«в Нем обитает вся полнота Божества телесно» [Кол. 2: 9] — это обнаруживается именно в момент омовения Иисуса Иоанном. Поэтому это событие называют Богоявлением — Теофанией.
Испытание в пустыне
Сразуже после омовения в Иордане Иисус оказался в пустыне, где начинается сорокадневный пост. Та Божественная потенция, которая была от зачатия в Иисусе, теперь актуализирована, она теперь явна. И потому и возможно, и необходимо ее свидетельство. Любой дар обязательно требует испытания, проверки на существенность, некоего экзамена. И удивительным образом то же самое происходит с Иисусом. Потому что не Сам пошел Иисус в пустыню, а Он был ведом туда, как утверждает евангельский текст, Духом Святым. Тот же Дух Божий, который явился Ему в омовении в Иордане, ведет Его в пустыню — не на царский престол, не к славе, а к испытаниям.
Мы знаем, что после сорока дней поста происходят три искушения от сатаны, о которых рассказывают все три синоптических Евангелия. Эти искушения очень характерны. Во-первых, обратите внимание, сатана подходит ко Христу — и практически повторяется то, что мы читали в Книге Иова, да и, в сущности, то же, что происходит с Адамом и Евой. Сатана предлагает те же «яблочки», как тогда в раю (но мы помним, что на самом-то деле это никакие не яблоки — прародителям предлагалось стать как боги, получить богоподобный статус, не остаться с Богом и Сыном Божиим, а быть как бы богом вне Бога).
Подобное искушение предлагается вновь. «Ты, — обращается сатана к Иисусу, — голоден». Конечно, Иисус сорок дней не ел и «взалкал», захотел есть. Это тоже очень характерный момент: евангелисту важно показать, что Иисус — вполне человек. Он тоже хочет есть, тоже хочет пить, хочет спать, тоже может выходить из себя, когда Ему слишком досаждают и все Его теребят (помните [Мк. 3:21] — с Ним происходит «экстасис», выход из себя). Он может страдать, переживать, плакать о друге — когда увидел Лазаря в гробу. У Него может быть любимый ученик — Иоанн. Конечно, и другие ученики тоже Ему дороги, но есть любимый и менее любимые, как и у каждого из нас складываются с людьми разные отношения. Это все очень важно для того, чтобы понять, что Он — вполне человек. В Нем есть страх, который потом очень ясно проявится в молении о чаше. В Нем есть все человеческое. В Нем только нет порчи. Поэтому
Он, как и первый Адам, может эти все Свои слабости преодолеть. С трудом, часто с воплем, кровью и потом, но победить. Адам тоже мог победить в раю сатану. Мог, но покорился ему по собственной воле, свободно.
Впоследствии богословы, и первый из них знаменитый Максим Исповедник, осмысляя евангельский текст, скажут, что у каждого из нас, как и у Иисуса, есть две воли: воля «естественная» (fyvaiKoq) и воля «мудрая», гномическая (от греческого yvw^yv — выносить решение). Естественная воля проявляется в том, что, как и любой человек, Иисус хочет есть, спать. Все человеческие желания Ему свойственны. А вот то, как эти желания осуществить, — об этом должна позаботиться гномическая воля. Сатана предлагает Иисусу хлеб. «Ты, говорит, Сын Божий? (Сатанаже слышал, что говорил ангел.) Отлично! Голодный? Не страшно! Вот камни, их полно в пустыне. Только скажи — и они станут хлебами». Сколько человечество мечтает об этом — добывать потребное к жизни без усилий! Но что отвечает Иисус? «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» [Мф. 4:4]. Он делает выбор между хлебом как средством для телесной жизни и Словом Божиим как средством для вечной жизни. То есть Он делает выбор — быть с Богом, а не со Своим человеческим, естественным интересом.
Первое искушение — материальное, мы можем сказать, искушение экономического плана, которому очень многие поддаются. Второе искушение более страшное — искушение властью. Власть кружит голову больше любой любви, любого секса. Власть над другими людьми — это то, что человека может совершенно свести с ума, если он к этому расположен. Всегда бойтесь этого искушения похотью власти! Если надо руководить, руководите со страхом, понимая, что вы ничем не лучше своих подчиненных. А когда властолюбие проявляется в семье — это страшная вещь, катастрофа, это всегда путь к распаду семьи. «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» [Мк. 9: 35] — принцип, Самим Христом сформулированный впоследствии.
Сатана возводит Его на высокую гору и во мгновение ока показывает «все царства мира и всю славу их». Стремление покорить мир — это, конечно, и властолюбивое желание, и одновременно подсознательное желание быть единственным: есть один Бог на небе и один царь на земле, стать как бы символом Бога на земле. Даже те, кто не владел всем миром, играли в эту игру: китайские императоры, византийские императоры, всякие Гитлеры, и Сталины, и Коминтерны, и серп и молот на земном шаре на советском гербе — все это из той же серии: стремление овладеть миром. И вот сатана говорит Христу: «Ты же Сын Божий? Все это будет принадлежать Тебе. Только поклонись мне!» Сколько таких, кто кланялись! Весь лоб расшибали! Но так ничего и не получили. Потому что сатана «лжец и отец лжи» [Ин. 8: 44]. Поэтому на это искушение Иисус отвечает: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» [Лк. 4: 8]. Единственный, Кто может дать настоящее, подлинное, — это Бог. А враг, сатана, никогда не даст ничего, даже и думать не надо, это только прельщение, только обман.
Ну и, наконец, третье, самое тонкое искушение — это искушение чудом: принудить Бога, спровоцировать Его на чудо. Сатана ведет Иисуса на крыло Храма (те, кто были в Иерусалиме, представляют себе: вот Стена Плача, а над ней на горе Храм — громадная высота) и предлагает: «Прыгни! если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз!», и при этом ссылается на 90-й псалом: «Ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» [Лк. 4: 9-11].
Сколько потом было наивных попыток по воде походить, что-то «чудесное» совершить, доказывая, что ты святой. Ничего из этого не получалось — именно потому, что люди хотели вырвать у Бога чудо для себя, для самоутверждения, пусть и обольщая самих себя тем, что этим они укрепят веру других. А в Евангелии ясно сказано, что Христос не пытается ничего доказать, Он просто говорит: «написано также: не искушай Господа Бога твоего» [Мф. 4: 7]. И после этого отошел от Него сатана «до времени», это значит, что не насовсем.
Первые искушения пройдены. Но впереди их будет еще очень много, можно сказать — до последнего вздоха. Но без этих первых побед над лукавым сатаной слово и дело правды не могло, по мнению Церкви, прозвучать и свершиться. Если Богоявление — явление природы Божией в Иисусе, то победа в искушениях — свидетельство силы этой Божественной природы, утвержденной гномической волей Иисуса Христа76.
Примечательно, что жития Сиддхартхи Гаутамы — Будды Татхагаты сохранили очень сходный рассказ об
Забегая вперед, замечу, что устоявшееся в православной традиции мнение отвергает наличие гномической воли у человека Иисуса Христа и утверждает, что у Него была только естественная воля. Однако это богословское мнение не является догматом веры, и ни один Собор не высказался определенно об этом. Сам Максим Исповедник менял в этом вопросе свою позицию. В «Диспуте с Пирром» он настаивал на наличии гномической воли у Иисуса Христа [PG 91,297 Ь], а позднее, примерно с 645 г., во время полемики с монофелитами, говорил о присутствии у Него только естественной, человеческой воли, которая заставляла Христа, например, страшиться смерти во время моления о чаше [PG 91,
искушениях сатаной — Марой — духовно мужественного царевича под Деревом Просветления — Боддхи, так же во время сорокадневного поста и сосредоточения-самадхи. И после победы над искушениями Мары Гаутаме открылась вся глубина истины, с которой он вышел на проповедь77.
Путь борьбы
И вот, после победы над искусителем, начинается путь Христа. Это путь постоянной борьбы с сатаной, постоянного утверждения Собой правды Божией. В сущности, вся земная жизнь Христа с момента омовения в Иордане, эти три — три с половиной года, — это затянувшееся, пролонгированное искушение Адама и Евы. Оно заключается в том, что чем больше являет Иисус Свою силу Сына Божия — а являет Он ее в исцелении больных, воскрешении умерших, в научении людей,—тем сильнее сопротивление зла. И зло это теперь исходит не непосредственно от сатаны, а от людей, так или иначе одержимых ненавистью к правде и связанных себялюбием и самоутверждением.
Вот Иисус творит несомненное для каждого благо — собравшихся к Нему в пустынное место людей Он,
80d-81d]. На мой взгляд, во втором случае преп. Максим идет на сознательную уступку, чтобы не быть обвиненным своими оппонентами в несторианстве. Тщательный анализ современного состояния этой дискуссионной богословской проблемы представлен в статье: Пол М. Блоуэрс. Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин о гномической воле во Христе: ясность и неопределенность (русский перевод см.: bogoslov.ru/article/6023990 [дата обращения 10.10.2020]).
См., например, 13-ю главу «Жизни Будды» Ашвагоши. (Русский перевод Константина Бальмонта: Ашвагоша. Жизнь Будды. Калидаса. Драмы. М.: Художественная литература, 1990. С. 138-147.)
сжалившись над их усталостью и голодом, желает накормить, «чтобы они не ослабели в дороге». Примечательно, кстати, что он кормит пятью хлебами и двумя рыбками пять тысяч человек, и при этом с бухгалтерской точностью евангелисты отмечают (а чудо это есть во всех четырех Евангелиях: Мф. 14:13-21; Мк. 6: 31-44; Лк. 9:10-17 и Ин. 6:5-15), что оставшихся кусков набралось двенадцать полных коробов. А буквально в следующих главах Матфея и Марка рассказывается о ином подобном чуде — семью хлебами и немногими рыбками (диета галилейских рыбаков!) Он насыщает четыре тысячи человек, после которых остается семь полных корзин.
Многие не понимают смысла почти дословного повтора чуда в двух Евангелиях, говорят, что это случайная мультипликация информации. Ничего подобного! За четыре века, пока складывался Новозаветный канон, никакого случайного дублирования сюжетов в Евангелии остаться не могло: все лишнее отсеяли, все повторы убрали. Сохранение же рядом двух сходных чудес, видимо, преследовало некую цель. Обратите внимание, когда изначальной пищи чуть-чуть больше, а