Религия Библии. Христианство — страница 63 из 98

своих желаний, то никакое таинство Крещения тебе не помо­жет. Наоборот, оно будет тебе в осуждение.

Константин, по преданию, говорил примерно так: «Вы, отцы, сформулировали прекрасный Символ веры, только мне кажется, одно слово надо немножечко яснее пропи­сать — заменить одну букву: «щоюимод» на «щооимод», то есть убрать «/»». Император все-таки есть император. К любой власти большинство людей относится благого­вейно. Его предложение было принято. Так одна «йота» определила до конца суть правильной веры: смысл из­менился с «подобосущности» на «единосущность». То есть Сын единосущен Отцу, у Них одна сущность, у них одна усия — Божественная усия. Из этого вытекает сле­дующее: что никогда не было такого времени (и вообще не было времени, и о времени говорить абсурдно, когда мы говорим о Боге), когда был Отец и не было Сына. Был всегда Отец, всегда был Сын, и всегда был Дух Святой.

И Лица Святой Троицы существуют независимо от че­ловека, независимо от творения мира. Они существуют всегда. Они нужны для человека, для понимания того, как человек входит в полноту Божества, но они суще­ствуют независимо от человека и независимо от мира. Даже если бы мир не был сотворен, Бог бы все равно был Троицей. Это подчеркивают отцы Второго Вселенского Собора в Константинополе в 381 году, и богословы и даль­ше будут это повторять.

«Сын и Дух в Отце, в Себе и Друг в Друге находятся вечно, нерасторжимо и нераздельно в пребывании не­исходном. Божественная природа, всегда пребываю­щая в неподвижности, представляется движущейся пе­ремещением Друг в Друга. Бытие Святой Троицы вечно, и Она не была когда-то иной, а после стала какой-то дру­гой, и не разделения, ни превращения какого-либо Она не получила, но вместе, одновременно с Отцом и из Него существуют Сын и Дух Святой, а не после Него»[77].

Этот догмат был утвержден после многих споров. Я сейчас вам даю это в крайне спрессованной форме, но ведь это была огромная борьба. Если вы будете читать «Историю Вселенских Соборов» А. В. Карташева[78], вы уви­дите, какая борьба за это шла в Церкви.

Кстати, Арий, хотя его осудили на Соборе, не подверг­ся никаким жестоким репрессиям. Его на время высла­ли в Иллирик из Египта, чтобы он не мутил воду в сво­ей епархии, но вскоре и это ограничение было снято.

Арий продолжал писать, оправдывать свои воззрения и умер своей смертью в Константинополе глубоким ста­риком около 336 года. Церковь тогда еще разделяла ис­тину и свободу богословского мнения и силой рот нико­му не затыкала.

Ипостась человеческая

Теперь мы подходим к двум очень существенным мо­ментам. Значит, в Боге три Личности. И, собственно, Бог и есть три Личности. Отношения этих Личностей — это отношения, формирующие, если угодно, Божество. «У Троицы — никакой зависимости от тварного: акт со­творения мира ни в чем не определяет того, что при­нято называть „вечное происхождение Божественных Лиц". Тварного могло бы и не быть, Бог и тогда был бы Троицей — Отцом, Сыном и Духом Святым, ибо сотво­рение есть акт воли, происхождение Лиц — акт природы (ката фитд) (Божественной)»[79].

Поэтому человек, являясь тоже личностью, не раство­ряется, не исчезает, входя в божественное, но остается сам собой. Его личность, которая символически отобра­жается его именем, так же вечна, как и Лица — Ипостаси Святой Троицы. Более того, каждый человек — это от­дельная ипостась человеческой природы. У нас одна при­рода, одна усия у всех людей, а ипостась у каждого своя. Каждый из нас — особая личность, каждый — особая ипостась в человеческом мире. И через Божественную Ипостась Сына мы входим в полноту Божества, остава­ясь особой человеческой личностью. Это первое, очень важное. Это удивительно расширяет возможности чело­века. Мы оказываемся не какими-то случайными суще­ствами, вброшенными в этот мир, чтобы просто пройти свои несколько десятилетий и потом исчезнуть. Мы ока­зываемся и не частицей Божества, заключенной в тене- ты этого мира (как думал Платон или как думают до сих пор в Индии), чтобы потом опять или переселиться в этот мир в новом обличье, или, если мы сможем, растворить­ся в Боге и исчезнуть. Нет, мы личностью остаемся все­гда. У нас есть начало — это наше рождение. Да, Бог знал о нас до рождения, Он знал о нас до создания мира. Он знал о нас, но нас не было. Мы родились как свободное волевое существо в определенной точке времени и про­странства, каждый из нас, и он навсегда остается лично­стью, особой личностью. И это возможно — быть в Боге без растворения личности, в Боге оставаться личностью.

Поэтому в христианстве отношение к любому че­ловеку должно быть абсолютно трепетное. Потому что все остальное — не личность: государство, народ, класс, что угодно. Это не личность. Это все лишь некоторые временные группировки личностей. А личность беско­нечно больше всех этих группировок. Поэтому, когда Православная Церковь стала страдать православным национализмом (это особенная болезнь Православной Церкви), возникли национальные церкви, это было объ­явлено на Константинопольском Соборе 1872 года грехом филетизма, то есть любви к тому, что не есть Бог, от сло­ва «филео» — «любить» (фиХетк^од в современном грече­ском языке очень плохое понятие — расизм, национализм), и было осуждено. К сожалению, это не помогло: каждая страна, как пыталась с древности, так и ныне, пытается создать свою национальную Церковь, смягчая факт цер­ковного национализма формулой «Церковь в Греции», «Церковь в России», «Церковь в Украине», то есть Церковь едина, но в каждой стране управляется своей админи­страцией. Греческий язык передает этот оттенок смыс­ла, а русский, к сожалению, нет.

В любом случае главное — человеческая личность. Такое понимание учения о Троице. Если бы христиане по­шли по пути Ария или Савеллия,у них бы не было пони­мания того, что человек может и будет личностью всегда. Но после определений двух первых Вселенских Соборов христиане знают, что в той степени, в какой они в Боге, они будут личностями. А в той степени, в какой они вне Бога, соответственно, каждый со своими грехами, они не будут личностями. Их вообще не будет. Поэтому чем более грешен человек, тем более он разрушен, тем бо­лее его личность не целостна, в ней дырки, как в сыре. Может быть, такие большие дырки, что уже от сыра-то почти ничего и не останется. Это первое.

Отношения в человеческой усии

А второе — это отношение ипостасей к природе. Мы эм­пирически знаем отношение наших ипостасей в нашей человеческой природе. То есть мы знаем взаимоотно­шения людей друг с другом, мы видим, что эти отно­шения далеки от совершенства. Гераклит как-то сказал, что война — это отец и бог мира, и все творится вой­ной. И он правильно сказал относительно этого мира. Потому что всё со всем находится во вражде: вражду­ют люди друг с другом, государства, нации, кто только не враждует. И эта ненависть доходит до фантастических пределов — человеконенавистничество, человекоубий­ство буквально пронизывают наш мир. То есть ипоста­си-то есть, личности есть, усия у них едина, но состояние этих личностей — это состояние конфликта. И конфликт этот вызван тем, что усия — природа человека — пора­жена грехом. То, что сделал Адам, как объясняют отцы Церкви, — это разрушение человеческой природы, ухуд­шение человеческой природы. Но каждая человеческая личность сохраняет свою божественность.

У нас получилась странная вещь: природа разрушена очень сильно, но не до конца, а личность сохраняет свою божественность, то есть свою свободу, свою возможность вырваться к Богу. Если бы не было в личности свободы, если бы она не сохранялась, люди бы просто не приходи­ли к таинствам, не становились бы христианами. Значит, свобода есть. То есть падшесть человека имеет отношение к человеческой природе, а образ Божий имеет отношение к личности человека. Так это объясняли древние отцы.

В отличие от нашего опыта человечества, в Боге нет гре­ха. И поэтому отношения ипостасей-личностей в Святой Троице — это отношения любви. То есть у Них не толь­ко одна природа, но одно желание, одна воля. «Бог есть любовь» [1Ин. 4: 16] — любовь не качество, но сама сущ­ность Бога. Жизнь Лиц Святой Троицы есть взаимопро­никновение (nepi%wpeaiq). Жизнь Одного становится жиз­нью Других[80]. И тогда мы начинаем понимать еще одну очень важную вещь: оказывается, вот это полное послу­шание Отцу, которое проявил Иисус на земле, это прояв­ление любви! А сатана хотел, чтобы Он проявил свой эго­изм и тем самым разрушил любовь. И между человеком и Богом установилась бы опять стена. Но Иисус, сказав: «Впрочем, не Моя, но Твоя воля да будет», воспроизвел в Своих отношениях с Отцом эту абсолютную любовь, пре­данность Богу, когда воля Божия в Нем совершается. И тем самым Он побеждает зло. «Бог — это всех объединяющий эрос или любовь», — объясняет Максим Исповедник (от/ ■паутшу еуопо/од ершд цто/ ауапц о еат/v)[81].

Значит, перед каждым из нас открывается во Христе та же возможность и та же перспектива. Поэтому-то, говорит апостол и евангелист Иоанн, «Бог есть любовь». Именно в этом смысле, что отношения в Боге — это любовь, ко­гда не своего блага, но блага другого ищут и не свое же­лание, но желание другого осуществляют, если, конечно, это желание другого ему на пользу.

Никейский Собор 325 года дал великое объяснение. Христиане спасались, шли на мученичество, умирали без этих богословских выкладок. Но когда возникли реаль­ные соблазны, понадобилось это объяснить. Отсюда по­явилось христианское богословие, которое, может быть, не очень просто, но объясняет эти вещи. Первый пери­од — это споры о Троице. Их так и называют — «трини- тарные споры»[82].

Троичность и «пучина Божества»

Раскрытие в текстах Нового Завета троичных отношений в Боге (как мы только что выяснили, необходимых для пони­мания христианами обожения человека) привело к столк­новению нового учения с самым глубоким религиозно-фи­лософским течением греко-римского мира — с учением

Платона и неоплатоников. Еще до того, как тринитарные формулы получили четкие богословские определения на Первом (325 год) и Втором (381 год) Вселенских Соборах, платоники указывали образованным христианам на невоз­можность разговора о сущности Бога. Бог познаваем в сво­их проявлениях, нисхождениях, но неприступен в Своей Сути. Христиане же настаивали, опровергая, в частности, Савеллия, что Ипостаси Святой Троицы и Их отношения — это именно внутрибожественные отношения вечных Лиц единой Божественной Природы[83].