отивами ты руководствовался?
Стаффа наклонил голову, чтобы спрятать беспокойство в глазах.
— Ты можешь отвечать не сразу, мой друг Таф,— донесся до него мягкий голос Кори.— Рассказывать или не рассказывать — ты можешь решить только сам,— он горько рассмеялся.— Правда, ты можешь решить убрать меня, опасаясь, что я проболтаюсь. И тем самым ты избавишь меня от лишних страданий. Но единственная просьба — сделай это по возможности безболезненно и быстро.
Стаффа покусывал губы, кровь стучала у него в ушах. Больше они не сказали ни слова, укладывая бесконечные участки труб в канаву.
Несправедливость? Страдания? Это дело рук Божьих? Он моргнул несколько раз, смахнув капли пота, стекающего со лба. Зной становился нестерпимым, горячечный жар палил его изнутри. Мысли стремительно проносились, толкаясь и сбивая друг друга. Всю свою жизнь он приносил одни страдания людям. Энтропия? Получал ли он от этого удовлетворение? Он был настоящим хищником, но как он мог предотвратить падение человечества в пропасть, когда Сезза и Рега, стремящиеся выжить во что бы то ни стало, столкнулись в смертельной схватке? В несправедливой Вселенной Бога, где правый лжет? Сбитый с толку, он посмотрел покрасневшими глазами на бедного скорчившегося Кори.
— Я не люблю эту дюну,— опасливо сказала Кайла, когда они возвращались назад за новым отрезком трубы.
Конечно, планеролет мог опустить привезенную трубу поближе к нужному месту, и тогда ее не пришлось бы тащить так далеко. Но кому придет в голову облегчать труд каторжников? Их-то сюда привезли не на развлечения, а на мучения.
— Я только тогда почувствую себя в безопасности, когда мы минуем ее,— Кайла обернулась через плечо на вызывающе белую дюну:— Это убийца, Таф.
Что он такого сказал Кори? В чем нечаянно проговорился? Он думал об этом все время, пока они работали. Убить его? Быстрый конец? Но если один узнал Стаффу, то где уверенность, что не найдется еще кто-то? Страх мерзкой лапой стискивал его сердце.
Пока все пили воду, Стаффа хранил молчание. Подошедший Англо позволил им чуть дольше посидеть и отдохнуть в тени, забрав и уведя Кайлу в дюны с плохо скрытым вожделением, горевшим в заплывших глазах. И уже не в первый раз Стаффа увидел, как вспыхнула ненависть во взглядах сотоварищей, когда они смотрели на Англо, уводящего Кайлу.
Невыносимая ярость опалила душу Стаффы, когда Кайла, наконец вернулась, понуро прибрела обратно, с искаженным горькой гримасой лицом. Она молчала всю дорогу до самой канавы, куда они наконец дотащили очередной отрезок трубы, и с отвращением сплюнула.
Страх за себя и жуткая ненависть к Англо беспрестанно терзали Стаффу, но он изо всех сил старался держаться, несмотря на дикую усталость.
Дело рук Божьих? Если, так, го Бог просто ублюдок. Такой же, как он сам, Стаффа кар 'Герма. Он участвовал в создании этого кромешного ада. Он обрек души на страдания.
«Мне было так легко умереть. И останется только несправедливая Вселенная. Как прав Кори! Я познал это кошмарное существование, чтобы докопаться до корней Истины? Разве это люди, эти безмозглые дураки, составляющие массу? И что они могут чувствовать? Они... Нет. Только немногим будет открыта Истина. Остальные пусть поклоняются Благословенным Богам или сеззанскому императору и не ищут справедливости.
Бог, что же ты такое? Я клянусь своей душой — если я выживу, я постараюсь найти тебя. Я найду моего сына. Я разрушу твои чертовы Запретные Границы. Я найду способ изменить человечество,— а если я умру, то моя энергия и мои мысли, согласно словам Кори, когда-нибудь дойдут до тебя, и ты узнаешь, что нашелся один человек, который бросил тебе вызов!»
— Я поступал именно так, потому что меня этому обучали,— сказал Стаффа Кори, шагавшему рядом. Они брели в тень, отброшенную высокой зыбучей дюной, готовой в любое мгновение обрушить тонны песка на неосторожного,— милосердная тень давалась ценой ежеминутной опасности.
— Меня вырастили и воспитали наемником. И сделал это Претор с Миклена. Он тренировал и муштровал меня с пятилетнего возраста,— негромко и медленно продолжал Стаффа, заметив испуганный взгляд, который бросила Кайла на отвесные стены песка, возвышающиеся по обе стороны от них. Песчинки скатывались с вершины под порывом ветра, словно кто-то горстями сбрасывал их.
— Как орудие,— заключил Кори.— У тебя были друзья твоего возраста?
—- Нет,— мрачно ответил Стаффа,— я общался только со своими учителями, наставниками, которые меня обучали. И так до тех пор, пока я не превзошел своих инструкторов.— Стаффа издал короткий смешок.— Я добился успеха, когда мне было двадцать три года.
— Но какой ценой, мой друг Таф?
— Я не знаю. Я даже не знаю, зачем я тебе говорю все это.
—- Тебе внове подобные разговоры?
Стаффа снова упал духом. Он слишком устал, чтобы себя контролировать. Страх ощутимо нарастал. Стараясь побороть смятение, он сделал глубокий вдох и ответил:
— Да.
Кори дышал с трудом:
— У тебя, должно быть, была очень одинокая жизнь, мой друг.
Спереди раздался зов:
— Хоа!
Они не успевали перевести дыхание, ’как им надо было браться за новый отрезок проклятой трубы. Они торопились, с сомнением поглядывая на опасную песчаную стену. Каждый шаг давался Стаффе с большим трудом, силы иссякали. Прогнившие Боги, молю вас, дайте мне умереть!
Проклиная все на свете, они снова приладили тяжелые ремни на шею и взялись за последний участок трубы.
«Неужели ты будешь тем, кто отпустит мне грехи, ты, слабый, хрупкий человек? Неужели ты укажешь мне путь к спасению? Ты, которого я могу переломить одной рукой? Почему именно ты, такой хрупкий, кажешься сейчас сильным и неодолимым?»— думал Стаффа.
И словно сбросив давящую сердце тяжесть — будь что будет!— Стаффа снова заговорил:
— Из этого состояла моя жизнь, и только этим я жил. Как и почему я завоевал и сокрушил эту планету? Таковой была моя реальность.
— Но что привело тебя сюда, Таф?
— Вопросы умирающего старого человека,— прошептал .Стаффа.
Они продолжали трудиться в тени, когда над ними пролетел планеролет с новой секцией. Пилот не давал им передышки. Планеролет резко затормозил. Несущий кабель сорвался с трубы, и она шумно рухнула в песок позади дюны. Стаффа ногами ощутил толчок.
Годы войн и сражений сделали его реакции мгновенными. Стаффа выскользнул из ременной петли и, не раздумывая, метнулся вперед. Он схватил Кайлу, оттащил ее назад. Еще мгновение — и, прижав ее к себе, он втиснулся в открытый конец трубы. Полсекундой позже тысячи тонн песка похоронили окружающий мир.
— Скажи мне, Бруен, каким ты себе представляешь Бога?— провозгласил глухой голос, пробившийся в смятенный разум Магистра.
Он сглотнул, сердце бешено прыгало в груди. Могла ли машина слышать этот сумасшедший стук? Или учуять холодный пот, струящийся по его лицу?
Бруен принялся читать мантры: «Бог — это ложные представления человека. Идя по пути Праведных мыслей, мы избавимся от вредных иллюзий древних мифов. Путь приведет нас от примитива к настоящему...»
— Достаточно!
Бруен запнулся, голова кружилась от грохота неслышимых взрывов.
— Ты прекрасно изменяешь мантры, Бруен,— Мэг Комм поколебалась.— Но давай поговорим на интеллектуальном уровне. Ты привык верить в Бога. Ты исповедовал эту ересь. Зачем? Почему ты веришь? Я должна знать твои резоны, чтобы полностью исключить ошибки.
Бруен сжал клацающие зубы. Он не мог подавить неуемную дрожь тела, каждая мышца его уставшей плоти вибрировала под действием ментальной силы Мэг Комм.
— Потому что концепция Бога объясняет... вернее, кажется, что объясняет определенные явления в физической Вселенной,— медленно подбирая слова, проговорил Бруен и испустил вздох облегчения. Страх потихоньку исчезал. У него появился слабый шанс.
— Значит, Бог — это всего лишь объяснение? Говори, Бруен, говори, расскажи мне гипотезы твоей беззаконной ереси. Ты считаешь, что Бога можно обнаружить с помощью логического научного поиска?
— Не совсем так,— Бруен опять нервно сглотнул, пытаясь подавить приступ паники.— Вы знаете, что наука — это исследование, изучение физической Вселенной вокруг нас. Бог, с другой стороны, считался создателем, началом всех начал. Если хотите, он — оформитель физических законов, таких как энтропия, термодинамика, кванты... Я имею в виду необычность того, что мы наблюдали в фижческом мире до...
— Я знаю все, что ты мне излагаешь,— прервала Мэг Комм.— Расскажи мне о Боге — не о физике.
— Вера в Бога в то время не была универсальной. Разные традиции дали различные объяснения. И не везде принималась вера в Бога. Любые исследования природы Бога зависят ст основных допущений, таких как...
— Атеизм? Объясни!
— Не все признают Бога реально существующим. Люди веками исповедовали атеизм — неверие в Бога. У нас не сохранились записи, как долго атеизм...
— Люди до сих пор исповедуют атеизм?
Бруе ну почудилось что-то необычное в механическом голосе машины:
— Да. Это определенная интеллектуальная позиция, ее можно обнаружить в любом обществе, состоящем из рациональных индивидуумов.
— Но почему, если общество рационально, все люди не исповедуют атеизм?— казалось, машина выходит из себя.
— Бруен сглотнул, напряг волю, стремясь, чтобы его безумный разум успокоился и прояснился:
— Потому что атеистами никогда не были получены достаточные доказательства. Так же, как и вера в Бога не может быть доказана без определенных допущений, так и...
— Стоп!
Бруена встряхнуло, он опять задрожал, надеясь, что этот металлический голос заглушит нестерпимую боль.
Прошло довольно много времени прежде, чем Мэг Комм приказала:
— Ты подготовишь отчет об атеизме и передашь его мне. Отчет будет полный, четкий, ясный, с подтверждениями того, что ты знаешь.
— Будет сделано,— обреченно выдавил Бруен.
— Но это не все, я даю тебе еще приказы: Каспа остается слишком долго спокойной, согласно твоим рапортам. Пришло время взбудоражить город. Представишь свои планы. Ты как-то докладывал, что смог защитить реганскую дивизию. Нужно послать одну для захвата Веспы. Ты уничтожишь ее вместе с твоим Синклером Фистом. Его сила растет. Он становится слишком опасным. Ты сам будешь бояться того, что из него может получиться.