И Илия встает, укрепляемый Богом, и идет исполнять новые веления Божии. Пророк по-человечески слаб, немощен, но, если он находит в себе веру послушаться Бога, он низлагает царей и обращает в бегство войско. Он всесилен не своей силой, но силой Божией, через него действующей. Когда же пророк усомнится во всесилии Божием и поступит по своему человеческому разумению — от страха ли, от гордыни, по корысти, он всегда терпит бедствие. Он уже не пророк Божий, а жалкий и немощный падший человек. Илия нашел в себе силу веры вернуться из пустыни в те города, где жаждали его гибели, — и не погиб, но стал образцом пророка для Израиля и даже, по библейскому преданию, не изведав смерти, живым был взят на небо. Таков венец самозабвенного служения человека Богу в религии Ветхого Завета.
Вот пророк Иеремия в осажденном вавилонянами Иерусалиме (начало VI века до Р.Х.) обращается к царю, князьям и к народу с требованием дать рабам свободу и прекратить поклоняться идолам. «Может быть, дом Иудин услышит о всех бедствиях, какие я помышляю сделать им, чтобы они обратились каждый от злого пути своего, чтобы Я простил неправду их и грех их» [Иер. 36: 3]. Свои пророчества он диктует ученику Варуху, и тот передает пергамен царедворцам, а те — царю Иоакиму. Но царь не внял словам пророка и собственноручно сжег на огне жаровни свиток. И вновь пророк, которого держат в заключении за его смелые и нелицеприятные речи, возвещает царю Иоакиму и его вельможам, да и всему народу Иерусалимскому: «ты сожег свиток сей, сказав: „зачем ты написал в нем: непременно придет царь Вавилонский и разорит землю сию, и истребит на ней людей и скот?" За это так говорит Господь об Иоакиме, царе Иудейском: не будет от него сидящего на престоле Давидовом, и труп его будет брошен на зной дневной и на холод ночной; и посещу его, и племя его, и слуг его за неправду их, и наведу на них и на жителей Иерусалима, и на мужей Иуды все зло, которое Я изрек на них, а они не слушали».
Иеремия, несмотря на свое пророческое призвание, несмелый человек. Он боится страданий, голода, жестокой смерти в грязной глубокой яме, куда с разрешения царя Седекии бросили его разгневанные патриоты, возмущенные повелением пророка открыть ворота Иерусалима перед войсками царя вавилонского. Он просит царя смилостивиться над ним и не губить его. Библия вовсе не рисует Иеремию человеком железной воли и несгибаемого мужества, по той простой причине, что ее составители прекрасно знают, что таких людей нет, и среди падшего человечества быть не может. Но Иеремия способен бояться Бога более, нежели человеков, и, веря во всемогущество Божие, говорить в лицо царям и вельможам правду, порой жестокую.
Впрочем, ни слова Илии, ни слова Иеремии и большинства иных пророков не достигают цели. Ни цари, ни вельможи, ни народ Израиля не обращаются к Богу, не становятся послушны Ему. Эгоистическая непокорность, впервые обнаружившая себя еще в раю в отношениях первых людей с их Творцом, не исчезает и в богоизбранном народе, и в его царях-помазанниках, потомках Давида. Царская власть — очередной «проект» преодоления падшести, испрошенный людьми, но попущенный и благословленный Богом, не удается. И пророки, не переставая обличать правителей и народ, начинают говорить об ином, истинном царе, о настоящем помазаннике Божием, которому еще предстоит прийти и спасти и народ свой, и все народы земли.
Глава 6
Упование грядущего
Отрок Мой
Идея Мессии перемещается в область будущего. Мессия должен прийти не для того, чтобы безопасно и изобильно устроить жизнь народа, не для того, чтобы достичь реванша над более сильными соседями, теснящими и унижающими Израиль, и даже не для того, чтобы вернуть рассеянный после ассирийского и нововавилонского завоеваний еврейский народ в Землю Обетованную. Мессия должен прийти, чтобы преобразить всю жизнь общества и каждого человека, чтобы освободить людей не от голода и не от врагов, но от собственной плохости, от которой, в конечном счете, и страдают люди, от которой и терзает их голод и нищета, вражеский меч и междоусобная смута. С наибольшей, пожалуй, полнотой этот образ Мессии как преобразователя жизни дан в Ветхом Завете у пророка Исаии. Вот как говорится об этом в сорок второй главе: «Вот Отрок Мой, которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд. Не возопиет, не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах. Трости надломленной не преломит и льна курящегося не угасит. Будет производить суд поистине, не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда. И на закон Его будут уповать острова» [Ис. 42: 1-4].
О чем здесь идет речь? О том, что этот Мессия, этот помазанник будет в первую очередь судьей, разделяющим добро и зло, он поможет людям выбрать добро, но только тем людям, которые хотят выбирать добро. Он не применит силы, он не впихнет людей в «счастливое будущее», как впихивали многочисленные тираны. Ничего подобного не предлагается. Он лишь откроет возможность. Но Он не сделает даже того, что, кажется, может сделать младенец, — он «не переломит надломленной трости», он «не угасит курящегося льна», который сожми пальцами — и он перестанет куриться. Мессия не применит насилия ни в чем, ни на грамм, ни на йоту, Он даст людям возможность свободы, которая отнята от них грехопадением праотцев и последовавшим проклятием Творца. А уж как этой возможностью свободы воспользуется каждый, это его, каждого, суверенное дело. Никакого насилия над человеком тут нет. Но как даст Мессия эту возможность свободы?
И опять мы читаем у пророка Исаии. Не забудем, что образ Мессии прочно соединяется к VIII веку до Р.Х.,то есть к эпохе пророка Исаии, с образом царя. Тогда в Израиле уже два века было царство, и люди, слушая пророчества Исаии, думали, что речь идет о властном правителе. Они слышали от пророков, что Мессия будет «лев из колена Давидова», новый Давид. И народ верил, что Мессия восстановит славу Израиля и силу его, пошатнувшуюся после смерти Соломона, ждал, как ждет любой народ, политического триумфа после долгого унижения военными поражениями. И вдруг Исаия говорит нечто совершенно иное:
«Господи! кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит?» [Ис. 53:1-8].
В этих словах пятьдесят третьей главы речь идет о том, что Мессия не будет царем, по крайней мере, в обычном смысле этого слова. Он не будет иметь ни власти, ни силы внешней, и он освободит людей не внешним освобождением, не политическим или военным действием и не каким-то магическим фокусом, который вдруг сделает людей свободными. Он освободит людей от первородного греха двояко: во-первых, он примет на себя грех всех, но каждый будет свободен вручать ему себя и, соответственно, свой грех или не вручать. И второе: он возвестит людям суд, он даст возможность, даст понимание тем, кто вручит ему себя, разделять все мысли, слова и поступки на добрые и злые. Он восстановит ясную границу добра и зла, порядком стершуюся в этом мире. Но сам он будет безгласен. Вспомним, как Лао Цзы в «Дао Дэ Дзин» именует себя невнятно кричащим младенцем, а Мессия будет вообще безгласен. То есть он не будет говорить «здесь правда!», но он будет тем, кого ищут все те, кто, ощутив свою некачественность, пожелает восстановить правду в себе. Он будет ключом, которым откроются запертые после изгнания Адама ворота рая.
И миссия этого странного царя будет не национальной, не израильской только, она будет, по убеждению пророка Исаии, всемирной. Он придет не для одного народа, не для одной страны, не для потомков того только, кого Бог вывел за руку из Харрана. Он придет для всех:
«В тот день жертвенник Господу будет посреди земли Египетской, и памятник Господу — у пределов ее. И будет он знамением и свидетельством о Господе Саваофе в земле Египетской, потому что они воззовут к Господу по причине притеснителей, и Он пошлет им спасителя и заступника, и избавит их. И Господь явит Себя в Египте; и Египтяне в тот день познают Господа и принесут жертвы и дары, и дадут обеты Господу, и исполнят». Египет, откуда вывел Моисей народ Израильский, в библейской мысли символически рассматривался как область зла и метафизической тьмы. И вот теперь о Египте пророк говорит нечто совсем иное: «И поразит Господь Египет; поразит и исцелит; они обратятся к Господу, и Он услышит их и исцелит их. В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне — в Ассирию; и египтяне вместе с ассириянами будут служить Господу. В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассирией; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой — египтяне, и дело рук Моих — ассирияне, и наследие Мое — Израиль» [Ис. 19:19-25].
Истинный царь придет из Израиля, но придет для всех народов, так как все народы — творение и наследие Божие. Нет нужды объяснять, что Египет и Ассирия — могущественные соседи Израиля, поочередно державшие еврейский народ в вассальной зависимости и периодически терзавшие его военными походами и разорением, — это образ всего мира, всех нееврейских стран и народов. Даже злейшие поработители и истязатели Израиля, что уж говорить об иных, не повергаются под ноги богоизбранного народа, не покоряются ему, не просят смиренно о пощаде, но становятся братьями израильтянам. Ведь все люди, независимо от языка и обычаев, — потомки первого Адама, все — «народ Божий» и «дело рук Божиих». Об этом твердо объявляет Библия устами Исаии. Так преодолевается в Библии отчуждение между людьми, цивилизациями, государствами, эпохами и культурами; отчуждение, которым было поражено человечество со времен Адама и Вавилонского столпотворения.