В десять лет: "Я тебя ненавижу, ты все решила за меня и лишила меня отца, потому что струсила"
В одиннадцать: "Мама, ты так никогда ему и не напишешь, да?"
— И? — Карина пыталась успокоиться, но слегка подрагивающие пальцы, которыми она поправила русую челку, выдавали волнение.
— Он приехал и нашел нас.
Карина кивнула, не отводя от меня взгляда.
— А раньше нельзя было?
— А раньше он не знал о твоем существовании, и я говорила тебе об этом.
— Сейчас узнал, значит?
— Узнал. Мир не без "добрых" людей.
— То есть истории в стиле сериалов "я забеременела, и он меня бросил, козел и подлец" действительно не было?
Она пыталась спрятать волнение за привычной колючестью и сарказмом.
— Не было. Была моя наивность и глупость, было его незнание и много обстоятельств, которые были против нас.
Карина снова подошла к окну и теперь я склонилась к разбитой чашке и медленно подбирала осколки, пачкая пальцы йогуртом.
— Я порассуждаю логически, хорошо? — спросила она, глядя в окно.
— Рассуждай.
— Его не было тринадцать лет. Все это время он считал, что у него нет дочери. Он вернулся откуда-то там и узнал обо мне, приехал к школе, ты его увидела, разревелась.
Я кивала, хотя она и не видела этого, а водила пальцем по стеклу и продолжала смотреть на улицу.
— Потом каким-то образом вы встретились, и все эти три дня ты была с ним? Получается, что ты хотела, чтобы он вернулся и чтобы узнал?
Она повернулась ко мне, и я увидела, что у нее в глазах блеснули слезы.
— Да. Хотела. Очень хотела.
— Хотела и не писала ему?
— Хотела и не писала… Все было слишком сложно и…
— Любишь его? Да?
Дети. Насколько они просты в общении. Они не ищут лазеек, не играют в словесные шахматы, и они жестоки в своей откровенной прямоте. Они обескураживают теми вопросами, которые взрослые задавать не умеют или не хотят.
— Люблю, — честно ответила я и положила осколки чашки на стол.
Карина снова кивнула и повернулась к окну, облокотившись на подоконник. Секунды растянулись на тысячелетия. Я ждала ее ответа, как приговора.
— А он ниче так. Симпатичный. Пусть поднимается. Будем знакомиться. Только ты не думай, что я брошусь ему на шею с криком "папочка". Пусть попотеет.
— Карина.
Она обернулась, но я видела, что теперь ее глаза загорелись… таким знакомым блеском. Она уже не могла скрывать восторга. Ее распирало от эмоций.
— Что? Я, кстати, очень адекватна, мама. А могла бы устроить тебе тут… так что, это… Зови его.
Я потянулась за сотовым, потом посмотрела на Карину и тихо сказала.
— Его зовут Андрей.
— Угу. Прикольное имя. Мне нравится. Звони, давай. Он там замерз, наверное. Я пойду чайник поставлю.
Глава 20. Андрей (Граф)
Река истины протекает через каналы заблуждений
(с) Р. Тагор
Мы с Леной сидели за кухонным столом, пересматриваясь и время от времени подносили чашки с чаем к губам. Скорее, для вида, чтобы взять несколько секунд для паузы. Странное ощущение — мы, двое взрослых, чувствовали себя как нашкодившие дети, которые ждут от собственной дочери приговора. Каждая секунда — словно щелчок метронома, который звучит в голове громким эхом, усиливая напряжение, заставляя сердце замирать в мучительном ожидании.
Дочь стояла, опираясь на кухонный шкаф, и сканировала нас взглядом. Оттолкнувшись от шкафа и сложив руки на груди, она сделала несколько шагов в сторону окна, посмотрела сквозь стекло во двор и потом, обернувшись, нарушила эту неловкую тишину:
— Вы что, так и будете сидеть, словно воды в рот набрали? Что-то мне становится скучновато…
Мы с Леной опять бросили друг на друга взгляды, и она закашлялась, видимо, поперхнулась-таки чаем.
— Карина… — начал я и вдруг почувствовал, что чертовски рад не просто произносить ее имя, а именно обращаться к ней, наблюдать за ее движениями, выражением лица, взглядом и чувствовать ее эмоции… — если тебе не перехотелось с нами говорить, это уже хороший знак…
— Да уж, чувствую, вам есть о чем мне рассказать… Не хотите начать прямо сейчас?
— Думаю, в несколько часов мы не уложимся, поэтому начну с главного. С этого момента вам с мамой придется кое с чем смириться…
— Хм, хорошенькое начало. И с чем же?
— С тем, что в вашей жизни появился я. И это навсегда…
На протяжении всего этого времени Лена теребила край юбки, нервничала, волновалась, перекручивала на пальце кольцо, то снимая его, то надевая обратно, а сейчас не смогла скрыть радостную ухмылку. Карина тоже улыбнулась, и я почувствовал, как с души свалилась тяжесть. Казалось, даже дышать стало легче. Ее первая подаренная мне улыбка…
— То, что мама не против, я уже поняла, а я, как любящая дочь, не могу мешать влюбленным…
Эти ее взрослые реплики хоть и прозвучали иронично и в некоей мере издевательски, но разрядили атмосферу напряжения.
— Но я надеюсь, ты понимаешь, что я не буду таким же лояльным, когда дело будет касаться тебя, Карина…
— Ну вот, я так и знала. Я еще не успела привыкнуть, мне уже что-то запрещают…
Лена поднялась со стула и подошла к дочери, прижала ее к себе и поцеловала в щеку.
— Карина, эти мужчины — настоящие тираны, да?
— Мама, ты хоть ради приличия перестань так довольно улыбаться… Поняла я все… Придется смириться…
Смотрел на них и не мог сдержать восторг — два самых дорогих человека здесь, передо мной, улыбаются, шутят. Непринужденная беседа может подарить ощущение, что ты самый богатый человек в мире.
— Я компенсирую тебе все временные неудобства, Карина, — подняв бровь и улыбнувшись, сказал я. — У моей дочери будет все самое лучшее…
— Это значит, что мы прямо сейчас можем прокатиться на твоей крутой тачке?
— Все прогулки после ужина, — запротестовала Лена, — так что, давайте, пошли мыть руки. Теперь моя очередь командовать…
— Ой, мама… Деспотизм — это заразное, что ли? — ответила Карина, но все же направилась в сторону ванной. Я последовал за ней, поворачиваясь к Лене, которая улыбалась, светясь от счастья, и сказала безмолвно, прошептав одними губами: "Я люблю тебя"…
Какой парадокс — иногда жизнь складывается так, что самые банальные на первый взгляд вещи могут привести нас в полный восторг и зажечь в глазах настоящее, неподдельное счастье. То, что для одних — обыденность и опостылевший быт, для других может оказывается недосягаемой мечтой. Казалось бы, обычный ужин, но я не мог унять сердце, которое норовило выпрыгнуть из груди и разрывалось от восторга — потому что мы впервые собрались вместе. Разговаривали, шутили, улыбались, присматривались. Это трудно объяснить… но наконец-то появилось то самое ощущение, когда чувствуешь, что ты на своем месте. Говоришь правильные слова, рядом те, кто действительно нужен и каждое движение наполнено смыслом. Не верилось, что так теперь будет всегда, вернее, страшно было поверить, спугнуть это ощущение эйфории, которое отравлял пронзительный звон тревожного предчувствия.
Потому что понимал — все очень зыбко, ненадежно, мы как будто сидим на пороховой бочке, даже не предполагая, с какой стороны ожидать роковой искры. Оставаться здесь и наслаждаться идиллией семейной жизни долго не получится. Каждая минута на счету и нам нужно было собрать самые необходимые вещи, чтобы уехать. Несколько недель, а может и месяцев, им придется пожить в другом, безопасном месте, еще и под присмотром. До тех пор, пока не решится вся ситуация вокруг Ворона и его гнилого окружения.
Я ехал на встречу с отцом. И хотя все внутри меня протестовало, вызывало неприятие на физиологическом уровне — когда человека не хочешь не просто видеть, а мечтаешь стереть из памяти любое воспоминание о нем, я понимал, что эмоции подождут. Их нужно задавить, заглушить, отодвинуть — что угодно, но диктовать свои правила сейчас может только трезвый и холодный рассудок.
Все мои подозрения на счет Макса подтвердились. Я знал, чувствовал, что им двигала не просто алчность и стремление отнять чужое. Даже в мыслях запнулся, произнося это слово. Зверь не просто проворачивал свои дела под самым носом у Ворона, но и целенаправленно расшатывал его империю изнутри, и именно для этого на определенном этапе он и принял предложение Лешего. Ворон терял не только деньги и влияние, но и преданных людей, хотя и их преданность была весьма относительна. Хочешь уничтожить стену — начни разбирать ее по кирпичу. По одному, постепенно, это не будет бросаться в глаза, не вызовет лишних подозрений, но пройдет месяц, полгода, год — и от нее мало что останется. Макс вербовал людей Савелия, превращая их в армию потенциальных предателей. Использовал любые методы — арсенал и опыт имелись, как и смекалка. Есть в кого… Связь с Маленой — еще одна монета в копилку мести Вороновым… Хотя вряд ли Макс был настолько наивным, чтобы считать, что меня заботит то, перед кем Малена решила раздвинуть ноги.
Цель оправдывает средства — все логично и просто до невозможности. Только сейчас я не намерен ни одному из них раскрывать глаза. Пусть папочка и дальше будет уверен в своих непоколебимых авторитете и власти, а Макс считает всех вокруг наивными идиотами. Наконец-то картина заиграла истинными красками.
Холодной подают не только месть. Правда, выданная по капле, способна убивать хоть и медленнее, но мучительнее. Хотя совсем не это входило в мои планы, намерения были совсем иными. Я давно осознал истину — уроки нужно уметь не только усваивать, но и преподносить. И в обоих случаях следует делать это достойно.
После той стрельбы возле телецентра макаронникам полностью перекрыли кислород на границе — даже тем, кто вел дела не с нами. Связи позволяли решить все на уровне министерств, а не мелких чиновников, которых всегда можно купить с потрохами. Путь к большой политике протаптывался давно, а вместе с тем — налаживались нужные связи.