Ведь досталось и нам немного
Чистой радости, ласки ясной —
Дорогого подарка Бога.
Звезда возгоревшаяся над темным вертепом, светит русским поэтам и теперь во мраке объявшей Россию ночи, светит и ведет волхвов славы к яслям Предвечно Рожденного.
Послесловие(А. Ураленко)
…Текли года, сменялись десятилетия, медленной поступью шествовали века…
…Люди рождались и умирали, поколения сменяли друг друга и каждое из них несло с собой в жизнь духа русского народа новые веяния, новые идеи, новые представления и новые формы устремления души человеческой к Господу.
В стройной гармонии с этими изменениями звучала и арфа Давида – лира русских поэтов. Каждый из них отражал и выражал религиозно-психический склад своих современников…
Рожденный и живший в веке преклонения перед рационализмом Ломоносов, не избегнувший сам подчинения духу его эпохи, всё же, несмотря на ее антихристианскую направленность, сумел отыскать тропу к Господу, познавая величие Его творений. Наследовавший от него русскую лиру, объятый стремлением к справедливости, Державин обличал ее аккордами зло человеческого бытия и боролся с ним. Вещий Пушкин рассказал людям заветы Господа, дарованные Им избранным пророкам. Сохранивший в памяти своего надсознания напевы ангелов, Лермонтов пропел их людям в своих молитвенных стихах.
Безгранична милость Господня и неисчислимы пути и тропы, по которым она изливается в сердца людей.
…Текли года, проходили десятилетия…
…Взметенная, смущенная, потрясенная отзвуками гулов грядущего, душа Александра Блока, касаясь струн той же арфы Давида, предостерегала род людей русских от грядущего возмездия. Эти громы грянули, и бесприютный в охватившем Россию хаосе Сергей Есенин ищет порою мира и успокоения в лике кроткого Спаса, молит о помощи Миколу Угодника, молитвенника за землю русскую.
Беспросветный мрак над многострадальной Россией… И вот из этого мрака снова доносятся к нам напевы арфы Давида. Ни громы ее не заглушили, ни мрак ее не подавил…
Но скептически настроенный читатель может поставить нам такой вопрос о звучании арфы Давида в творчестве русских поэтов:
– Да, всё указанное, всё приведенное вами верно и правдиво. Но ведь вы рассматривали только творчество самых крупных, самых выдающихся русских поэтов, особо одаренных Господом людей, личностей повышенного, утонченного духовного строя. Ну, а обыкновенный, простой человек, такой, каких миллионы? Доходили ли до его души эти звуки и отвечал ли он сам на них?
В моем архиве писателя и журналиста хранится много человеческих документов – писем, отрывков из дневников, записей прошедших перед моими глазами фактов. Много в них темного, но еще более светлого.
В ответ на справедливо поставленный читателем скептиком вопрос я расскажу об одном таком документе, а кстати и о действительно живущем человеке, живущем здесь, теперь, среди нас – его авторе. Начну со стихотворения.
Я не верю никому,
Верю только Богу.
Мне не страшно одному
Идти в путь – дорогу.
Ведь Господь со мной везде,
Он мне помогает,
В море, в небе, на земле
Руку простирает.
И за то Ему молюсь:
Слава Тебе Боже!
В огне смерти не боюсь,
Если быть ей – что же,
Я принять ее готов
За веру Христову
И за Родину без слов,
За всё, что в ней святого.
Пусть взыскательный, изощренный в тайнах поэтического искусства читатель заранее откажется от упреков автору этого стихотворения в допущенных им версификационных дефектах: неправильностях ритма, примитивности образов, даже грамматических неточностях. Эти упреки были бы бессмысленными, потому что главное, основное в этом стихотворении не его поэтические красоты, но глубокая искренность устремленности души его автора к Богу, сила его веры во Всевышнего и еще то… что автор этого стихотворения вступил в свободный мир 15 лет тому назад, будучи абсолютно неграмотным.
Его фамилия Ураленко и он проживает сейчас в одной из заокеанских стран. В прошлом он был подсоветским колхозником и сыном колхозника-крестьянина, строго хранившего в своей семье религиозные устои и пострадавшего за них. Дальнейший жизненный путь А. Ураленко – служба в советской армии, во время которой он упорно отказывался от обучения грамоте, потому что видел в ней (в данном случае) прежде всего средство советской пропаганды, орудие к вторжению в его духовный мир, в его религиозную настроенность. Пришла война, а вместе с нею и возможность освобождения… Ураленко, пройдя не раз буквально на волосок от смерти, вырвался на волю и вступил в свободный мир. Кто вел его? Не Тот ли, о вере в Которого говорит он в своих стихах, глубоко созвучных напевам арфы Давида?
Русской грамоте А. Ураленко научился уже в чужой стране, причем постиг ее уже после обучения письму и чтению на языке этой страны. А как только постиг и смог владеть обозначением звуков русской речи, из под его пера полились облеченные в ритмическую форму славословия Господу Богу. Арфа Давида полнозвучно запела. О дальнейшем духовном и культурном росте этого русского человека я рассказывать не буду. Сообщу лишь то, что сейчас в той далекой стране, у него накопилась уже значительная библиотека русских писателей, главным образом поэтов, что особо любим им М.Ю. Лермонтов, а из его произведений те, в которых его душа устремлена к Господу. Ну, а в моем столе также накопилось множество стихотворений самого Ураленко, отражающих его собственное индивидуальное устремление к тому же Вечному Источнику подлинной поэзии[113].
Аналогичные, вполне реальные факты того же порядка может найти каждый из нас, покопавшись в своей памяти.
Арфа Давида не умолкла в русской душе. Арфа Давида поет в ней. И с каждым днем всё слышнее и слышнее сладостный звон ее струн.
Приложение
Гимн св. Франциска Ассизского[114]
Перевод Б.Н. Ширяева
Господь Всеблагий, Всемогущий, Всевышний,
Тебе одному подобает хвала! Слава и пение.
Благословение
Только Тебе одному!
Имени лишь Твоему!
Хвала Тебе, Боже, за светлого брата, за солнце, творенье Твое!
Им свет излучаешь,
Им день озаряешь,
В нем Имя вещаешь Свое.
Хвала Тебе, Боже, за звезды на небе, хвала за сестру их, луну!
Чисты и прекрасны,
Искристы и ясны
Струят в наши души весну.
Хвала Тебе, Боже, за брата нам ветра, за воздух, за облака тень!
Твое сотворение
Небес прояснение.
Тобою дарован нам день.
Хвала Тебе, Боже, за воду – сестру нам, за реки, ручьи и моря.
Чисты и смиренны,
Они драгоценны,
Нам жизни теченье даря.
Хвала Тебе, Боже, в стихийном горенье могучего брата – огня!
Что плоть согревает,
Что тьму освещает, Ночное томленье гоня.
Хвала Тебе, Боже, за тучную землю, сестру нам и нежную мать!
В ней злаков рожденье,
В ней радость цветенья,
В ней жизни Твоей благодать.
Хвала Тебе, Боже, за тех, кто прощает, кого научил Ты любви.
Сквозь все испытанья,
Гоненья, страданья
Венец Твой их ждет впереди.
Хвала Тебе, Боже, за смерть, за сестру нам, всех ждущий конец его дней.
Греховным – в нем тленье,
Но Ты- искупленье
Дал тем, кто жил в воле Твоей.
Хвалите и пойте Господнее имя, взнесите осанну Творцу!
Воздайте в смиренье
Благодаренье
Его, Жизнедавца, лицу!
Света не угасить! Не заглушить звучания боговдохновенной арфы!
На деревянной облицовке бедной церкви святого Дамиана в Ассизи эпиграфом к приведенному гимну святого поэта вырезаны слова:
Не голос, но вера,
Не звук, но любовь,
Не струна, но сердце
Поют, как арфа, хвалу Господу!
Дополнение
I. Из архива Фонда «Христианская Россия»(Сериате, Италия)
Публикация Михаила Талалая
К сожалению, богатый архив Б.Н. Ширяева, необыкновенно активного в контактах с издательствами, журналами, литераторами и общественными деятелями, в его цельном виде не существует. Увы, и наши многолетние попытки установить связь с его потомками в США не увенчались успехом. Поэтому даже два небольших документа, хранимые в итальянском Фонде «Христианская Россия» (Ф. I. О. 30. Д. 1.76.), предоставляют ценность: они прекрасно свидетельствуют о церковно-общественной деятельности писателя в последний этап его творческого пути, когда он мог полностью литературе и христианству.
Благодарю за предоставление архивных документов литератора и искусствоведа, сотрудницу Фонда «Христианская Россия» Джованну Парравичини (Parravicini) и библиотекаря Фонда Паолу Пеллегатту (Pellegatta). К комментированию документов мы привлекли о. Владимира Колупаева, помогавшего инвентаризации архива Фонда. – М. Т.
1. Доклад о св. Владимире
Проф. Ключевский, готовя своих студентов к выпуску, давал им ценнейшие указания: когда разбираете какое-либо историческое явление, не верьте современному историку и никогда не начинайте работу с заранее предрешенным мнением.
Пользуясь именно этими указаниями, я и начинаю сегодня свой доклад о святом и равноапостольном князе Владимире.
Сведений о нем у нас достаточно. О нем говорят и византийские историки, и наши летописи, и былины, и песни, и сказки, и скандинавские саги.
На основании всех этих данных материалов мы можем воссоздать образ равноапостольного князя Владимира.
Между Русью и Византией происходили столкновения уже на заре нашей истории. Причиной военных столкновений были торговые взаимоотношения. Известно, что Византия недоброжелательно относилась к Руси: патриарх Фотий особенно недолюбливал русов, называя их варварами.
К данным наших летописей надо относиться с осторожностью. Они появляются только в XIII в. Первоначальные записи Нестора не сохранились, а позднейшие переписки делались, несомненно, под контролем византийских монахов. Политика Византии была проста: раз Русь приняла от них христианство – значит она подчинена константинопольскому патриарху, а раз патриарху – значит и византийскому императору.
Народная память хранит черты своего равноапостольного князя: благообразный, щедрый, хлебосольный, добрый, справедливый – князь «Красное Солнышко».
Скандинавские саги рисуют нам нашего князя как викинга. В результате семейных междоусобиц Владимир бежал в Скандинавию к дальним родственникам – Рюриковичам. Здесь и выработался его привлекательный образ смелого и честного викинга.
Однако нас князь Владимир интересует, как равноапостольный просветитель страны. Летопись говорит: Владимир, усомнившись в вере отцов, решил переменить ее, для чего и стал знакомиться с религией других народов.
Есть основания считать, что «ознакомление» с каждой верой были предприняты в целях согласовать ее выбор с дружиной, с которой князь считался. Ознакомление с верой Христовой для него лично не было нужно, – он был уже с нею знаком: Владимир был внебрачным сыном князя Святослава и рабыни Малуши, до восьми лет он воспитывался у своей бабушки княгини Ольги, христианки, а при ее дворе несомненно была домовая церковь и священник.
Были в то время христианские церкви и в Киеве. В числе дружинников отца князя Владимира были христиане. Об этом мы узнаем по тексту клятвы дружинников: дружинники-христиане клялись на кресте и Евангелии, а язычники – на оружии.
Как же происходил выбор веры? Летопись рассказывает: сзывал Владимир представителей различных религий и расспрашивал их об их вере. Несомненно, что летописные сказания о принятии Владимиром христианства были под сильным византийским влиянием. Далее в летописи говорится, что избрав веру, князь посылает ходоков. Они идут в Рим и Византию. В Византии они были поражены великолепием императорских дворцов и пышностью церковных служб в храме св. Софии. А Рим в то время был разорен – этот контраст, конечно, мог произвести впечатление и определить выбор князя.
Был ли Владимир враждебен Римской Церкви и ее обряду?
История говорит нам, что торговые сношения с Западом продолжали развиваться. Никакой разницы между обоими обрядами, никаких ограничений мы не находим в исторических документах того времени. Особенно великими связи с Западом становятся при детях Владимира. Его сын Ярослав Мудрый был врагом византийских влияний. Вопреки воле Византийской Церкви он утвердил первого русского митрополита Иллариона, который много терпел, как сказано, «от греков неправды ради».
Греки добивались отстранения Иллариона, этого весьма даровитого монаха-писателя. К этому же времени относятся и творения Луки Жидя-ты, известного своими поучениями, утверждавшими высокие принципы христианства: целомудрие, борьбу против кровожадности и обид ближнему. Эти творения исходили от русской иерархии. А первые творения греческих монахов были полемические произведения против Католической Церкви. И дальше вплоть до Ивана Грозного идет страшная греческая пропаганда против Рима, стоившая много крови и сеявшая вражду с соседними народами и внутри Руси. Когда нас упрекают за то, что мы, якобы, отступили от веры отцов, мы должны отослать своих обвинителей к первоисточникам, т. е. к подлинным документам, а не к уже готовым выводам историков.
Великий князь Владимир, основоположник нашей веры государственной культуры и равноапостольный святой Вселенской Церкви вел нашу страну по пути Русской Веры, по пути воплощенного в жизни христианского идеала, слитого в единое целое с мировым христианством.
[Брюссель, 28 июля 1956 г.,
Второй съезд русских католиков]
2. Письмо к Кардиналу Евгению Тиссерану
Его Высокопреосвященству
Кардиналу Евгению Тиссерану
Секретарю Конгрегации Восточных Церквей
Вия делла Кончилиационе, Рим
Брюссель, 1 августа 1956 года
Ваше Высокопреосвященство,
Русские католики, собравшиеся в Брюсселе на дни, посвященные нашим занятиям под председательством Его Преосвященства монсиньора Болеслава Слосканса и Его Преосвященства монсиньора Павла Мелетьева выражают глубокую признательность Вашему Высокопреосвященству на возможность, которую Вы предоставили для нашей встречи и за прекрасный дом, предоставленный в распоряжение русского католического апостолата.
Присутствие епископов, исповедников веры, монсиньера Слосканса и монсиньора Мелетьева, связанных телом и душой с самой судьбой народов-мучеников и их Церковью молчания под пятой коммунизма, стало благословением для нашей работы.
Русские католики продемонстрировали твердую убежденность в необходимости укрепления между ними более крепких связей. Они составили план, текст которого предлагается направить на оценку и утверждение Вашему Высокопреосвященству.
Через несколько дней мы направим Вашему Высокопреосвященству отчет о работе Съезда. Испрашиваем милостивые благословения на наши намерения служить Церкви Христовой и нашему страдающему народу.
Примите, Ваше Высокопреосвященство, заверения нашей сыновьей преданности, глубокого уважения и нашей искренней благодарности.
Профессор Борис Ширяев,
председатель Съезда Ирина Поснова,
секретарь Надежда Теодорович,
секретарь отец Антоний Ильц,
каппелан русских католиков
Комментарий
Настоящее письмо на имя кардинала Евгения Тиссерана, секретаря Конгрегации Восточных Церквей в Риме, подписанное группой участников съезда русских католиков, проходившего в 1956 г. в Брюсселе в резиденции издательства «Жизнь с Богом», среди которых первая подпись принадлежит Б.Н. Ширяеву, как Президенту съезда, находится среди архивных документов, хранящихся в документальном собрании итальянского центра «Христанская Россия» в Сериате (провинция Бергамо).
Инициатива всезарубежных русских католических встреч началась с проходившего в Риме с 21 по 26 ноября 1950 г. съезда католического духовенства, занимающегося духовным окормлением и социальной помощью русскими в эмиграции. Этот съезд был приурочен к проходившему в Апостольской столице традиционному юбилейному паломничеству. Идею посещения Вечного Города поддержали не только католики со всего мира, но и многие православные русские люди, из числа проживавших в Западной Европе. С целью совместного решения организационных вопросов был установлен контакт с Комитетом Святого года, дабы обеспечить членам православных русских приходов, желающим посетить Рим, определенные льготы и удобства, как во время путешествия, так и во время проживания в столице католического мира[115]. Русская зарубежная пресса писала о традиции открытия «Святых врат» и самом юбилее:
Святой Год ознаменовался… одним важным событием – многолюдным паломничеством русских, съехавшихся из девяти различных стран. Кроме русских католиков, принимали в нем участие и русские православные. Было свыше ста человек. Паломничество продолжалось шесть дней. Было много молодежи… Ранним утром каждого дня служили обедни – в базиликах св. Петра, в катакомбах св. Севастиана, в крипте собора св. ап. Петра, в базилике Santa Maria Maggiore[116].
Одновременно представители русских католических миссий провели свой первый в истории съезд: они прибыли из разных стран рассеяния, это Голландия, Франция, Италия, Австрия, Германия, Бельгия, Испания, Китай, Аргентина. Помимо решения общих организационных вопросов, на съезде делились опытом, обсуждали перспективы и планы работы.
С 27 по 30 июля 1956 г. в Брюсселе прошел Второй съезд русских католиков, именно ему и итогам его проведения посвящен публикуемый архивный документ, датируемый 1 августа 1956 г. На этом съезде были представлены различные католические приходы, председателем съезда был избран известный в эмигрантской среде духовный писатель, профессор Б.Н. Ширяев. На съезд собирались миряне и священники, здесь читали рефераты и лекции, совместно участвовали в богослужениях.
Адресат письма, французский куриальный кардинал Евгений Тиссеран, в разное время занимал различные ответственные посты в Апостольской столице. Востоковед, знаток множества языков, читал в том числе по-русски, преподавал ассирологию, в 1908 г. был назначен хранителем восточных рукописей в библиотеке Ватикана, с 1936 г. служил секретарем Священной конгрегации по делам Восточных церквей (Congregatio pro Ecclesiis Orientalibus) и в 1951–1967 гг. – префектом этой Конгрегации. Как самостоятельное подразделение Римской курии, Конгрегация по делам Восточных Церквей была создана 1 мая 1917 г.; к ее функциям относится координация вопросов и управление Церквами восточных обрядов, Церквей своего права (sui juris). С 1967 г. в Конгрегации действуют управления для александрийского, антиохийского, византийского и армянского обрядов. Руководит ею кардинал-префект, членами являются католические восточные патриархи, верховные архиепископы и кардинал, возглавляющий Папский совет по содействию христианскому единству. Имеются специальные комиссии по литургике, по изучению христианского Востока, по подготовке духовенства и монашествующих, Католическая ассоциация помощи Ближнему Востоку, Папская миссия для Палестины и др.
В 1957–1971 гг. кардинал Тиссеран также был архивариусом и библиотекарем Римской церкви, т. е. руководил Ватиканской апостольской библиотекой. Очень важно иметь ввиду силу и значение Тиссера в плане нашего анализа русских дел и работы Ирины Посновой, не только в зарубежье, но и для советских соотечественников, т. к. именно он, если не направлял, то во всяком случае, активно участвовал в проектах Рима направленных на Россию-СССР и на Вселенское православие в целом. В плане установления международных, а также и неофициальных контактов Тиссеран играл большую роль, он координировал помощь Ватикана, адресованную русским Ди-Пи, в том числе помогал их переселению в страны Латинской Америки.
Именно Тиссеран поддержал И.М. Поснову в ее стремлении помогать соотечественникам в диаспоре, одобрил идею создания издательства «Жизнь с Богом», профинансировал покупку помещения в Брюсселе и нашел фонды для ряда издательских проектов. Кардинал отвечал за контакты с высшими иерархами Русской Православной Церкви Московского Патриархата. В 1955 г. он послал священника Георгия Рошко с особой миссией в Москву, где тот встречался с патриархом РПЦ МП Алексием I и председателем Отдела внешних церковных сношений РПЦ МП митрополитом Николаем (Ярушевичем)[117]. Тиссеран 18 августа встречался во Франции с председателем ОВЦС МП митрополитом Никодимом (Ротовым), обсуждая возможность приезда наблюдателей от Московского Патриархата на Второй Ватиканский собор. Кончина кардинала была отмечена в СССР публикацией некролога в официальном «Журнале Московской патриахии»[118].
Среди двух присутствовавших на съезде иерархов в письме упоминается преосвященный Болеслав Слосканс (Boleslavs Sloskans; 1893–1981), латыш по национальности, с 1917 г. – священник, с 1926 г. – епископ, назначенный апостольским администратором в Могилеве. В 1927 г. арестован, заключение отбывал на Соловках (куда, кстати сказать в 1922 г. также был направлен Ширяев, т. е. они были соузники). Затем епископа перевели в Красноярск. Вспомним свидетельство об участии преосвященного Болеслава в первом Римском съезде 1950 г.:
Наиболее сильное впечатление оставила обедня в катакомбах св. Севастиана, над самым гробом мученика. После обедни слушали проповедь епископа Слосканса, сравнившего наше время со временем гонений во времена первохристианства… И епископ вспомнил, как он совершал таинство Евхаристии в далекой Сибири, будучи сослан туда большевиками. Один раз он совершал это таинство в лесу, на рубке дерева, а в другой раз – где-то на чердаке, согнувшись, на старом чемоданчике, служившем ему престолом…[119]
В 1933 г. Слосканса обменяли на пойманного и приговоренного в Латвии к 8 годам заключения коммунистического агента Стаховского. С 1952 г. Слосканс – апостольский визитатор для русских и белорусских католиков в Западной Европе, с 1979 г. проживал в монастыре Общины сестер из Эммауса, основал семинарию для латышей. Опекал белорусских и латышских студентов в университете Лувена, оказывал материальную помощь белорусским религиозным периодическим изданиям, активно сотрудничал с «Жизнью с Богом»; упоминания о нем находим на страницах периодики, издаваемой И. Посновой. Он умер в Бельгии. В 2000 г. начат официальный процесс беатификации епископа Слосканса.
Следующий архиерей, упоминаемый в письме, это владыка Павел (Трофим Мелетьев; 1880–1962). Интересная деталь его биографии – он также был связан с Соловецким островом, только не отбывал здесь срок, а был насельником монастыря в дореволюционный период, тем не менее во время встреч с Б. Ширяевым им было о чем говорить на общую тему Соловков. Родился святитель в Архангельской губернии, поступил послушником в Соловецкий монастырь, в 1910 г. рукоположен в сан иеромонаха, начиная с 1920 г. многократно арестовывался, в 1937 г. – освобожден. В 1941 г. оказался в Белоруссии, служил на оккупированных немцами территориях, в 1943 г. хиротонисан в сан православного епископа Рославльского, в юрисдикции Белорусской Православной Церкви. Покинул СССР вместе с отступавшими немецкими войсками, жил в Баварии.
Что касалось православных верующих в Западной Европе, то «активную часть ее составили теперь перемещенные лица: военнопленные, жители оккупированных территорий, угнанные на работы в Германию и теперь из страха вполне вероятных репрессий не пожелавшие вернуться на родину»[120]. Годами приходилось многим русским беженцам и перемещенным лицам ждать решения своей участи: «русские, живущие в многочисленных лагерях в Германии, Австрии и Италии, проявляют исключительную заботливость о храмах и в каждом лагере создана руками беженцев своя церковь, которую посещают почти все обитатели лагеря»[121]. Духовной опекой таких соотечественников занялся преосвященный Павел (Мелетьев), его деятельность заключалась в совершении богослужений и гуманитарной помощи ближним. Работа была многогранна, как пишет он сам:
потом благодаря помощи одного американского военного священника, я со своей сестрой смог поселиться в Регенсбурге. Позже я переехал в Штраубинг, откуда я управлял своей епархией в изгнании: мои пасомые находились в рассеянии в трех различных зонах оккупации[122]
После тщетной попытки войти в клир юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей ей. Мелетьев решается присоединиться к католичеству. Стремление русских стать католиками, обратившись к доктрине Рима, как прибежищу в своих гонениях и ради избавления от своих страхов – понятно. Рим воспринимался, как «скала Петрова». Русские беженцы лихорадочно искали и хватались за ту помощь, которая была предложена.
С 1948 г. владыка Павел поселился в Бельгии сначала в Шеветоньском монастыре, а затем в Брюсселе. Он стал участником проходившего в Риме в ноябре 1950 г. Съезда католического духовенства занимающегося русскими.
В 1956 г. с 27 по 30 июля в Брюсселе проходил Второй съезд русских католиков, «в домовой церкви Восточно-христианского очага для России была отслужена Божественная Литургия епископом Мелетьевым в сослужении с настоятелем о. Антонием Ильцом и четырьмя другими священниками»[123].
Скончался епископ Мелетьев весной 1962 г. на 82-м году жизни, в результате несчастного случая – по старческой неосторожности он был опрокинут автомобилем на улице.
За подписями Бориса Ширяева и Ирины Посновой следует подпись Надежды Александровны Теодорович, в девичестве Абрамовой (бел. Надзея Абрамава; 1907–1979), также секретаря Съезда. Она известна в исторической науке как политолог, белорусский патриот, политик антисоветской направленности. Окончив в Минске педагогический и медицинский институты, работала в психиатрической клинике университета. Во время немецкой оккупации продолжила врачебную практику, а с 1942 г. занялась общественной деятельностью, возглавляла опеку над детьми. Тогда же создала Союз белорусской молодежи. Была постоянным сотрудником редакции журнала «Жыве Беларусь!». В 1944 г. участвовала во Втором Всебелорусском конгрессе, тогда же уехала в Германию, где работала в штабе Союза белорусской молодежи, издавала бюллетень «Учебный листок», координировала работу руководителей в девичьих лагерях, была кооптирована в состав Белорусской центральной рады в Берлине. После войны некоторое время скрывалась в монастыре, осела в Западной Германии, где работала научным сотрудником Института по изучению истории и культуры СССР, специализируясь здесь, как религиовед и документалист. Институт был создан в 1950 г. в Мюнхене представителями второй волны русской эмиграции, финансировался из США через специально созданный Американский комитет борьбы за освобождение народов России (основной тенденцией этой организации была ставка на национальные противоречия и поддержка сепаратистских движений в СССР). В 1972 г. институт был закрыт в рамках Хельсинских (1969) и Вашингтонских (1971–1972) соглашений и в связи с начавшейся политикой разрядки международной напряженности.
Н. Теодорович была активной прихожанкой русского католического прихода византийского обряда в честь святителя Николая Чудотворца в Мюнхене. Умерла 18 февраля 1979 г. в Мюнхене.
Последней стоит подпись капеллана общины в Брюсселе священника Антония Ильца (Anton Не; 1923–1998). Он родился многодетной крестьянской семье в небольшом горном селе в 40 км от Любляны, Словения. Во время Второй мировой войны побывал в итальянском, потом в немецком плену, с приходом к власти коммунистического правительства эмигрировал в Италию, где получил духовное образование, с 1946 г. был в «Руссикуме», 25 января 1951 г. епископом Александром (Евреиновым) рукоположен в сан священника, в 1952 г. направлен на приходское служение в шахтерский городок Шарлеруа в валлонской части Бельгии, где он опекал около трех тысяч итальянских рабочих. Впервые о. Ильц познакомился с Посновой во время паломничества русских католиков Рим в 1950 г.; теперь, будучи в Бельгии, он стал принимать участие в проводимых ею мероприятиях среди русских беженцев, бывших военнопленных и остовцев, среди женщин, вышедших замуж за бельгийцев. В хронике событий центра священник А. Ильц упоминается в связи с его участием в пасхальной поездке по лагерям русских Ди-Пи в Германии в марте 1952 г. Таким образом, постепенно он, сначала, стал внештатным помощником, а затем в 1955 г. получил официальное назначение в «Foyer Oriental Chretien»[124] и стал непосредственным сотрудником и помощником Посновой в редакционно-издательских делах.
В 1958 г. в Брюсселе состоялась Всемирная выставка (Экспо), где советский павильон оказался рядом с ватиканским. По предложению И. Посновой в павильоне был устроен русский раздел, где всем желающим советским туристам бесплатно раздавали Евангелие на русском языке и молитвословы. В часовне при ватиканском павильоне отец Антоний Ильц ежедневно служил Божественную литургию по церковно-славянски. Отсюда начались непосредственные контакты с некоторыми советскими гражданами, продолжившиеся в пересылке в СССР изданий «Жизни с Богом». С 1962 г., после смерти С. Тышкевича, о. Ильц был назначен официальным цензором издаваемой литературы, а также настоятелем церкви византийско-славянского обряда в честь Благовещения Пресвятой Богородицы с юриздикцией над греко-католиками в Бельгии (Nomme Recteur de 1’Eglise Catholique russe de Belgique a Bruxelles), где прослужил более 40 лет. С 1981 г. о. Ильц стал посещать СССР в качестве туриста.
О своей работе священник писал: «Во-первых, мы безусловно верили, что когда-нибудь, в один какой-нибудь день, это кончится и мы должны для этого времени приготовить литературу, прежде всего те книги, которые не устарели, классические. Когда в России наступит свобода, они в самое первое время заполнят духовный голод, пока Русская Православная Церковь сама начнет печатать. И, во-вторых, всему нашему делу огромный толчок придала Всемирная выставка в Брюсселе 1958 г. Здесь побывало 10–12 тысяч русских. Мы имели с ними прямой контакт, и мы воочию увидели духовную жажду у очень многих. Я помню, как плакала у меня одна женщина, которая просила у нас Евангелие, а у нас больше не было, всё было роздано, а она говорила: я ехала с единственной целью на Запад, чтобы найти здесь Евангелие»[125].
Отец А. Ильц скончался 15 августа 1998 г., похоронен в фамильном склепе в Словении.
Среди личных бумаг покойного, содержатся знаки церковного единства и совместных усилий в деле возрождения веры – знаки внимания со стороны РПЦ МП. Например, о. Ильц получил поздравительные письма к праздникам Святой Пасхи 1991 г. и 1992 г., подписанные митрополитом Кириллом, нынешним патриархом Московским. В одном из этих писем говорится: «желаю Вам великого духовного утешения и многой небесной помощи в Вашем высоком служении Церкви Божией»[126].
священник Владимир Колупаев