Но ведь слово, как и семя, не может быть само по себе. Семя обязательно должно быть кем-то дано, слово — произнесено. Значит, у слова есть отец — тот, кто его рождает, кто его производит. Но, родившись, слово живет независимо от отца: я произнес слово, и я уже не волен над тем, как вы его воспримете — кто-то воспримет так, кто-то эдак, кто-то вообще не воспримет. Но слово не может измениться, потому что, если вы начнете менять мои слова, это уже буду не я, это будете уже вы. Значит, слово неизменяемо — оно уже не зависит от моей воли после того, как оно было произнесено, оно начинает свою особую жизнь.
Вот именно эти качества есть у Иисуса Христа — Слова Божия. Те, кто общается с Иисусом, могут Его воспринимать совершенно по-разному, как воспринимают одно и то же слово, произнесенное или написанное, разные люди. И евангелист Иоанн, писавший свое Евангелие после смерти и Воскресения Иисуса, знал, что Иисус был истинным Словом, Он не изменил Своему Отцу. Но Иисус — это свободное волевое Слово, Оно Само принимает решения, в отличие от слова, которое я произношу и которое не имеет своей воли. Поэтому чаще употребляется понятие «Сын Божий». Сын имеет свою волю. Опять вспомним притчу о блудном сыне: сын во всем есть порождение отца и матери, но он волен сказать родителям «нет», а может сказать «да». Иисус был Словом и остался Словом, Он не сказал «нет». Но теоретически, имея свободную волю, Он мог бы сказать «нет». Иисус был во всем человек, это постоянно подчеркивается в Евангелии. Во всем человек, кроме трансляции падшести. Но ведь в Адаме тоже не было никакой трансляции падшести, когда он взял плод с древа познания добра и зла и ел. Адам сказал Богу «нет» без всякой падшести, потому что он был свободной личностью. И так же точно мог сказать Иисус. Будем это помнить.
Евангелист Иоанн объясняет, что Слово Божие, Которое предвечно было у Бога до создания мира и Которым «вся быша», и Иисус, зачатый и рожденный Марией Девой, — это одна и та же личность. Апостол Павел в послании к христианам фригийского города Колоссы развивает ту же мысль (напомним, что послание апостола Павла написано, скорее всего, лет на тридцать раньше Евангелия по
Иоанну): Иисус «есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит» [Кол. 1: 15-17].
«Слово Божие — есть образователь входящего в состав мира сего вещества, Устроитель и Художник всего бывающего. Никак не возможно веществу принять прекрасное устройство без рассудительной силы Слова, Которое есть образ, ум, мудрость и промышление Божие», — подчеркивает раннехристианский египетский подвижник Антоний [Наставления, 156].
Более того, у любого человека слово как возможность существует не для конкретной ситуации, скажем, произнесения лекции или ответа на экзамене, но в самом естестве человеческом, а ответ на экзамене оказывается возможным благодаря тому, что студент может мыслить и говорить. Так же и Слово Божие. Архиепископ Александрии Афанасий Великий (295-373) объяснял: «Если бы угодно было Богу и не создавать творения, тем не менее было Слово у Бога, и в Нем был Отец. Творениям невозможно было получить бытие без слова, поэтому и получили бытие Им»73.
Владимир Николаевич Лосский формулирует эту идею в виде замечательного парадокса: «Если и можно говорить о Женихе Пресвятой Девы, причем только в смысле метафизическом, <...> то у Нее не может быть иного жениха, кроме Сына. В этом бессеменном зачатии Само
Сет. Афанасий Великий // Patrologia Graca Cursus Completus (далее — PG) / Ed. J.-P. Migne. XXVI, col. 212. (Русский перевод: Сет. Афанасий Великий. Сочинения. Т. 2. С. 302.)
Слово есть Семя»74. То есть Иисус как Слово Сам зачинает Себя в Деве Марии. Им все начало в тварном мире быть, в том числе и Он Сам. Замечу, что эта идея — древнейшая. Задолго до Христа Иисуса в Египте был почитаем образ Бога в имени Мин-Амон-Камутеф — Видимый-Незримый- Телец (то есть оплодотворитель. — А.З.) Своей Матери75.
Как мы видим, «небесный пролог» Евангелия по Иоанну придает Благовещенью (а именно так христиане именуют беседу Архангела Гавриила с Девой Марией) сверхкосмический смысл и глубину.
С Рождеством Иисуса связано несколько замечательных событий, которые важны для Канона Нового Завета и, соответственно, важны для нас. На них евангелисты специально останавливаются, особенно Матфей. В Рождестве осуществляется пророчество о том, что Мессия родится в Вифлееме Иудейском, в родном городе царя Давида. Это поражает христиан, и они это записывают. Как попал в Вифлеем живший в Назарете Иосиф? Вся Палестина маленькая, но Назарет — это совсем другая часть страны, не Иудея, а Галилея, довольно отдаленная от Вифлеема. Иосифу пришлось идти в Вифлеем, потому что Цезарь Август объявил перепись населения, рутинное для громадной империи дело, и каждый должен был записаться в том месте, откуда он происходит. Будучи потомком Давида, Иосиф отправляется в Вифлеем вместе со своей беременной женой Марией, которая вот- вот должна родить.
В.Н. Лосский. Догматическое богословие // В.Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 263.
А.Б. Зубов, О.И. Зубова. Религия Древнего Египта. Ч. 1. Земля и боги. М.: РИПОЛ-классик, 2017. С. 294-310.
И в Вифлееме Мария рождает Иисуса. Все очень буднично. Иосиф — человек бедный, каменщик и плотник. От такой работы не разбогатеешь, дай Бог прокормишь себя и семью. Места в дешевой гостинице им не нашлось — это специально отмечает Лука [Лк. 2:7]. А время было зимнее, холодное. И видимо, кто-то из горожан, может быть, дальний родственник, предложил им теплый хлев — сарай для скота. Спеленатого Новорожденного положили в корыто, из которого ел скот, это ведь и есть ясли — фатуу. Наши ясли как «первая ступень» детского сада — это ведь как раз переосмысление евангельского образа. В обществе овец, коз и быков началась жизнь Того, Кто творил миры и пребывал в Божественном Отце до создания бытия.
И в этом — глубочайший смысл. Потом богословы назовут это явление «кенозис» (кеушслд — опоражнивание, опустошение). Слово, близкое по корню и близко звучавшее для греческого уха со словом Kevoa, кеуотуд — тщета, суетность. В падший, обрушенный грехом мир всемощ- ное, созидающее миры Слово вошло в самом низменном, ничтожном виде, безобразно, если не безобразно. Новорожденный Иисус не рожден в зале из пурпурного римского мрамора, не был принят в багряные пеленки, как наследники престола византийских императоров — пор- фирогенеты (Порфироуеууутод), Он появился в самом низу социальной лестницы, в бедности, усугубленной бесприютностью, — в хлеву. И когда какие-то аристократы знатные кичатся своим происхождением, с презрением смотря на бедняков, которые чуть ли не со скотиной живут, то надо понимать: для христиан было важно, что первый из этих нищих странников — Иисус Христос. И также специально подчеркнуто в Евангелии, что Мария, родив Его, спеленала. То есть у Нее не было помощниц — никому не нужная молодая странница. Спеленала и положила в ясли.
Волхвы с Востока
Евангелист Матфей рассказывает таинственную историю о магах. По-русски мы привычно называем их «волхвами», а греческий текст говорит маги — «^ауо/». Маги — это священники зороастрийского ритуала. К тому времени зороастризм был государственной религией в Парфянской державе Аршакидов, соседней с Римской империей и соперничавшей с ней за власть над миром. То есть маги — представители государственной религии враждебного государства. Западная католическая традиция называет их тремя царями. Все знают герб Швеции с тремя коронами или герб Кельна — это короны тех самых трех «царей», но это преувеличение. В Евангелии никаких царей нет, там не цари, а маги — «идеологи» враждебного государства. Враждебного и Риму, и конечно же его провинции — Иудее. Но кроме этого важно, что это звездочеты — люди, которые делают то, что осуждено в Ветхом Завете. Ветхий Завет не отрицает самого факта существования сверхъестественных возможностей у различных колдунов и предсказателей — помните, по просьбе Саула колдунья успешно вызвала дух пророка Самуила [1 Цар. 28: 8-14]. Но делать такие вещи в Ветхом Завете запрещено под страхом смерти — «не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это» [Втор. 18:10-12]. Звездочетство — прорицание по звездам — из их числа. А тут маги по звезде догадались о рождении Мессии и не поленились прийти в Вифлеем. Даже если они шли из Вавилона, а не из священного Йезда, путь был неблизкий. Объясняя появление магов в Вифлееме сразу после рождения Иисуса, Иоанн Златоуст высказал предположение, что звезда взошла на Востоке после зачатия, а не после рождения Младенца, и потому у них было вполне достаточно времени, чтобы дойти. Но евангелиста Матфея проблемы долгого пути из Персии в Иудею совершенно не беспокоят, а вот само появление персидских мудрецов у яслей Иисуса кажется и ему, и собирателям Канона столь важным, что этому эпизоду уделена половина второй главы.
И удивительно, что Матфей, самый, как мы уже говорили, еврейский из всех четырех евангелистов, рассказывает эту историю, которая для него как для еврея должна быть как ножом по горлу. Он не замалчивает, не отбрасывает, не считает историю с магами малозначимой и ненужной. Должно быть, этой историей с магами евангелист хочет подчеркнуть какой-то важный для христиан факт — какой? Вскоре мы увидим, что вся почти история жизни Иисуса до Его выхода на проповедь, то есть первые тридцать лет жизни Иисуса, практически (кроме одного момента) не освещена в Евангелиях. Тридцать лет частной жизни Христа канонисты не сочли важными для христианской веры, хотя Он конечно же встречался с кем-то, говорил что-то, у кого-то учился и грамоте, и ремеслу. Но для христиан это не важно, и поэтому не вошло в Новый Завет и вскоре забылось. Кое-что сохранилось в апокрифах. Но за достоверность апокрифических сведений Церковь, что называется, не отвечает. Канонически эти сведения не важны. А этот эпизод с магами важен. Настолько важен, что включен в Канон Нового Завета. Почему?