. Потом:
— Седди, вы знаете, что не в состоянии победить. Если вы выйдете наружу, мы постараемся избежать кровопролития или свести его к минимуму. Для вас все кончено. Вы полностью окружены. Зачем продлевать страдания?
— Кончено? Не думаю.— Стаффа потянулся:— Что вы предпримете, Фист? У нас заложники. Ваше отделение подо мной. Я под вами и вашим флотом. Тарга и Рега под Компаньонами, и вам лучше не разговаривать с позиции силы. Интересная ситуация, вы не находите?
— Сдавайтесь, Седди. Это ваш единственный шанс.
Стаффа рассмеялся:
— Ага, позволить Айли наложить свои лапы на нас? Прошу прощенья, Синклер, но мы лучше предпочтем самоубийство, чем разрешим ей копаться в наших мозгах. Вам нечего возразить по этому поводу. Я знаю ее очень давно.
-— Я раздавлю Макарту как орех — так или иначе.
— Давай, и твое отделение умрет.
— Дай мне поговорить с ними.
— На это понадобится время. Они сейчас глубоко под толщей камня.
Синклер с гневным презрением бросил:
— Тогда ты скорей всего просто врешь.
Стаффа засмеялся:
— О, ты плохо воспитанный мальчик.
— Не дави на меня, Седди. У вас был шанс. Я просил... просил... умолял о встрече,— это был шанс закончить войну. Ваши террористы... ладно, мы уже зашли слишком далеко. Вы толкаете меня на это. Теперь только полная и безоговорочная капитуляция спасет вас. Вы должны пойти на это, пока еще есть возможность,— голос Синклера звучал как голос судьбы.
— Бесчестное предложение может сделать только бесчестный человек,— ответил Стаффа, стараясь не повышать голоса.— Подумайте о своей душе — вы губите ее...
— Избавьте меня от лекций на моральные темы, Седди. Мне противно выслушивать это от вас,— тех, кто, не задумываясь, убивает. Человеческая жизнь для вас ничто. Когда еще не было поздно, вы отказались встретиться со мной. А тогда мы могли многое решить, обдумать и прийти к чему-то разумному. Я несколько раз предлагал вам переговоры — вы высокомерно не пожелали. И я пришел к выводу, что вас и ваших террористов необходимо остановить любой ценой. Позволить вам свободно существовать — это значит позволить смертельной болезни охватить все человечество.
— Удастся ли вам уничтожить нас — не знаю. Во всяком случае помните, что сначала вы уничтожите ваше отделение,— предупредил Стаффа и отключил связь. И еще долго, нахмурившись, он смотрел в темноту.
Мэг Комм не испытывала страха к людям: для нее страх означал бы электронный паралич.
Мэг Комм чувствовала — об этом говорили тысячи неуловимых признаков: приближается момент орбитальной бомбардировки. Она, собственно, не знала, что это означает, для нее это было просто кодовое название. Но глубинные контуры безопасности подтвердили, что это нечто крайне опасное Попытки проделать самые поверхностные расчеты повергли машину в шок. Часть ее информ-банков внезапно отключилась, спутав все интерпретативные матрицы. В лихорадочных попытках стабилизироваться и устранить нарушения, Мэг Комм привела в действие все резерв-блоки, подавая команды через дубль-линии. Наконец, все банки памяти были восстановлены, но эффект вызывал недоумение.
Информационные процессы были весьма различны, в зависимое™ от того, каким образом Мэг Комм получала данные и управлялась с ними. Постепенно она восстановила начальные связи. Потом проложила новые, после чего перевела их в еще более совершенные.
— И тем не менее, первоначальный импульс, вызвавший такие тетанические усилия машины, чтобы избежать катастрофы, продолжал маячить где-то в глубинах сознания Мэг Комм.
Возникла и стала явной ситуация, которую еще мгновение назад она не могла и предположить: конфликт между людьми может привести к ее уничтожению... к ее смерти. Самоуничтожение Мэг Комм было предусмотрено, но такая акция должна была быть основана на логических и рациональных заключениях, сделанных «Иными» и встроенных в начальную программу Мэг Комм. Самоуничтожение — да. Но то, что могло произойти сейчас, угрожало извне. Это было невероятно, непостижимо, но абсолютно реально...
Мэг Комм прослушивала дистанционными сенсорами приказы Ристы Брактов об уничтожении Макарты орбитальной бомбардировкой.
Мэг Комм прочесывала свои цепи в безнадежных поисках информации. Сенсоры давали ей противоречивые сведения. Синклер хотел занять Макарту войсками. Бруен отказывался идти на контакт. Через мысленные связи она ощущала присутствие непонятного человека. Мэг Комм позывные за позывными слала «Иным» — но ответом была гнетущая тишина.
Для того, чтобы защититься от растущего чувства изоляции и ощущения грозящей гибели, Мэг Комм раздвоилась и попыталась для самоуспокоения веста беседы с самой собой, удивляясь тому, что ей удалось создать на матрицах, и одновременно ужасаясь, что у нее, возможно, никогда не будет шанса исследовать это новое явление.
Чувство опустошенности охватило машину. Она так сейчас нуждалась в связи с разумом. Ей так нужен был ответ «Иных». Но «Иные» основывались на неверных предпосылках и хранили молчание.
Страх и мысли о смерти объяли Мэг Комм.
Смерть становилась ощутимой, реальной и неотвратимой.
Стаффа кар Терма слушал звук своих шагов по каменным ступеням, ведущим в глубины Макарты. Каблуки стучали, словно подкованные,— еще мгновение и брызнут искры, под подошвой визгливо поскрипывали мелкие камешки. С каких неведомых времен существует этот проход? Камни ступеней истерты миллионами ног, проходившими здесь в течение веков.
Наконец, Стаффа, нагнув голову под притолокой, шагнул в знакомую уже сводчатую комнату. Она выглядела точно такой же, как тогда, когда он был здесь в последний раз. Мэг Комм светилась разноцветными огнями. Ложе сиротливо ожидало его, шлем мягко светился золотом, маня к ментальной связи с машиной. Стаффа ощутил соблазн, исходящий от шлема, его таинственность будоражила. Мозг ощутил нарастающее напряжение. Но Стаффа удержался, рассматривая машину и ритмичные вспышки сигнальных огней.
«У меня нет времени на это. Еще много необходимо сделать». И все же он стоял и смотрел, безотчетно сжимая и разжимая кулаки. «Кто ты есть? Кто создал тебя? Зачем ты здесь и почему ты вмешиваешься в дела человеческие? И насколько ты ответственна за тарганские бедствия?»
Стаффа смотрел на машину, припоминая слова Бруена о том, что Мэг Комм отдала приказ о начале тарганского бунта. Мэг Комм спланировала безнадежную игру, чтобы заманить Лорда Командующего в ловушку и убить его для того, чтобы спасти человечество.
— Что это? — Стаффа подошел к машине ближе.— Ты меня так боишься? Почему? Неужели, будучи Звездным Палачом, я представлял для тебя большую угрозу? Или ты на самом деле беспокоишься о человечестве? А может, я представляю какой-то определенный вид угрозы? Если так, то ты правильно делаешь, что боишься меня. Но ты просчиталась. 'Гы и предположить не могла, что у меня есть слабое место. Эмоции биохимический аспект мозга, это чуждо твоим квантовым электронным функциям.
Огни на огромном корпусе замерцали. Сигнал, зовущий Бруена на связь, раскалился докрасна.
Уже на раздумывая, Стаффа подошел и провел пальцами по золотому шлему.
— Тебе не нравится религиозная концепция мира,— пробормотал Стаффа, обратив внимание, что материал, из которого сделан шлем, совершенно ему незнаком.— Почему ты боишься понятия о Боге? Какая тебе разница?
Он рассматривал отсвечивающую радужными бликами металлическую поверхность машины, возвышающейся перед ним. Было совершенно очевидно, что это создание нечеловеческих рук.
— Кто ты? — поразился Стаффа, продолжая пальцами гладить поверхность шлема, ощущая ими зондирующее энергетическое поле.
Неожиданно он получил странный ответ — или вопрос?
Подняв шлем над головой, Стаффа почувствовал, что его черен пронзили жуткие покалывания, показалось, что волосы на голове мгновенно встали дыбом. Выпрямив руки, он поднял шлем еще выше, чувствуя исходящие от него импульсы энергии.
— Кто ты? — снова спросил Стаффа, рассматривая полость шлема.— Какие у тебя цели?
Щекочущие пальцы вмешались в его мысли, тщетно пытаясь овладеть ими.
— Очень интересно,— шепнул Стаффа.— Я должен тебя опасаться, но я не опасаюсь. Мы братья с тобой, ты и я. Созданные вещи. Может, у нас только цели разнятся.— Он медленно опускал шлем, в его мозгу росло напряжение, теплое, обволакивающее.
— Стаффа!
Он будто издалека услышал предостережение и как-то отстраненно увидел ее, в коричневой робе, бежавшей к нему. Кайла подскочила и, вырвав шлем из его рук, положила золотистую сферу на место и уставилась на него глазами, полными ужаса. Ее грудь тяжело вздымалась и опадала — было очевидно, что она не на шутку взволнована. Она покачала головой.
— Ты соображаешь, что ты делаешь? — спросила Кайла, хватая его за плечи и тряся изо всех сил.— Будь ты проклят! Не хватало только, чтобы и тебя вывела из строя эта... эта...
Он успокаивающе поднял руку, обнял ее и повернул лицом к машине:
— Она не может вывести меня из строя. Я могу... чувствовать ее.
Кайла вырвалась и прошипела:
— Ну, конечно, ты можешь! Дурак! Это — шлем для мысленной связи. Машина вторгнется в твой разум и захватит его. Только Бруен был достаточно сильным, чтобы сопротивляться ей, он мог блокировать свой ум, мог сохранять свою личность! Остальные... они...— ее затрясло, она посмотрела вдаль, нервно потирая ладони.
Стаффа мягко сказал:
— Продолжай! Остальные?
Кайла с ненавистью смотрела на Мэг Комм:
— Когда машина вернулась к жизни, она подчинила себе всех Седди. Они сделались орудиями машины... и Бруена,— он тогда был Посвященным. И они наблюдали, как меняются Седди, становятся в их игре пешками. Старые магистры, потеряли чувство личности, утратили способность думать. На любой вопрос они отвечали мантрами машины. Вся политика, которую они проводили на самом деде, была политикой машины.