Каждый из нас должен сам решить, в чем правда. Но давайте честно. Разве мы воздерживаемся от суждений, пока рассматриваем все альтернативы, пробуя многочисленные христианские и нехристианские верования, чтобы понять, какое из них «истинное»? Разве мы сначала собираем и рассматриваем сведения, а потом уже приходим к какому-то выводу? Нет, большинство из нас подходит к вопросу, уже более или менее определившись. Но, сравнив наше представление о христианстве с высочайшими религиозными откровениями Востока, у нас, по крайней мере, появляется более четкое представление о том, во что же мы верим. Результат такого сравнения может не только многое прояснить, но и оказаться весьма удивительным.
Христианское сообщество
Например, мы склонны считать великие западные религии — иудаизм, христианство и ислам — сторонниками Божьего Единства, Его неделимого Единения, в отличие от «языческого» Востока, с его множеством странных богов. На самом деле все наоборот. Восток монистический, сторонник Единого, тогда как Запад плюралистический, сторонник Множества. Таким образом, Западный Бог создает бесчисленные «я», даруя нам свободу воли и достаточно независимости, чтобы сделать нас навсегда отделенными от Него. С другой стороны, Восточный Бог — Единое и Единственное «Я» (или Не-я), и наше отдельное существование и есть великая иллюзия, в этом и есть наша проблема, препятствие на пути к нашему просветлению. Опять же, мы на Западе считаем Бога добрым (хотя и допускающим зло), духовным (хотя и создавшим материю), обладающим одними качествами, а не другими: короче, Он находится на какой-то одной стороне. На Востоке, наоборот, Он нейтральный и является не более добрым и духовным, чем злым или материальным. Или скорее, включая в Себя все противоположности, Он не имеет характеристик. Он возвышается над всякой двойственностью, всяким разделением. На самом деле, на Востоке идут еще дальше, заявляя, что Реальность, которая вне всех описаний и чисел, даже не Одно: она превосходит даже Единство.
Христианство унаследовало от иудаизма свой индивидуализм, свой интерес к личному, его упор на отдельное «я» каждого верующего. Оно также унаследовало и Единство, но это единство группы — Церкви, христианского сообщества, прихода. Это единство братства, которое объединяет взаимная любовь и служение, сообщество, которое развивает отдельную индивидуальность ее членов, а не стирает ее. «Верую в Духа Святого, в единую святую христианскую Церковь, в общину Святых», — гласит «Символ веры». Эта община — священное товарищество во Христе, который был «первородным между многими братия ми» — глубокое откровение Запада, откуда и пошло многое из того, что в христианской цивилизации и христианском характере достойно восхищения: честность, общественный дух, хорошая организация, сотрудничество, взаимное уважение, служение. Безусловно, у христианства есть своя внутренняя и уединенная сторона, но, по сравнению с Востоком, это в основном общественное предприятие. Оно основано на Множественности, тогда как религии Востока основаны на Едином.
Христианство, религия для всех уровней
Еще одна распространенная ошибка — считать, что христианство — очень рафинированная и цивилизованная религия, по сравнению с более грубыми религиями Востока. Это вовсе не так. Иудаизм передал христианству много примитивных понятий, в частности, очень личностного и «человеческого» Бога — на которого можно повлиять нашими молитвами, который может сердиться на нас и который требует, чтобы наше неповиновение искупалось кровью жертвы. Некоторые христианские секты до сих пор одержимы чувством вины и греха, жертвой, болью и кровью; и все христианство построено вокруг инструмента пыток — его собственного символа, Креста. Сравните все это, например, с дзэн, и затем уже скажите, какая же из этих религий наиболее грубая и примитивная!
Но в этой приземленности и состоит великая сила христианства. Все дело в том, что в отличие от дзэн (который доступен лишь для высокоодаренных), христианство в своей основе — великая религия для масс. Назовем его «для среднего человека». Ведь в его основе лежит не божественный духовный опыт, не Путь для высокоодаренных, и даже не вероисповедание для многих, а личность и жизнь Христа, которую все мы можем понять, любить и стремиться копировать. Этот божественный, но очень реальный человек, и пронзительная история его жизни и смерти — общий фактор в христианстве всех христиан, будь они на духовном уровне сицилийского крестьянина или Фомы Аквинского. Как результат, христианство — замечательно объединенная и объединяющая религия, способная возноситься высоко и включать в себя очень возвышенную духовность, и опускаться вниз, поддерживая самые грубые популярные культы — не теряя при этом своего основополагающего характера. Оно достаточно примитивное, чтобы быть привлекательным для примитивных людей и примитивного во всех нас; достаточно прозаичное, чтобы быть понятным очень молодым и очень простым людям; и достаточно здравомыслящее и нефилософское — в своем учении о Боге, человеке и личности — чтобы не требовать от человека огромных интеллектуальных усилий и, конечно, каких-либо изменений в состоянии сознания. Это достаточно наивная и материалистичная религия. Однако она же и глубоко духовная.
Как сильно она отличается от некоторых восточных религий для высокоодаренных, которые мы рассматривали, чьи учения — вызов здравому смыслу, кажутся простому человеку бессмыслицей (и это не случайно, а намеренно, и в этом их суть)! В результате религия простого человека остается весьма приземленной. Запад избежал этого раскола — на благо всем нам, всей западной цивилизации.
Святой Запада и мудрец Востока
Великую религию «для среднего человека», христианство, интересует мораль, внешнее поведение, а не внутренний духовный опыт. Его идеал — Иисус Христос, а после него — похожий на Христа святой, чья жизнь наполнена бескорыстным служением человечеству. Сравните его с восточным идеалом мудреца или архата, самореализованного, пребывающего в своем истинном «Я». Наша беда, согласно мудрецу — неведение относительно своей истинной природы; согласно святому — в грехе против Бога. Мудрец говорит: подвергай все сомнению. Святой говорит: просто имей веру. Мудрец говорит: будь мудр. Святой говорит: будь добр. К сожалению, мудрость мудреца для большинства людей слишком «заумная» в отличие от доброты святого. Мудрец говорит: медитируй. Святой говорит: молись, так как молитва легче, чем медитация, и, быть может, немного безопаснее! Мудрец заявляет, что мир — это мираж, и отдельные «я» — иллюзия. Святой говорит: нет, это создание Божие, реальное место, где реальная работа остро нуждается в том, чтобы ее выполнили на благо реальных людей. Мудрец говорит, что время — видимость, прошлое и будущее не существуют, и только Сейчас реально. Святой говорит, что время реально, и история — отработка Божьего замысла для человечества. Мудрец наслаждается просветлением, которое состоит в созерцании Пустоты. Святой наслаждается Спасением, которое состоит в безраздельной преданности Человеку, который есть Бог.
Христианский мистицизм
Христианство явно не мистическая религия. Согласно терминологии главы 2, это путь Действий (или Кармы), и путь Преданности (или Бхакти), и никак не путь Знаний (Джняны, или Гнозиса). Последний путь остается более или менее уделом Востока. И существует также дальнейшее разделение: в целом, католические латинские народы Южной Европы и Южной Америки предпочитают путь Преданности, а протестантские нордические народы Северной Европы и Северной Америки предпочитают путь Действий. Безусловно, подобная духовная география — весьма приблизительный показатель; и в любом случае никто не может очень далеко продвинуться по одному из путей, не начав идти по двум другим.
И на самом деле, и здесь на Западе существует великая мистическая традиция, длинная череда истинно пробужденных христианских учителей, чье просветление точно такое же, какое оно было во все времена и во всех религиях. Только, безусловно, его описание всегда было как можно более «христианским», сформулированным на библейском языке. Это было неизбежно и предусмотрительно. В средневековом христианском мире (почти так же, как в еврейской традиции времен Христа) мистик, прямо заявлявший о своей тождественности Богу, напрашивался на отлучение от церкви, или еще что похуже. Он должен был оправдывать, смягчать и затаивать свой опыт, и стараться не нарваться на неприятности, храня свою правоту внутри. Это было помехой.
Первым христианским мистиком был сам Иисус Христос. Царство Божие внутри нас, учил он: «…Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло». Или, как бы это выразил последователь дзэн: «Если вы посмотрите вовнутрь, то найдете свое Истинное, или Изначальное, Лицо, в котором ваши два глаза, ваша голова и все ваше тело сольются с абсолютной Ясностью и исчезнут. Постоянно это видеть — значит быть просветленным». Существует множество изречений, приписываемых Христу в ранней христианской и гностической литературе, в которых он говорит о людях Света — людях, которые заметили, что они не непрозрачные и плотные, что их тела — Пустота.
А все остальные из нас похожи на убеленные гробницы, полные плоти и костей мертвецов — или, скорее, мы считаем их такими, не замечая, что склеп пуст и труп исчез.
По мере того как религия Христа становилась огромным массовым движением, мистический элемент в его учении неизбежно упускался из виду. И редкого мистика неизбежно ждали неприятности. Любой, кто заявляет, что может обойтись без Церкви и ее таинств, что он может общаться с Богом напрямую, угрожает авторитету и даже самому существованию этого учреждения.
Удивительно не то, что христианских мистиков часто преследовали, отлучали от церкви и иногда убивали: но то, что им вообще позволили дать о себе знать. Потому что те изречения, что лежат под поверхностью тончайшего библейского налета, могли бы принадлежать любому восточному мудрецу. Нет никакой существенной разницы. Хватит одного примера. Св. Иоанн Рейсбрук (1293–1381) говорит следующее: