Религиозные практики в современной России — страница 8 из 22

Современный священник и «народное православие»

В научной и публицистической литературе, посвященной современной ситуации в Русской православной церкви (на этом сходится подавляющее большинство авторов, пишущих и со светской, и с «православной» точки зрения), часто повторяется мысль Н.С. Лескова о том, что российский народ «крещеный, но не просвещенный». Это выражение описывает несколько явлений, как то: низкий уровень религиозной культуры (посещение храмов, участие в обрядах), невысокий реальный авторитет Церкви¹ и ее представителей в обществе, негативные проявления «народной жизни» (алкоголизм, сквернословие). Означает это и что священники сталкиваются в своей практике с тем, что сами они относят к «пережиткам язычества» и что в специализированной литературе называется «народным православием». В церковной практике оно часто противопоставляется «правильному», каноническому православию, за соблюдением законов которого следит корпорация священнослужителей и богословов, тесно связанная с «ученым монашеством» и отчасти из него состоящая.

Вместе с тем в этой среде нет абсолютного единства относительно того, что считать каноническим, а что нет. Две конкурирующие друг с другом группы священнослужителей, часто (несмотря на всю условность этих определений) именуемые либералами и фундаменталистами², борются за то, чтобы стать абсолютными авторитетами в выработке критериев для «правильного» и «неправильного» православия. Однако по отношению к традиционной религиозности («народному православию») они выступают в качестве единой силы, пытаясь разными способами (от убеждения до принуждения) внедрить свое понимание того, как, кому и почему должны молиться прихожане. Можно привести обширный список библиографии тех и других, посвященный «классификации» распространенных во многих регионах обрядов: соответствуют или не соответствуют они «настоящему» православию³.

Задача настоящего исследования – на примере Рязанской епархии (типичного региона Центральной России, считающегося оплотом православной Церкви)⁴ проследить, есть ли подобный дискурс в российской православной провинции. Несмотря на существующие различия во взглядах, духовенство позиционирует себя как единственного легитимного интерпретатора христианского учения. Именно поэтому я считаю возможным говорить об официальной церковной позиции, и именно поэтому важно выяснить, насколько транслируемые духовенством установки воспринимаются богословски не подготовленной паствой.

Я намерена проанализировать, насколько распространены обычаи и традиции «народного православия»; предпринимают ли священники РПЦ, имеющие, как считается, возможности для качественно иного, чем в советский период, духовного образования, попытки выявлять и реформировать проявления «народного православия»; есть ли у духовенства силы, возможность и желание этим заниматься; что происходит в случае возникновения конфликта традиционной религиозности («народного православия») с богословски «правильной»; как, возможно, адаптируется позиция священника при попадании на приход из стен семинарии.

До недавнего времени «народное православие» было объектом исследования фольклористов и этнографов, рассматривавших народные обычаи вне рамок официальной церковной практики. Проблема взаимоотношения различных форм религиозности в современной России была впервые поставлена А. Панченко, исследовавшим фольклорную традицию в тесной связи с церковной⁵. Идея взаимного влияния «народного» и «канонического» христианства получила развитие в монографии Н. Митрохина⁶.

Наиболее ярко разница между традиционной религиозностью и «книжным» православием проявляется на примере отношения сторонников той и другой традиции к обрядам и таинствам православной Церкви, церковным праздникам и в особенностях почитания святых и святынь, что и будет рассмотрено ниже.

С 2002 года мной проводится исследование «Русская православная церковь в 1988–2003 годах на примере Рязанской епархии», основанное на глубинных интервью с духовенством, монашествующими и мирянами. В рамках этого исследования было опрошено более 80 человек, среди них 37 – представители белого духовенства, 21 – монашествующие (4 монахини), являющиеся настоятелями городских и сельских приходов, насельниками монастырей, руководителями и сотрудниками отделов епархиального управления.

Опрос проводится по анкете, включающей в себя около 200 вопросов, касающихся организации приходской и монастырской жизни, социальной и миссионерской работы, экономической деятельности, взаимодействия с государственными и общественными структурами, отношений с представителями других конфессий, а также биографических данных информантов⁷. Помимо стандартного списка вопросов интервью, как правило, дополняется вариативной частью – в зависимости от сведений, полученных в ходе беседы. Все интервью фиксируются в рабочей тетради, обычно сопровождаются аудиозаписью, за исключением тех случаев, когда информанты не дают согласия на использование диктофона. В ходе беседы (продолжительностью в среднем один час), как правило, удается задать примерно 10–20 вопросов. Большой массив интервью дает возможность определить, какая информация является сопоставимой, позволяет раскрыть наиболее существенные аспекты церковной жизни, а также выявить проблемы, которые члены Церкви не решаются открыто обсуждать. В работе использованы материалы местной светской и православной прессы, мониторинг которой проводится мной с 2002 года.

В настоящем докладе я ссылаюсь лишь на часть интервью, затрагивающих тему народной религиозности наиболее подробно. Объем статьи не позволяет приводить обширные цитаты, поэтому не всегда ответы информантов цитируются дословно. Краткие биографические данные упоминаемых священнослужителей приведены в сносках.

Краткая характеристика Рязанской епархии

Согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 года, в Рязанской области проживают 1 млн 228 тыс. человек, из них 846,3 тыс. в городах (521,7 тыс. в самой Рязани⁸), 381,7 тыс. – в сельской местности⁹.

Большинство приходов Рязанской епархии созданы после 1988 г. Тогда на территории области действовал 51 храм. На начало 2003 года здесь насчитывалось 296 зарегистрированных приходов, из них 3/4 (229) расположены в сельской местности¹⁰.

Духовенство. На 1 января 2004 года в епархии насчитывалось 340 священников и 26 дьяконов¹¹, в основном уроженцев Рязанской области. У меня нет данных о количестве священнослужителей в советское время, но маловероятно, чтобы их число значительно превосходило число действовавших тогда церквей.

Бурное храмостроительство, начавшееся после празднования тысячелетия крещения Руси (в период с 1988 по 1991 год число храмов в епархии увеличилось почти в 2 раза), требовало столь же быстрого роста количества священнослужителей. Такое положение было в тот момент характерно для всех епархий, существовавшие тогда духовные школы не могли обеспечить потребности Церкви. Действовавшая до революции Рязанская семинария в советское время была закрыта и открылась только в 1990 году, но уже как духовное училище с небольшим числом учащихся. Лишь часть рукоположенных в 1990-х годах священников получала в нем богословское образование. Прежний правящий архиерей не требовал от клириков обязательного обучения в духовных школах и после принятия сана.

В результате, несмотря на решение Архиерейского собора 2000 г. о необходимости наличия духовного образования у каждого священника, в Рязанской епархии на 2003 год, по оценке архиепископа Рязанского и Касимовского Павла (Пономарева), обучение в духовных учебных заведениях не проходили чуть больше половины клириков – 174 человека из 340¹². При этом большинство священников, имеющих образование, получили его в местном духовном училище¹³, отличавшемся низким уровнем подготовки даже по сравнению с другими училищами РПЦ.

Средний возраст духовенства по состоянию на 1 декабря 2003 года – около 40 лет¹⁴. Период воцерковления многих из них пришелся на советское время, когда возможность общения с выразителями канонической точки зрения была очень мала ввиду малочисленности таковых. Мне известно о четырех семьях, где на 2003 год были священнослужители как минимум во втором поколении (сюда же относится священническая династия Правдолюбовых, насчитывающая более сотни лет). Предположительно таких семей еще минимум семь. В этом случае можно говорить если не о безусловной ориентации на церковную традицию, то, по крайней мере, об обязательном знакомстве с ней. Постижение азов христианства пятерыми из моих собеседников – людьми не старше 30 лет, – по их словам, проходило под руководством нынешних клириков Рязанской или Московской епархий. По-видимому, это характерно и для других священников от 1975 года рождения и моложе (таких на 1 декабря 2003 года было 63 человека), поскольку они уже имели возможность посещать церкви и заниматься в воскресных школах. Не располагая биографическими данными всех клириков епархии, все же предположу, что к религиозному воспитанию остальных, так или иначе, имели отношение пропагандисты «народного православия», поскольку именно к ним перешло религиозное лидерство в советский период. Разумеется, это не значит, что представители первых двух категорий священнослужителей никоим образом не контактировали с носителями «народной» традиции.

Часть клириков и после рукоположения продолжила общение с представителями этой традиции, видя в них духовных наставников. В качестве примера можно упомянуть ялтуновских стариц – жительниц с. Ялтуново Шацкого р-на сестер Анисию, Матрону и Агафию Петриных¹⁵ (младшая из них умерла в 1996 году). Мне известны минимум два священника епархии, регулярно обращавшихся к ним за духовным советом, уже будучи в священническом сане. Один из моих собеседников, также после рукоположения, просил благословения у «Божьего человека» – пациентки расположенной на территории Вышенского монастыря психиатрической клиники. (Оговоримся, что регулярные контакты с подобными людьми отнюдь не предполагают поощрения священником «псевдоправославия» среди своих прихожан.)

Что касается идейной ориентации духовенства, то заметного разделения на группировки в Рязанской епархии не наблюдается. Я принимаю существующую в историографии классификацию взглядов духовенства: модернисты (либералы), традиционалисты (консерваторы) и фундаменталисты¹⁶. Необходимо, однако, отметить, что «в чистом виде» последователи той или иной точки зрения в исследуемом регионе мне не встречались. Тем более невозможно говорить об организованном движении адептов какой-либо идеологии. Один и тот же человек может по разным вопросам придерживаться противоположных взглядов: например, одновременно быть сторонником введения института оглашения – безусловно либеральная позиция – и противником глобализации, проявление которой он усматривает в том факте, что правящий архиерей активно пользуется Интернетом, – точка зрения, характерная скорее для фундаменталистов. Численно в епархии, очевидно, доминируют сторонники консервативных и фундаменталистских взглядов. Во всяком случае, именно консервативная точка зрения обычно отражена в епархиальных СМИ. Время от времени фундаменталисты заявляют о себе, выступая (хотя и не публично) против присвоения личных кодов гражданам или вообще документов, снабженных машиночитаемыми кодами. Либеральная позиция по отдельным проблемам иногда высказывается в интервью моими информантами и крайне редко в прессе – только правящим архиереем, хотя причислять его к либералам я не считаю правильным.

В связи с вышесказанным я буду для удобства прибегать в данной работе к терминам «либералы», «консерваторы», «фундаменталисты», только учитывая оговоренную условность этих определений. Кроме того, я не нахожу прямой зависимости между идейной позицией священника и его отношением к традиционной религиозности.

Прихожане. Принятой в дореволюционной России системы фиксации принадлежности человека к конкретной общине в приходских книгах в настоящее время не существует. В храмах в лучшем случае ведется только запись учета количества крещеных, но эти данные не коррелируют с количеством реально посещающих церковь: во-первых, не все желающие креститься или крестить детей являются постоянными прихожанами, во-вторых, факт крещения фиксируется не всегда. Точное количество прихожан определить невозможно, все расчеты основаны на моих собственных наблюдениях и оценке моих информантов.

Обычно священники затрудняются самостоятельно определить численность, возрастной и гендерный состав своей паствы: эти данные не представляют интереса для епархии и не включаются в отчеты. Сами священники не пытаются целенаправленно отслеживать изменение количества посещающих богослужения. Лишь единицы самостоятельно называют примерное число присутствующих на воскресной литургии и на праздничных службах, а также какую часть от общего количества прихожан составляют разные возрастные группы. Остальным удавалось обрисовать ситуацию после ряда уточняющих вопросов. В исключительных случаях батюшки даже после наводящих вопросов предпочитали ограничиваться характеристиками типа «по-разному» и «когда как».

На протяжении исследуемого периода количество прихожан не было постоянным. Наиболее интенсивный приток людей в храмы наблюдался в конце 80-х – начале 90-х, в период «религиозного бума». Примерно с середины 90-х интерес к религии стал ослабевать, наплыв людей в церкви прекратился. Те, кто продолжил посещать церковь регулярно, по мере открытия новых храмов перераспределялись между приходами. К концу 90-х количество прихожан в общем стабилизировалось, но в каждом храме постоянно колеблется в зависимости от времени года, в первую очередь церковного. Праздники традиционно более привлекательны для верующих, чем обычные дни.

Не меньшее влияние на количество и состав прихожан оказывает и календарный год. Например, с началом дачного сезона число посещающих богослужения увеличивается в сельских храмах и уменьшается в городских, соответственно, с наступлением холодов – наоборот.

Количество прихожан даже на соседних приходах может заметно отличаться. В декабре 2004 года я в течение недели могла наблюдать в десяти рязанских храмах от 5 до почти 70 человек в будние дни и от 20 до примерно 200 в субботу и воскресенье. В целом численность прихожан в городских храмах в несколько раз выше, чем в сельских.

Основную категорию прихожан составляют женщины старше 40 лет, среди которых отдельно можно выделить категорию «бабушек» – женщин-пенсионерок. Вместе женщины за 40 и бабушки обычно составляют около 60–70 % присутствующих на богослужении. Мужчин, как правило, среди прихожан наблюдается не более 10 %, и чаще всего они также пожилые. На обычной воскресной службе чаще всего бывает лишь несколько человек детей и молодежи.

Ситуация различается в зависимости от прихода, однако общую картину эти различия не меняют. В сельских храмах, например, бабушки, особенно зимой и осенью, когда разъезжаются дачники, составляют почти 100 % посещающих богослужение. В городских храмах женщин за 40 и бабушек присутствует примерно поровну, первых даже несколько больше. Случается, что количество мужчин превышает традиционные 10 %, это может происходить в индустриально развитых городах. Можно упомянуть также монастырские храмы и подворья монастырей – там мужчин бывает несколько больше, чем в приходах: большинство из них составляют трудники, для которых присутствие на богослужении является обязательным.

Детей на службе, как правило, единицы. Исключение составляют в основном приходы, ориентированные на работу с детьми и молодежью, как, например, Борисоглебский собор в Рязани, куда регулярно приходят учащиеся православной гимназии, Успенский храм в Касимове, фактически являющийся домовой церковью православной школы, Николо-Ямской храм в Рязани, при котором существует детская организация «Православные витязи», и т. п.

Отношение к таинствам и обрядам

Крещение. Прихожане за редким исключением подходят к таинству крещения формально, не воспринимая его как таинство вхождения в Церковь. Принятие крещения является скорее формой этнической идентификации и данью традиции и не влечет за собой регулярного посещения богослужений и соблюдения постов и церковных обрядов. Это хорошо заметно, если сравнить количество крещеных и присутствующих на богослужениях. В приходской книге районного и даже популярного сельского храма ежегодно может фиксироваться до нескольких сот крещений, в городских храмах это число в несколько раз больше. Тем не менее даже на воскресной литургии не набирается сопоставимое количество прихожан: оно составляет несколько десятков в крупных городских храмах, в сельских же (где, как правило, служба совершается только по воскресеньям и праздникам) на воскресном богослужении присутствует обычно не более 10–15 человек. По праздникам это количество, конечно, увеличивается, но оно все равно существенно меньше числа крещений.

По окончании массового притока новообращенных – так называемого «религиозного бума» конца 1980-х – первой половины 1990-х годов – большую часть принимающих крещение стали составлять дети. Духовенство отмечает, что крестить приносят почти всех рождающихся в настоящее время детей. После принятия таинства, однако, лишь малая часть родителей считает нужным приводить своего ребенка в храм хотя бы иногда. В будние дни на богослужениях детей, как правило, не бывает вообще, на воскресной литургии можно видеть всего несколько человек.

Священники фактически соглашаются с таким пониманием прихожанами таинства и не делают попыток его изменить, например, уделяя большее внимание предварительной подготовке желающих креститься. Низкий уровень катехизации, о причинах которого в данной работе я говорить не буду, характерен для РПЦ в целом, и Рязанская епархия здесь не исключение. Катехизаторская деятельность в храмах епархии формально сведена к беседе перед крещением. На деле, по моим наблюдениям, беседы проводятся уже в ходе таинства: священник кратко касается сути происходящего и объясняет крестным обязанности восприемника. Большинство, тем не менее, не считает нужным подготовиться к таинству и освоить хотя бы азы православного вероучения: на крещении в одном из рязанских храмов, где присутствовала автор, ни один из почти десятка крестных не смог перечислить заповеди и прочитать «Символ веры». По словам благочинного Клепиковского района, за несколько месяцев только одна женщина самостоятельно произнесла Символ веры: «В основном ответ: я крещеный, жена крещеная, и дите надо крестить, чтобы оно в православной вере возрастало. Но Символ веры, когда спрашиваю, очень редко кто рассказывает, в основном я читаю»¹⁷.

Отсутствие минимальной подготовки желающих креститься, равно как и недостаточность усилий, предпринимаемых духовенством в области катехизации, отмечается всеми опрошенными священниками, однако многим из них гораздо более важной кажется проблема точного соблюдения обряда. Так, например, эконом Свято-Троицкого монастыря, констатируя, что приходящие креститься в лучшем случае могут прочесть «Отче наш», сокрушается по поводу отсутствия условий для крещения полным погружением: «Без полного погружения, в этом все и дело. Обливанием только. Тут уже придется, наверное, отвечать перед Богом»¹⁸.

Причастие. Показательна также разница между числом присутствующих на литургии и принимающих причастие – таинство, без которого, согласно христианскому учению, невозможно спасение. Количество причастников зависит, в частности, от времени церковного года. В период накануне и сразу после Пасхи, по оценке священников, причащаются до 99 % присутствующих на литургии. Увеличивается количество причастников и во время постов. На «рядовой» же литургии причастники обычно составляют примерно десятую часть от присутствующих на службе. Причем, как правило, основная масса причастников – дети, к тому же часто совсем маленькие, т. е. те, кому не нужно перед причастием поститься и исповедоваться. Так, по словам прот. Андрея Правдолюбова, из шести человек, принявших причастие в Вознесенском соборе Касимова накануне праздника Казанской иконы Божией Матери (всего на службе присутствовало около сотни), только двое были взрослыми, остальные – грудные младенцы¹⁹. На праздник Казанской в храме Петра и Павла рабочего поселка Старожилово, по моим наблюдениям, из 30 с лишним человек, бывших в церкви, причастились трое, из них двое – дети примерно 6 и 10 лет. На воскресной литургии в Покровском храме с. Мервино (Рязань), по словам настоятеля, из 10 причастников было 6 или у детей, начиная с трех лет²⁰.

Многие не посещающие регулярно храм родители все-таки считают нужным причастить детей. Главная мотивация их – «на всякий случай», «чтобы не болели». Прот. Владимир Рудаков рассказывал, как однажды поинтересовался у женщины, приведшей причастить свою трехлетнюю внучку, почему же не причащается она сама, и услышал, что бабушка никогда в жизни этого и не делала²¹. Некоторые предпочитают подойти с ребенком непосредственно к моменту причастия, пропустив всю литургию.

Взрослые обычно ограничиваются простым присутствием на службе, не утруждая себя подготовкой к таинству. Среди тех, кто все же решился подойти к чаше, встречаются люди, не выполнившие необходимые для этого требования, например, не исповедавшиеся накануне. В Преображенском храме с. Канищево (Рязань) таких, по словам одного из клириков храма, почти всегда бывает 2–3 человека, вне зависимости от количества причастников²². Иногда на этой почве случаются курьезы наподобие описанного иереем Александром Сычевым, у которого состоялся следующий диалог с пожилой прихожанкой: «Как ты готовилась к святому причащению? – А как – я помылась, да и все, пришла»²³.

Причастие в представлении многих верующих отнюдь не является центральным моментом богослужения, другие обряды часто воспринимаются как более важные. Так, например, в храме рабочего поселка Старожилово во время водосвятного молебна одна из пожилых прихожанок отчитывала только что причастившуюся девочку лет 10, пришедшую в храм без взрослых и отстоявшую всю литургию, за то, что не прихватила с собой бутылку, чтобы отнести бабушке освященную воду.

Такая ситуация – следствие, в первую очередь, отсутствия катехизаторской работы, но не только. Надо заметить, что часть священников епархии – принципиальные сторонники практики причащения только во время постов для большинства прихожан. По словам благочинного Касимовского округа, наиболее глубоко воцерковленные прихожане причащаются не чаще раза в месяц. Священник считает, что более частое причащение «отбивает у людей благоговение», и потому он не приветствует возникшую в определенных кругах «моду» на причащение за каждой литургией. По его словам, в Касимовском районе такая практика пока не получила распространения²⁴. То же, по моим наблюдениям, касается и других районов.

Я не имею данных о количестве в епархии сторонников указанной точки зрения на периодичность причащения, поэтому трудно судить, что в большей степени побуждает их негативно относиться (там, где такое отношение имеет место) даже к гипотетическому стремлению прихожан причащаться чаще – боязнь «отбить благоговение» или распространение практики частого причащения в либеральной среде.

Обряды, связанные с погребением. Сокращение рождаемости и рост смертности, наблюдаемый в настоящее время в России, характерен и для демографической ситуации в Рязанской области. Большая часть опрошенных священников отмечает увеличившееся в последнее время количество треб, связанных с погребением, – панихид и отпеваний. То есть практически все обращаются в церковь, чтобы «правильно» проводить усопшего, но каждый при этом имеет в виду что-то свое.

В первую очередь следует отметить наличие «творческого подхода» к церковному обряду. В качестве главных интерпретаторов здесь выступают бабушки, в советское время за отсутствием духовенства сами вычитывавшие над покойником все, что положено. Зачастую они продолжают это делать, не обращая внимания на указания священников. Например, в Старожиловском районе и после открытия в 1991 году храма местные старушки продолжали читать канон на исход души так, как привыкли это делать, – перед выносом тела. Священник, объяснявший прихожанкам, что этот канон читается непосредственно сразу после исхода души, по собственному признанию, вынужден был повторять это неоднократно, поскольку далеко не все и не сразу последовали его наставлениям, ссылаясь на традицию, соблюдавшуюся в их среде на протяжении многих лет²⁵. В Шацком районе приехавший на панихиду священник обнаружил, что местная бабушка читает над покойным иерейскую молитву, к тому же входящую в чин отпевания, которое уже было совершено в другом храме²⁶. Замечание священника не вызвало у пожилой женщины ни малейшего смущения: «Ну, когда ты приезжаешь, ты ее читаешь, а когда тебя нет, мы сами читаем»²⁷. Впрочем, по словам того же священника, хотя в конфронтацию с бабушками-«читалками» он старается не вступать, непосредственный контакт с ними – явление крайне редкое. С открытием в районе храмов бабушки продолжают свои занятия «прикровенно».

Существует и другой вариант развития отношений с «читалками» – пожалуй, он больше распространен в городах. Священник дает благословение читающим Псалтирь женщинам, тем самым легализуя их деятельность. Опрошенные священники утверждают, что читается в этих случаях именно Псалтирь, а не что-то другое, но на самом деле проконтролировать этот процесс крайне сложно и специально этим почти никто не занимается. Тем более сложно это сделать в сельской местности. Сами же информанты допускают, что в близлежащих селах миряне могут читать все, что угодно, вплоть до самостоятельного совершения таинств.

Церковные обряды нередко совмещаются с обычаями, имеющими, по мнению духовенства, языческие корни. Так, например, газета «Благовест» отмечает, что насельникам Свято-Димитриевского монастыря приходится объяснять жителям Скопинского района, что традиция «провожать душку» на 40-й день не имеет отношения к Церкви²⁸. По словам большинства моих собеседников, этот обычай, почти полностью исчезнувший в крупных городах, и по сей день широко распространен в селах: на 40-й день близкие умершего со свечами и ритуальными блинами проходят по пути, которым несли покойника, «провожая душу», только сейчас, по представлениям многих, покидающую землю²⁹. В каждом населенном пункте «проводы душки» совершаются в соответствии со своими особенностями, и священник, как правило, хотя бы в общих чертах о них осведомлен.

Для мирян в этом случае главное – следование обычаю, а не его догматическая и каноническая обоснованность. В городах, где, по мнению священников, уже не «провожают душку», тем не менее все, кому приходится хоронить близких, знают, что «надо» завешивать зеркала, мыть пол после выноса покойника, встречать вернувшихся с кладбища с водой, чтобы те могли вымыть руки, прежде чем войти в квартиру, ни в коем случае не садиться на табуретку, на которой стоял гроб – если уж такая необходимость возникнет, табуретку сначала надо перевернуть и ударить о землю. Широко распространена практика укладывания в гроб различных предметов, могущих, по представлениям родственников покойного, пригодиться ему после смерти. Ассортимент их невероятно широк – от очков и шерстяных носков до мобильного телефона. Иногда в могилу бросают деньги, прежде чем опустить гроб, – «выкупают землю»³⁰. К числу обязательных ритуалов относятся поминки – трапеза, где непременно должны присутствовать два продукта: водка и блины, и даже период церковного поста не может служить причиной для отказа от привычного меню.

Мало кто из соблюдающих эти обычаи задается вопросом, каким образом они сочетаются с традициями Церкви, куда большинство обращается незадолго до похорон, чтобы отпеть усопшего. На примере собственной семьи автор в 2003 году имел возможность наблюдать попытку отпеть атеиста, о котором к тому же не было известно, крещен ли он. Несмотря на уверения священника, что делать этого не следует, у дочери умершего долго оставались сомнения, можно ли «не брать землю» в церкви и не заказывать сорокоуст.

В понимании подавляющего большинства людей отпевание в храме и переворачивание табуретки – составляющие одной традиции, строгое следование которой необходимо не только для того, чтобы душе усопшего «было хорошо», но, может быть, еще более важно для спасения самих родственников. Вероятно, поэтому почитание умерших широко распространено не только в церковной среде: для значительной части невоцерковленных это единственная форма проявления религиозности. Очень многие, не исполняя обряды, не посещая церковь ни регулярно, ни пару раз в год – на Пасху и Рождество, ни в дни празднования памяти особо чтимых святых, приходят в храм в родительские субботы – дни поминовения усопших.

В эти дни принято подавать поминальные записки и приносить продуктовые пожертвования на канон. По традиции эти продукты после службы передаются в трапезную, разбираются духовенством или церковными работниками или раздаются нуждающимся с просьбой помянуть умерших. Однако в разных районах Рязанской епархии приношения с канона нередко разбираются самими прихожанами, которые их туда и принесли. По свидетельству настоятеля Вознесенской церкви г. Спасска, прихожане кладут продукты на канон, а по окончании службы сами же забирают их оттуда³¹. Такую же картину я наблюдала в день празднования Казанской иконы Божией Матери в рабочем поселке Старожилово, где большая часть продуктов была разобрана с канона присутствующими на службе. Причем только одна женщина, забрав «свои» оладьи, раздала их прихожанам с просьбой помянуть родственника. Другая, забрав мешочек с канона, насколько можно судить, просто поделилась урожаем со знакомой бабушкой, не сопровождая это просьбой о поминовении.

Все без исключения опрошенные мной священники резко негативно относятся к описанным погребальным обычаям, усматривая в них проявления язычества и противоречие церковному учению. Однако подобное отношение почти никогда не влечет за собой решительных действий по искоренению этих обычаев. Как и в ситуации с причастниками, духовенство в массе своей предпочитает не реагировать на факты «народного православия». Сталкиваясь с подобными явлениями, священники в лучшем случае ограничиваются замечаниями, которые прихожане обычно игнорируют. Лишь немногие пытаются настаивать на выполнении своего требования, и уж совсем малая часть в этом преуспевает. Обычно священник считает свою миссию выполненной, как только его перестают приглашать, например, на «проводы душки» или обращаться за советом, как это лучше сделать. Но это вовсе не означает, что люди действительно отказываются от «рецидивов язычества». Чаще всего они продолжают делать то же самое, не привлекая к участию в обряде духовенство.

Даже получив соответствующее разъяснение от священника, прихожане предпочитают ориентироваться на «народную» традицию, поскольку ей следовали или следуют их старшие родственники и знакомые, чей авторитет в данном случае оказывается выше священнического. Это касается не только ритуалов, связанных с погребением, а обрядовой стороны вообще. Так, по словам протоиерея Василия Колесникова, ему так и не удалось убедить своего прихожанина в том, что коленопреклонение следует совершать «келейно», а не во время службы в храме. На все доводы батюшки мирянин приводил неопровержимый, по его мнению, аргумент: «А мне Матрона, моя крестная, говорила…»³²

Дело не только в недостаточном авторитете духовенства. Зачастую люди не представляют себе смысла не только церковного, но и «народного» обряда. Во время уже упоминавшихся похорон в 2003 году автор пыталась выяснить у завешивающей зеркала родственницы, для чего она это делает, но ответом было только решительное: «Так положено!»: широко распространенная версия «чтобы покойник за собой не утащил» оказалась женщине незнакомой. То же можно сказать, например, о не связанном с погребением обычае не прикладываться к иконам после помазания елеем, существующем на многих приходах. Очевидно, что появился он из-за опасения, что частое соприкосновение с маслом может повредить икону. Чтобы этого не произошло, достаточно не прикасаться к иконе лбом, однако многие предпочитают после помазания вообще не подходить к образу для целования: происхождение обычая забылось, и в сознании верующих сугубо практическое действие обрело сакральный характер, объяснить который, впрочем, почти никто из убежденных в его сакральности не может.

В этой ситуации верующие стремятся к тщательному исполнению обряда, не реагируя на замечания духовенства. Тем более что священники, не проводя систематической катехизации, сами чаще всего обращают внимание именно на внешнюю сторону: как прихожане одеты, правильно ли совершают поклоны или крестное знамение и т. п.

Следует помнить о роли церковных работников, часто выступающих проводниками «народной» традиции. Многие прихожане предпочитают не обращаться к священнику, а проконсультироваться по интересующему их вопросу у стоящей за «свечным ящиком» или чистящей подсвечник женщины, видя в ней компетентного специалиста, тем более что сами сотрудники храма обычно себя таковыми считают. В этом случае у прихожанина есть шанс услышать, например, о том, что падшие ангелы являются людям в образе инопланетян³³, или о том, что, если умерший является во сне с жалобой на холод, следует лучше обустроить его могилу³⁴. Учитывая, что совет исходит от работника храма, у прихожан не возникает сомнений в его «церковности».

Отмечу, что мне известны несколько приходов, где духовенство сумело свести к минимуму явления «народного православия». Например, рязанский Преображенский храм (Спас на Яру), значительную часть прихожан которого составляют представители интеллигенции. Священникам существующей в Касимовском районе почитаемой в среде верующих династии Правдолюбовых, по словам протоиерея Андрея Правдолюбова, удалось предотвратить массовое проявление «народных верований» в своем регионе. Чаще всего такой результат является следствием не столько успешной катехизации, сколько высоким авторитетом священника в среде прихожан³⁵.

Отношение к церковным праздникам

Особо стоит отметить отношение прихожан к церковным праздникам. В течение церковного года выделяются наиболее значимые, с точки зрения Церкви, даты – Пасха и двунадесятые праздники, посвященные основным событиям новозаветной истории. Логичным было бы предположить, что православные верующие считают обязательным посещать храмы в эти дни. Однако в действительности часто можно наблюдать совсем другую картину.

С двунадесятыми праздниками по количеству прихожан могут соперничать дни памяти почитаемых святых, престольные праздники и уже упоминавшиеся родительские субботы. Обычно количество людей, пришедших в храм в эти дни, примерно одинаково. Нередко бывает, что празднование памяти святого оказывается для верующих более привлекательным, чем двунадесятый праздник. Например, в г. Новомичуринске в течение нескольких лет массовый приток людей в местный храм наблюдался только «на Николу» – в день памяти свт. Николая Мирликийского³⁶. Лишь через 6 лет после открытия храма количество верующих «на Николу» и в двунадесятые праздники сравнялось, главным образом, благодаря усилиям настоятеля, все эти годы внушавшего прихожанам, что они не могут считаться православными, не посещая церковь в дни празднования столь значимых церковных дат³⁷.

Наибольшее количество прихожан в церквях собирается на Пасху – в несколько десятков раз больше, чем в обычный воскресный день. Безусловно, большинство приходит в храм, потому что считает воскресение Христово важнейшим из описанных в Евангелии событий. Однако не стоит забывать о зрелищной стороне этого праздника, кульминацией которого, в представлении многих, является крестный ход. Не случайно на Пасху значительную часть присутствующих составляет молодежь, не часто посещающая храмы в другое время. В сельской местности, небогатой возможностями проведения досуга, праздничное шествие становится альтернативой уже приевшейся дискотеке (по признанию нескольких священников, «пасхальная» молодежь предпочитает появляться в храме в нетрезвом виде). Большинство пришедших ограничивается участием в крестном ходе, игнорируя следующую затем литургию. Полностью пасхальное богослужение, как правило, выдерживают лишь постоянные прихожане – те же, кто приходит в храм каждое воскресенье.

Прочие двунадесятые праздники собирают на порядок меньше людей. Исключение составляет только Богоявление, также благодаря одному из атрибутов праздника. Представление о целебных свойствах «крещенской» воды широко распространено и среди невоцерковленных людей, поэтому число желающих получить эту воду значительно превышает количество посещающих богослужение в этот день. Ситуация не меняется уже более десятилетия. В начале 1990-х годов «нескончаемый поток людей, где-то в колонну по шесть» в кафедральный собор Рязани (на тот момент бывший одним из немногочисленных действующих храмов города) вынудил его сотрудников обратиться за помощью к ближайшей пожарной части и использовать для раздачи воды два пожарных шланга. Через несколько часов, по словам бывшего настоятеля собора, пришлось увеличить давление, «что бывает при очень крупных пожарах»³⁸. Десятью годами позже, при наличии в городе почти 20 храмов, можно наблюдать ту же картину. Как свидетельствует священник канищевской церкви, очередь за «крещенской» водой начинается примерно за сотню метров от храма, раздача воды завершается ближе к полуночи.

Как и в случае с погребальными обрядами, в дни церковных праздников прихожане одновременно совершают собственные ритуалы, ссылаясь на существующую традицию. Пожалуй, самая известная из них – посещение кладбища на Пасху, а не на Радоницу, как предусмотрено церковной практикой. Большинство священников с прискорбием констатирует, что их разъяснения не дают результатов, местные жители не собираются отказываться от данного обычая. Равно как и от обычая относить на кладбище освященные в праздник Преображения яблоки, против чего время от времени также протестует духовенство.

В исключительных случаях настойчивость священника может спровоцировать реакцию, прямо противоположную той, на которую пастырь рассчитывает: прихожане предпочтут посещению храма иное времяпрепровождение. Например, настоятель сельской церкви в Шацком районе отказался на Троицу освящать принесенные прихожанами яйца, выкрашенные в зеленый цвет, мотивируя отказ тем, что данный обычай не имеет никакого отношения к церковному празднику. После этого жители села просто-напросто перестали заходить в храм на Троицу, направляясь с зелеными яйцами прямиком «на могилки»³⁹.

Нельзя не отметить, что в ряде случаев священник может поддержать прихожан в их упорстве. По крайней мере, один из опрошенных священников утверждает, что посещение кладбища в пасхальное воскресенье – давняя церковная традиция, соблюдающаяся и ныне в Псково-Печерском монастыре, в частности, известным старцем – архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). Попытки же искоренить этот обычай батюшка объясняет происками католиков, а также тем, что «грамотеев много развелось»⁴⁰. Мне неизвестно, есть ли среди епархиального духовенства люди, разделяющие это мнение.

Поклонение святым и иконам

«Специализация». В среде прихожан широко распространено убеждение, что святые имеют определенную «специализацию» и в каждой конкретной нужде следует обращаться именно к «специальному» святому, поскольку только он может помочь в данном случае. То же относится и к иконам, также, по убеждению многих, «отвечающим» лишь за определенную проблему.

Мнения опрошенных священнослужителей о каноничности этого обычая разделились: меньшинство считает его неканоническим, большая часть не видит противоречия церковной традиции. Интересно, что позиция священника не всегда зависит от его образовательного уровня. При этом абсолютно все духовенство на деле очень терпимо относится к традиции обращаться к святым «по специальности», даже те, кто не видит в ней канонической обоснованности. Мне неизвестно ни одного случая, когда бы данный обычай был публично подвергнут критике, напротив, на ряде приходов такая практика находит поддержку со стороны священников. В г. Спас-Клепики, например, на стене храма висит табличка, подсказывающая, какой святой от чего «помогает». Священник объяснил, что инициатива создания «наглядного пособия» принадлежит прежнему настоятелю, но сам он избавляться от него не собирается: люди все равно обращаются за свечной ящик с вопросом, кому «от чего» молиться, поэтому всем будет легче, если такая табличка останется в храме⁴¹. Но даже если священник является противником «разделения функций» святых и периодически пытается внушить это прихожанам, на «ящике» в его храме наверняка найдется брошюра «Кому молиться, если…» или иконка с пометкой «от болей в пояснице».

Распространению подобных убеждений способствует епархиальная пресса. Например, газета «Благовест», на протяжении нескольких лет не имевшая официально статуса епархиальной, но де-факто исполнявшая эту роль, поддерживает версию о «разделении функций» икон, несмотря на существование цензуры, осуществляемой насельниками Свято-Иоанно-Богословского монастыря. Так, в 2003 году там была опубликована статья, посвященная иконам Божией Матери, «назначение» которых – облегчать процесс родов. Помимо «каталога» икон в той же статье были приведены советы, кому из святых следует молиться, чтобы родился ребенок желаемого пола, или в случае возникновения проблем после рождения ребенка: «Вот ведь интересно: есть в сонме православный святой, которому молятся женщины о рождении… мальчика. Да-да, хотят мальчика и молятся преподобному Александру Свирскому. <… > А преподобному Ипатию молятся при недостатке материнского молока»⁴².

Интерес верующих к материальным носителям святости был учтен руководством епархии при разработке миссионерской политики. Со сменой правящего архиерея (ранее такая практика была распространена гораздо меньше) стало поощряться перенесение почитаемых святынь: считающиеся чудотворными иконы или мощи из храма, где они находятся постоянно, привозят для поклонения в другие церкви епархии. Бывает, что святынями ненадолго «обмениваются» с соседними епархиями. Перенесение святынь удобно верующим, так как не все из них имеют возможность совершить паломничество к постоянному месту пребывания почитаемого образа. Не меньше заинтересованы в этой практике и священники, поскольку это позволяет привлечь большее количество прихожан, увеличить доход и создать положительный образ своего храма в глазах общества и властей⁴³. Духовенство стремится представить перенесение святынь именно как издавна существовавший обычай, прерванный в советское время и ныне восстановленный: «Сейчас мы возродили, милостью Божией, традицию, с благословения правящего архиепископа, владыки Павла, Рязанского и Касимовского, приносить на Ильин день ежегодно Казанскую Вышенскую икону чудотворную – это то, что было до революции у нас. В том году (2003-м. – О. С.) мы первый раз ее принесли, в этом году принесли ее во второй раз, Бог даст, это уже будет традицией возродившейся»⁴⁴. В этом случае мы видим обоюдное желание восстановить обычай, инициатива духовенства активно поддерживается прихожанами.

Неканонизированные «святые». Другой аспект – поклонение не канонизированным официальной Церковью личностям. Здесь можно выделить два процесса – почитание не причисленных к лику святых в среде верующих и стремление части православной общественности добиться их официальной канонизации из политических соображений.

В первую очередь следует сказать о местночтимой блаженной Пелагее Рязанской (1890–1966), в самой Рязани более известной как Полюшка Захаровская – по названию села, в котором проживала слепая старица, почитаемая за дар прозорливости и исцеления. Полюшку почитали как святую при жизни. Существовал круг лиц, приближенных к старице, находившихся при ней постоянно. Кроме того, она принимала верующих, прибывавших к ней из различных регионов, в надежде на силу ее молитвы. Почитание продолжается после смерти старицы: ее могилу в с. Захарово постоянно посещают паломники.

Почитание Полюшки широко распространено как в среде мирян, так и среди духовенства, неоднократно предпринимавшего попытки упорядочить этот процесс и подготовить почву для канонизации блаженной. Над могилой Полюшки построена часовня, где регулярно служатся панихиды. Написана икона старицы, однако у меня нет информации о том, выставлена ли она в храме для открытого почитания. Бывший настоятель Иоанно-Богословского храма в с. Захарово намеревался провести дорогу к кладбищу прямо от автобусной остановки, расположенной рядом с церковью, и украсить въезд надписью «Добро пожаловать в землю Пелагеи Рязанской»⁴⁵. Проект не был реализован в связи с переводом священника на другой приход.

В 2001 году в епархии было составлено и издано житие Полюшки⁴⁶, где собраны также свидетельства о чудесах, связанных со старицей. На страницах книги о святости Полюшки свидетельствуют и клирики епархии, в том числе один из самых почитаемых священников – архимандрит Авель (Македонов), рукоположение которого было предсказано старицей. Кроме того, приведены ссылки на почитание Полюшки знакомыми с ней священнослужителями других регионов.

Дальнейшая деятельность епархии по канонизации Пелагеи Захаровной была прервана выступлением патриарха Алексия II на епархиальном собрании Москвы 15 декабря 2001 года. Отвечая на вопрос, касающийся распространения в московских храмах литературы о «непризнанных старицах, таких как схимонахиня Макария, Богом данная, или Пелагея Рязанская, которые дерзали сами освящать воду, масло, а последняя даже хулила Церковь», патриарх заявил: «Продавать такие книги в приходах не следует, тем более не следует благословлять такие паломнические поездки»⁴⁷. Назначенный на Рязанскую кафедру в мае 2003 года архиепископ Павел (Пономарев) также распорядился прекратить сбор и распространение материалов к прославлению Полюшки.

Отметим, что житие Полюшки в книжных лавках рязанских храмов действительно обнаружить не удалось, однако, несмотря на запрет, упомянутую брошюру без труда можно приобрести, например, в специализированном магазине «Православная книга» в центре города.

Интересна история создания жития, текст которого был подготовлен сотрудниками историко-архивного отдела епархии и по благословению правящего архиерея передан для публикации Игорю Евсину – известному в Рязани журналисту и литератору. В результате свет увидела существенно переработанная версия жизнеописания Полюшки, при этом издатели сохранили пометку «по благословению митрополита Симона», однако не сочли нужным сослаться на соответствующий епархиальный отдел. Создатели первоначального текста считают новый вариант жития «совершенно неканоническим», однако в чем именно заключается его «неканоничность», один из авторов в частной беседе объяснить отказался.

Издание И. Евсина – не единственное опубликованное жизнеописание старицы Пелагеи. В Интернете представлены несколько сборников свидетельств «о благодатной старице Пелагии Рязанской, составленных по воспоминаниям многих людей»⁴⁸. Часть этих сборников публиковалась и в печати⁴⁹. Приведенные свидетельства очень часто содержат характерные для политизированных фундаменталистских кругов монархические лозунги и оппозиционные по отношению к официальной церковной иерархии высказывания. Эти идеи отражены и в интернет-сборниках, и – более осторожно – в брошюре, опубликованной И. Евсиным. Например, критика духовенства в двух источниках изложена следующим образом: «Я спрашивал: Поля, скажи мне – есть ли в священстве прозорливость? В ответ: – считай почти нет и не будет!»⁵⁰ «К священству Пелагея Захаровская относилась с большим почтением, но строго обличала тех, кто служил в Церкви „не ради Иисуса, а ради хлеба куса“»⁵¹.

По убеждению моих информантов, только использование имени Полюшки маргинальными кругами в политических целях не позволяет синодальной Комиссии по канонизации принять решение о причислении старицы к лику святых.

Существует еще несколько личностей, идея канонизации которых находит сочувствие в среде духовенства, результатом чего стало появление в храмах икон до официального прославления. В репортаже о заседании епархиальной Комиссии по канонизации сообщается: «В Рязанской епархии имеется несколько икон с изображением Собора Рязанских святых, среди которых 26 образов тех, кто не причислен к лику святых или не причислен к собору Рязанских святых Русской Православной Церковью»⁵². Один из опрошенных мной священников упоминает на отпусте князя Олега Рязанского, хотя на его прославление в лике святых синодальная Комиссия по канонизации не дала согласия.

Почитание других не канонизированных официально святых в Рязанской епархии распространено главным образом среди мирян, в той же маргинальной среде, и не отличается от процессов, наблюдаемых на всей территории России. По этой причине я лишь кратко коснусь вопроса почитания императора Николая II и Григория Распутина.

Отношение к последнему российскому императору как к святому в Рязани имело место задолго до канонизации царской семьи. В 1992 году в Рязани было зарегистрировано Царско-Никольское общество, на тот момент реально действовавшее уже несколько лет. Главной целью учредители общества объявили прославление Николая II в лике святых, чему должно было способствовать распространение соответствующей литературы и организация вечеров и семинаров, посвященных памяти императора. Как известно, Николай II и его семья были канонизированы в 2000 году, однако как страстотерпцы, а не как мученики, чего добивались сторонники их прославления. До сих пор почитатели именуют Николая «царем-мучеником» и «искупителем», что не соответствует позиции РПЦ, а последнее – искажает вероучение. Широкую известность получила сделанная на ксероксе еще до канонизации икона императора, принадлежащая московскому врачу: икона стала мироточить, и теперь ее регулярно возят по всей стране, выставлялась она и в рязанском Никольском храме.

Та же группа людей уже несколько лет выступает за канонизацию Григория Распутина. По заказу Царско-Никольского общества были написаны две иконы «святого». Уже упоминавшийся И. Евсин стал составителем сборника, посвященного «оклеветанному старцу»⁵³.

Обо всех этих фактах было хорошо известно в епархии⁵⁴, однако никакой реакции со стороны епархиального руководства не последовало. Более того, в 2003 году наметилось начало кампании по канонизации еще одной личности, на этот раз эстрадного певца Игоря Талькова, почитаемого в кругах русских националистов за патриотический репертуар. Осенью 2003 года в Интернете появилась информация о неком «брате Николае из Рязанской епархии», написавшем икону Талькова. Согласно сообщениям, это была уже как минимум вторая написанная им икона певца – одна уже была передана в дом-музей Талькова⁵⁵, расположенный в подмосковном городе Железнодорожный. С «братом Николаем», по моим сведениям, была проведена «воспитательная» беседа одним из насельников монастыря. Никаких санкций или публичных заявлений со стороны епархии этот инцидент за собой также не повлек.

В среде духовенства деятельность Царско-Никольского общества воспринимается негативно, само общество рассматривается как «секта». При этом систематических действий, направленных на разъяснение противоречия между пропагандируемыми обществом идеями и официальной позицией Церкви, не говоря уже о карательных мерах, епархиальное управление не предпринимает. Руководство епархии предпочитает не обращать самим и не привлекать внимания паствы к «нездоровой форме духовной жизни».

Викарий епархии так комментирует ситуацию: «Эти настроения имеют место в некоторой части православных верующих людей. Нельзя сказать, что значительной части. <… > Это исповедуют люди, отличающиеся определенной духовной экзальтацией – то, что в православии называется кликушеством. Нездоровая форма православной жизни. И этих людей интересует этот вопрос не потому, что действительно личности, о которых идет речь, заслуживают святости, а оттого, что сами люди склонны к такой форме религиозной жизни. Если бы не было Распутина и Ивана Грозного, то они нашли бы кого-то другого, им бы предложили кого-то другого. Это духовное состояние или психическое состояние»⁵⁶. Благочинный Свято-Троицкого монастыря еще более определенно формулирует позицию духовенства: «Запретить мы им не можем, а вразумить не получается. В любом случае, это люди с совершенно своеобразной психологией. Ну, и все, и пусть они там сидят»⁵⁷.

Несмотря на попытки духовенства на словах отмежеваться от «маргиналов», контакты с ними у епархии достаточно тесные. Речь идет не об открытой поддержке идей, распространяемых в этой среде (мне известен лишь один случай такой поддержки со стороны священнослужителя: в храме, расположенном на территории Царско-Никольского общества, регулярно читается акафист «святому старцу Григорию»⁵⁸), но о сочувствии им. Так, бывший правящий архиерей не только дал благословение на создание Царско-Никольского общества, но и, по-видимому, негласно поддерживал деятельность его членов по канонизации Николая II. По словам руководителя общества, в 1997 году, вернувшись с Архиерейского собора, архиепископ Симон «обнадежил» его, сказав, что официальная канонизация царя на соборе не состоялась только потому, что «общество еще не готово», но решение этого вопроса – дело времени⁵⁹.

Существуют и другие свидетельства о фактах почитания царской семьи в Рязанской епархии задолго до канонизации. Регулярно посещавшая открытый в 1989 году Свято-Иоанно-Богословский мужской монастырь паломница Алла Дьякова рассказывает: «Уже в далекие годы коммунистического режима о. Авель (наместник монастыря. – О.С.) не убоялся на службах поминать Государя Николая с Семьей, и уже в то время я там заказывала молебны Царю-мученику и покупала освященные фотографии Царской Семьи как иконы»⁶⁰. Викарный епископ в интервью не подтвердил данную информацию, отметив, однако, что «благоговейное отношение к царской семье у всех – и у настоятеля, и у всех иноков присутствовало всегда»⁶¹.

Отметим также, что на территории Царско-Никольского общества расположен храм, до 30 октября 2003 года бывший подворьем Свято-Троицкого монастыря, так что формально общество находилось в подчинении обители. Кроме того, сторонник канонизации Григория Распутина И. Евсин, возможно, официально состоящий в обществе, долгое время входил в состав редакционного совета газеты «Благовест». Даже после того, как в свет вышла книга И. Евсина «Оклеветанный старец», автор продолжал оставаться в составе редакционного совета и был выведен оттуда только в 2003 году, после публикации статей И. Евсина в «Русском вестнике» (газете, позиция которой признана «антицерковной» на уровне Патриархии).

«Воин-мученик» Евгений Родионов. Особо стоит отметить еще одного кандидата на канонизацию – рядового Российской армии Евгения Родионова⁶², убитого в 1996 году в Чечне. В отличие от вышеназванных персонажей, поклонение которым возникло в среде мирян, почитание Евгения Родионова инспирировано духовенством в идеологических целях и широко распространено в кругах, связанных с армией.

Характерно, что прямых призывов к канонизации «воина-мученика» священнослужители не допускают. Евгений Родионов преподносится военнослужащим и в первую очередь воспитанникам детской военно-патриотической организации «Православные витязи» как пример для подражания, как образец настоящего воина и истинного христианина.

Почитание памяти Е. Родионова безусловно поощряется окормляющими воинские подразделения священниками. Инициатива здесь принадлежит Иоанно-Богословскому монастырю, один из насельников которого, игумен Виталий (Уткин), долгое время был духовником «Православных витязей» и дислоцированного в Рязани 137-го парашютно-десантного полка 6-й Тульской дивизии. Имя героя носит один из отрядов «Православных витязей», расположенный в с. Пощупово, где находится монастырь. Регулярно организуются встречи «витязей» и десантников с матерью Евгения Любовью Васильевной Родионовой.

Несмотря на отсутствие призывов к канонизации Е. Родионова, рассказы о его гибели строятся в соответствии с традициями агиографии. Это касается, в частности, истории поиска матерью обезглавленного тела сына и затем, отдельно, его головы: «обретение честной главы» – широко распространенный в житийной литературе мотив. На сайте Иоанно-Богословского монастыря проводится прямая аналогия между подвигом Е. Родионова и св. князя Романа Рязанского, убитого в XIII веке в Орде за нежелание отказаться от христианства: «Подвиг святого князя Романа повторил в наше время русский солдат Евгений Родионов»⁶³. В любых сообщениях о нем непременно используется слово «мученичество»: «„Православные витязи“ встретились с Любовью Васильевной Родионовой, мамой солдата Евгения Родионова, мученически убиенного в чеченском плену за отказ снять с себя нательный крест, отступиться от православной веры. Именно за это он принял такую мученическую кончину»⁶⁴.

О значительной роли Иоанно-Богословского монастыря в пропаганде почитания Е. Родионова свидетельствует письмо, опубликованное за пределами епархии, в самарской газете «Благовест»⁶⁵. По словам автора письма – мирянина, часто совершающего паломнические поездки в эту обитель, – в монастырской лавке им была куплена книга, повествующая о подвиге солдата. Вскоре паломнику во сне явилась икона Е. Родионова и некий священник, посоветовавший молиться изображенному на ней «мальчику». После этого, наяву приехав в очередной раз в монастырь, автор письма встретил мать Евгения и передал ей свой сон. В ответ Л. Родионова посоветовала обратиться к викарию епархии, до недавнего времени курировавшему связи с армией: «Это монастырь моей души. Расскажи свой сон Владыке Иосифу. Слава Богу, моему мальчику теперь хорошо!»

Выводы

Таким образом, две традиции – догматическое и «народное» православие – в церковной практике существуют одновременно, при этом поведение основной части верующих ориентировано на последнюю. Элементы традиционной религиозности проявляются практически во всех обрядах и таинствах официальной Церкви. Нет ни одного прихода и даже монастыря, где бы духовенству не приходилось регулярно сталкиваться с проявлениями «народных верований».

После смены правящего архиерея в Рязанской епархии проблема параллельного существования двух традиций была признана официально. В представлении духовенства народная религиозность является произошедшим вследствие недостаточной информированности (особая роль здесь отводится советскому периоду) искажением официального вероучения, а не самостоятельной формой религиозной жизни, динамичное развитие которой продолжается и при наличии противовеса в виде Церкви.

Такое представление о природе явления обусловило и официальное отношение к нему как к «пережитку», который необходимо устранить при помощи просвещения. Борьба с «псевдоправославием» оказалась возложена на епархиальную прессу⁶⁶. Результатом стало появление в различных православных изданиях нескольких статей, предлагающих «правильную» последовательность действий при погребении или во время праздника и порицающих «неправильную». Эти публикации не изменили ситуацию на приходах. По уровню публикуемых материалов и качеству полиграфии епархиальные издания заметно проигрывают светским, а потому не пользуются популярностью у широкой аудитории. Отличающийся профессионализмом и наиболее последовательно транслирующий позицию епархии «Рязанский церковный вестник» ориентирован в большей степени на священнослужителей, для которых приобретение журнала обязательно (но это указание не всегда выполняется). Потенциальным читателям из мирян затруднительно приобрести его из-за ограниченного тиража (998 экз.) и высокой цены (около 30 рублей). Максимальный тираж – 5–6 тыс. экземпляров – у газеты «Благовест». Это единственное издание, которое можно приобрести в киосках «Союзпечати», все прочие продаются только в храмах, главным образом в рязанских, что практически исключает попадание православной прессы к тем, кто не посещает церковь регулярно. Наличие епархиальной периодики в сельском храме – редчайшее исключение: если она туда изредка и попадает, то в количестве двух-трех газет с опозданием на несколько месяцев. Те, кто время от времени читает епархиальные издания, не признает их в качестве авторитетного источника информации, предпочитая ориентироваться на более привычные.

Выбор способа просвещения, вероятно, продиктован необходимостью донести официальную позицию Церкви не только до прихожан, но и до священнослужителей, поскольку у каждого батюшки существует собственное отношение к «народному православию». Родившиеся в советское время, нынешние священнослужители получали религиозное воспитание в основном при участии носителей «народной» традиции, благодаря чему многие лояльно относятся к проявлениям традиционной религиозности.

Отметим еще одну форму существования «народной» традиции в среде духовенства, не рассматривавшуюся в данной статье, – обращение к известным духовникам – старцам. Поездки к старцам широко распространены и в среде мирян, но для нас важны в первую очередь контакты с ними священников, поскольку зачастую советы популярных духовников не совпадают с публично декларируемой позицией Церкви⁶⁷. Я не могу оценить количество клириков епархии, прибегавших к помощи старцев, но этот фактор, безусловно, нельзя игнорировать. Особенно учитывая лояльное отношение к этой практике правящего архиерея, ликвидировавшего должность епархиального духовника, предоставив священникам самостоятельно выбирать себе духовного наставника, в том числе и за пределами епархии, узаконив тем самым уже существующую практику.

Провозглашение епархией курса на борьбу с «псевдоправославием» не отражает всех аспектов взаимодействия двух традиций. На уровне епархии можно видеть как минимум еще один вариант поведения: попытку «воцерковить» «народный» обычай, что ярко проявляется на примере использования в миссионерских целях особенностей традиции иконопочитания.

Более разнообразной выглядит ситуация на приходах. Здесь возможны несколько вариантов отношения священника к проявлениям «языческих пережитков» и пропагандистам «народной религии». Последние могут восприниматься как конкуренты и противопоставляться «настоящему» христианству. Это происходит, во-первых, тогда, когда сами «народные» лидеры становятся в оппозицию духовенству, открыто выступая против клира и иерархии и распространяя свои взгляды посредством листовок, брошюр, СМИ и через непосредственные контакты с верующими. Во-вторых, возможна модель, характерная в большей степени для сельской местности, где религиозное лидерство по-прежнему очень часто принадлежит мирянам, выполнявшим религиозные функции в советское время или перенявшим этот опыт у своих предшественников. Священники в этом случае, констатируя «неканоничность» деятельности конкурентов, предпочитают не вступать в открытую борьбу с ними, мирясь с наличием «дублеров». Сами бабушки – именно они обычно выступают в этом качестве – также стремятся не провоцировать конфликт и избегать контактов с духовенством.

Другим достаточно распространенным вариантом является попытка легитимизировать последователей альтернативной религиозной традиции, делегируя им часть функций, как это происходит в случае с читающими Псалтирь по благословению священника. Очень редко можно наблюдать лояльное отношение духовенства к религиозным лидерам из мирян: если священнослужители воспринимают их как легитимных «хранителей веры», не выступающих в качестве конкурентов. Однако, признавая легитимность их деятельности, духовенство одновременно стремится придать им официальный статус. Участие духовенства в поездках на могилы «признанных» старцев и стариц, визиты священников к не имеющим священнического сана подвижникам, трансляция (устная и письменная) священниками подробностей жизни этих людей не позволяет относить почитание благочестивых мирян только к «народной» традиции.

Что касается отношения священников к «неканоническим» проявлениям со стороны прихожан, то самый распространенный вариант поведения священнослужителей – не реагировать на действия паствы. Значительная часть священников, в том числе и в силу невысокого образовательного уровня, действительно не видит противоречия между «книжной» и «народной» традицией, а многие разделяют, по крайней мере, часть «народных верований». Показательно, что этот факт неоднократно отмечался руководством Церкви как негативный. В частности, патриарх в своих посланиях из года в год указывает на несоответствие христианскому вероучению распространяемых частью священников идей⁶⁸.

Священники, усматривающие в некоторых обычаях противоречащие церковной традиции элементы, также предпочитают не вести с ними борьбу, и тому есть ряд причин.

Во-первых, имеющий место в действительности низкий уровень религиозной культуры сводит на нет редкие попытки духовенства воздействовать на прихожан. Тем более что последним всегда готовы оказать поддержку пропагандисты «народного православия».

Во-вторых, большинство священников не обладает достаточными знаниями и не способно добиться от прихожан понимания сути совершаемых таинств и обрядов, а также разницы между двумя традициями. Не желая признавать такое положение вещей, духовенство склонно оправдывать собственное бездействие последствиями десятилетий «атеистической пропаганды».

В-третьих, священники де-факто не заинтересованы в том, чтобы вести активную катехизаторскую работу, не встречая реальной поддержки от руководства епархии. Любой другой вид деятельности, например восстановление храма или налаживание отношений с властями и спонсорами, позволяет гораздо быстрее добиться ощутимых результатов – от поощрения со стороны архиерея до материальной помощи.

В результате многие настроенные на борьбу с проявлениями традиционной религиозности священники через непродолжительное время перестают реагировать на несоответствие церковным канонам, убедившись в бесплодности своих действий. Часть духовенства, осознав безуспешность попыток искоренить «пережитки язычества», пытается хотя бы внешне адаптировать их к «правильному» православию или даже использовать в собственных целях.

Итак, можно говорить не о противостоянии, а о тесном взаимодействии и взаимопроникновении двух традиций. Священник, вне зависимости от образовательного уровня, публично позиционирует себя как носителя «истинной церковности», но статус выразителя официальной идеологии не исключает для него возможности ориентироваться на «народное православие». В тех случаях, когда имеют место попытки противостоять проявлениям народной религиозности, они обычно оказываются безуспешными, поскольку борьба с «народным православием», несмотря на его широкую распространенность, не входит в число приоритетных задач духовенства и не находит поддержки у прихожан, считающих более важным соблюдение традиции, носителями которой, по их представлению, были их предки. Священники включают в церковную практику часть «народных» обычаев. В то же время участники «народных» обрядов обычно стремятся так или иначе связать их с Церковью.

Примечания

¹ Слово «Церковь» употребляется с заглавной буквы, когда речь идет о религиозной организации, и со строчной – для обозначения храмового здания.

² Об особенностях использования этих терминов в настоящей работе будет сказано ниже.

³ См., например: Борисов Александр, свящ. Побелевшие нивы. М., 1994; Дудко Дмитрий, свящ. Рассказы, проповеди, притчи: Сборник рассказов, проповедей и притч с колес, 1960–1994. М., 1997; Иоанн (Маслов), схиархим. Глинская пустынь: История обители. М., 1994; Мудьюгин Михаил, архиеп. Русская православная церковность: Вторая половина XX в. М.: Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, 1995; Филатов С. Осознает ли Третий Рим свое родство с Римом первым? // Неприкосновенный запас. 2003. № 30; Чуркин Станислав, диакон. О новых временах, искушениях и «святой простоте». СПб., 2002; Шипов Ярослав, свящ. Отказываться не вправе: Рассказы из жизни современного прихода. М., 1999; Щипков А. Во что верит Россия: Религиозные процессы в перестроечной России. СПб., 1998; работы дьякона Андрея Кураева; материалы международных богословских конференций, проводимых Свято-Филаретовской московской высшей православно-христианской школой в 1994–2001 годах.

⁴Сафонов С. Русская православная церковь в конце XX в.: Территориальный аспект. М., 2001 [= Московский центр Карнеги. Рабочие материалы. № 1].

⁵ См.: Панченко А. Народное православие. СПб.: Алетейя, 1998; Он же. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2002.

⁶Митрохин Н. Русская православная церковь: Современное состояние и актуальные проблемы. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 58–67.

⁷ Анкета разработана под руководством Н. Митрохина.

⁸ Города с численностью постоянного населения юо и более тысяч человек // Сайт Госкомстата (http://www.gks.ru/PEREPIS/tabl_2.htm).

⁹ Численность постоянного населения по регионам Российской Федерации // Там же (http://www.gks.ru/PEREPIS/ tabl_i.htm).

¹⁰ Епархиальное собрание // Рязанский церковный вестник. 2003. № 4. С. 45.

¹¹ Годовой отчет Рязанского епархиального управления за 2003 год от 2 марта 2004 года.

¹² Беседа с архиепископом Рязанским и Касимовским Павлом (Пономаревым),

4 октября 2004 года.

¹³ Преобразовано в семинарию в августе 2004 года.

¹⁴ Рассчитано мной на основе материалов, предоставленных Информационно-аналитическим центром Рязанской епархии.

¹⁵ Подробнее о них см.: Сестры: Очерк жизни сестер-подвижниц Анисии, Матроны и Агафии. М., 2001. Стариц многократно посещали представители духовенства из других епархий, в частности архиепископ Орехово-Зуевский Алексий (Фролов) и ныне покойный архимандрит Иннокентий (Просвирнин).

¹⁶ Подробную характеристику каждой группы см.: Митрохин Н. Указ. соч. С. 209–216.

¹⁷ Беседа с благочинным Клепиковского округа Рязанской епархии иереем Владимиром Палием (1976 г. р., окончил Киевскую семинарию, рукоположен во священника в 1998 году), 28 июля 2003 года.

¹⁸ Беседа с экономом Свято-Троицкого монастыря протоиереем Александром Куропаткиным (1937 г. р., рукоположен во священника в 1998 году), 16 декабря 2003 года.

¹⁹ Беседа с настоятелем Вознесенского собора г. Касимова протоиереем Андреем Правдолюбовым (1962 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в советское время), 20 июля 2003 года.

²⁰ Беседа с настоятелем Покровского храма в с. Мервино г. Рязани протоиереем Сергием Огородниковым (1967 г. р., рукоположен во священника в 1991 году), 27 июля 2003 года.

²¹ Беседа с настоятелем храма при Мальшинской богадельне протоиереем Владимиром Рудаковым (1939 г. р., рукоположен во священника в 1991 году), 5 октября 2002 года.

²² Беседа с клириком Преображенского храма с. Канищево (Рязань) иереем Дионисием Ермошиным (1980 г.р., окончил Рязанское православное духовное училище, рукоположен во священника в 1999 году), 25 июля 2004 года.

²³ Беседа с иереем Александром Сычевым (1958 г. р., рукоположен во священника в 1994 году), 13 декабря 2004 года.

²⁴ Беседа с протоиереем Андреем Правдолюбовым, 20 октября 2003 года.

²⁵ Беседа с настоятелем храма свв. апп. Петра и Павла рабочего поселка Старожилово протоиереем Василием Руповым (1965 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в 1987 году), 21 июля 2003 года.

²⁶ Ситуация примечательна сама по себе, как иллюстрация уровня религиозной культуры сельских жителей. Родственники покойного, видимо из желания подстраховаться, одновременно заказали заочное отпевание в городском храме, пригласили на дом священника и бабушку-«читалку».

²⁷ Беседа с настоятелем Троицкого храма с. Высокое Шацкого района иеромонахом Феодосием (Ивановым) (1977 г. р., рукоположен во священника в 1999 году), 12 июля 2004 года.

²⁸ Там, где оставил свой посох Пересвет // Благовест. 1999. № 6(66).

²⁹ Данный обряд не является уникальным местным обычаем. «Проводы душки» широко распространены в других областях, в том числе расположенных на значительном расстоянии от описываемой. Вероятно, он является общей славянской и финно-угорской традицией.

³⁰ По словам настоятеля Богородице-Рождественского храма с. Ново-Александро-во Милославского р-на протоиерея Валерия Хирова (1959 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в 1989 году), обычай «откупать землю» в их селе появился благодаря приезжим москвичам (беседа, 10 мая 2004 года).

³¹ Беседа с благочинным Спасского района протоиереем Сергием Вахулой (1964 г. р., окончил Московскую духовную академию, рукоположен во священника в 1990 году), 28 июля 2003 года.

³² Беседа с настоятелем Входоиерусалимского храма Рязани протоиереем Василием Колесниковым (1952 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в 1975 году), 11 декабря 2002 года.

³³ Этой информацией поделился со мной сторож Лазаревского храма Рязани в декабре 2002 года.

³⁴ С таким предложением обращалась к священнику Преображенского храма в Канищеве староста прихода (беседа с иереем Дионисием Ермошиным, 25 июля 2004 года).

³⁵ В подтверждение можно привести слова о. Георгия Булекова: «Если ваше слово, священника, авторитетно, они будут, даже до конца не сознавая, не понимая сути, будут вас слушаться, делать так, как вы скажете» (беседа с настоятелем Никольского храма с. Борки Шацкого района протоиереем Георгием Булековым [1962 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в 1985 году], 14 июля 2004 года).

³⁶ Праздник не является престольным для храма.

³⁷ Беседа с благочинным Старожиловского округа протоиереем Александром Новиковым (1960 г. р., окончил Православный Свято-Тихоновский богословский институт, рукоположен во священника в 1990 году), 27 июля 2004 года.

³⁸ Беседа с протоиереем Андреем Правдолюбовым, 20 июля 2003 года.

³⁹ Беседа с иеромонахом Феодосием (Ивановым), 12 июля 2004 года.

⁴⁰ «У нас сейчас очень много развелось писарей, которые, как говорится, откуда берут, неизвестно. Грамотеев много развелось. А есть у нас такой архимандрит Иоанн (Крестьянкин), служит в Псково-Печерском монастыре. Там есть пещеры. И до своих 90-х лет он там служил всегда на Пасху, в этих пещерах. <… > В общем, в этих коридорах большое количество монахов, схимонахов, дворянское сословие, графское сословие похоронено. И он всегда после литургии, отслужив литургию, ходил по коридорам в этих пещерах и со всеми христосовался. И приезжали люди с Москвы специально, с Москвы, из Питера, чтобы послушать, как в первый день Пасхи отвечают покойники „Воистину воскресе!“. Вот какие были чудеса.

И они и сейчас чудеса совершаются, в Пасху. Поэтому мы обязаны ходить на первый день Пасхи. <…> То, что сейчас писарей много развелось, и нам Католическая церковь навязывает, чтобы мы не ходили, не ходили на первый день Пасхи – они сами, католики, ходят на свою Пасху на свои собственные [кладбища]» (беседа с настоятелем Казанского храма пос. Солотча Рязанского района протоиереем Димитрием Ромащенко [1949 г. р., учился в Московской духовной семинарии, рукоположен во священника в 1976 году], 5 мая 2004 года).

⁴¹ Беседа с иереем Владимиром Палием, 28 июля 2003 года.

⁴²Сухинина Н. Помощница в родах // Благовест. 2003. № 6(114).

⁴³ Ср. мнение об этой практике правящего архиерея: «Прекрасными условиями для изучения соборных служений могут стать праздники перенесения чудотворных и почитаемых икон, которых в Рязанской епархии немало. При этом владыка Павел напомнил, что перенесение икон несет и миссионерскую функцию: свидетельствует о том, что Церковь жива, привлекает людей в храм» (Заседание Епархиального совета // Рязанский церковный вестник. 2004. № 8–9. С. 31–32).

⁴⁴ Беседа с протоиереем Георгием Булековым, 14 июля 2004 года. В этом же интервью были упомянуты подробности принятия решения о «возрождении» традиции: «Как раз на Выше с иконой Казанской – я ему (архиепископу Павлу. – О.С.) буквально на бегу в двух словах объяснил, историю сообщил, с владыкой Иосифом, с викарием своим, что это было до революции, что есть необходимость. Он сразу это все осмыслил, сразу благословил. Не надо никаких бумажек, потом. Сразу берите икону, проводите празднование, потом все бумаги оформим, благословение».

⁴⁵ Материалы поездки автора в Рязанскую епархию. Май 2003 года.

⁴⁶ Светильник веры: Жизнеописание блаженной Пелагеи Захаровской / Автор-составитель И. Евсин. М., 2001.

⁴⁷ Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года (http://berdsknew.narod.ru/ news/obrasheni.htm).

⁴⁸ См., например: Угодница Божия Пелагия Рязанская (http://pravosl.narod.ru/library/ pelageia.htm#BbinycKi).

⁴⁹ См., например: Жизнь вечная: Альманах. 1996. № 18.

⁵⁰ Угодница Божия Пелагия Рязанская…

⁵¹ Светильник веры… С. 21.

⁵² 10 июня 2004 года состоялось первое заседание епархиальной Комиссии по канонизации святых // Рязанский церковный вестник. 2004. № 6. С. 48.

⁵³ Оклеветанный старец: Исторические свидетельства о Г.Е. Распутине / Автор-составитель И.И. Евсин. Рязань, 2002.

⁵⁴ Материалы поездки автора в Рязанскую епархию. Июль 2002 года.

⁵⁵ Церковь не приняла иконы с ликом Талькова // КМ.Ру. 2003.30 сентября (http://www.km.ru/news/view.asp?id= 0845215440DA475A8E7F381E887AEF2F).

⁵⁶ Беседа с епископом Шацким Иосифом (Македоновым), 26 марта 2003 года.

⁵⁷ Беседа с благочинным Свято-Троицкого монастыря Рязани игуменом Серафимом (Питерским) (1970 г. р., окончил Московскую духовную семинарию, рукоположен во священника в 1994 году), 12 декабря 2002 года.

⁵⁸ Материалы поездки автора в Рязанскую епархию. Декабрь 2003 года.

⁵⁹ Беседа с руководителем Царско-Николь-ского общества г. Рязани Николаем Дмитриевичем Борисовым, 24 июля 2003 года.

⁶⁰ Мироточивая икона Царя-мученика Николая II Александровича в Москве: Свидетельство Аллы Васильевны Дьяковой (http://sobor.ivanovo.ru/Miro.html).

⁶¹ Беседа с епископом Шацким Иосифом (Македоновым), 26 марта 2003 года.

⁶² В январе 2004 года сотрудник синодальной Комиссии по канонизации иерей Максим Максимов заявил в интервью «Церковному вестнику», что комиссия не нашла оснований для канонизации Е. Родионова (Можно ли спешить с канонизацией? // Церковный вестник. 2004. № 1–2. С. 27).

⁶³ http://www.rus-inok.ru/pages/educa-tion8i.htm

⁶⁴ Крест воина // http://www.rus-inok.ru/ pages/education85.htm

⁶⁵ «Молись воину-мученику!» // Благовест (Самара). 2001. Июнь (http://www.cofe.ru/ blago vest/article.asp?AID=i3i4).

⁶⁶ Заседание Епархиального Издательского Совета // Рязанский церковный вестник. 2003. № 12. С. 22.

⁶⁷ Подробнее о роли старчества см.: Митро хин Н. Указ. соч. С. 92–106. (См. также статью Н. Митрохина в настоящей книге. – Примеч. сост.)

⁶⁸ См., например: Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру, приходским советам храмов города Москвы, наместникам и настоятельницам ставропигиальных монастырей на Епархиальном собрании 23 декабря 2003 года // Церковный вестник. 2004. № 1–2. В Обращении, в частности, указывается на недопустимость церковного поминовения некрещеных, что многие священники совершают, уверяя прихожан в тождественности такого поминовения таинству крещения.

Инна Налётова