В случае же с Аврамом действует страх иного рода — страх Бога, страх не исполнить волю Божию. Хотя исполнение Божественной воли грозит вроде бы гибелью, причем не только гибелью физической, от разбойников пустыни, но и гибелью духовной. Кто за меня будет приносить жертвы? Кто будет совершать священный брак, в котором я имею участие? Но Аврам повинуется воле Божией и уходит в страну, которую ему обещает указать Бог. Величие этого ухода, ужас совершенного разрыва с традицией только сейчас, постепенно, мы начинаем понимать.
Эти разрывы с традиционным строем жизненного уклада и мировоззрения будут характерны для всего библейского повествования — разрыв с традицией места, с традицией земли, с традицией веры. Перелистаем несколько глав книги Бытия. Когда Аврам уже попадет в ту самую новую страну, в которую его привел Бог, а это, как вы знаете, Ханаан, будущая Палестина, Земля Обетованная, он будет там находиться в статусе пришельца, не имеющего и пяди собственной земли. И именно тогда впервые, в 13-м стихе четырнадцатой главы, Аврама назовут евреем.
Как Авраам стал евреем
Понятие «еврей» долгое время производилось от Евера — одного из предков Аврама. Например, в так называемой «Лопухинской Библии» в комментарии к этому стиху книги Бытия сказано: «Аврам называется евреем какпотомок Евера, внука Симова»[10]. Однако это утверждение верно только отчасти. Так же как значимо имя сына Евера, Фалек, от аморейского «пальгу» (раздел, «потому что во дни его земля разделена» [Быт. 10: 25]), значимо и само имя Евер от аморейского же «йбру» (переход, обычно через реку). Слово йбру (или как его часто транслитерируют — хапиру) хорошо известно в Древней Месопотамии и Сирии[11]. Семиты Месопотамии очень часто именовали хапиру, то есть совершившими переход реки, тех, кто по каким-то причинам убегал из города, из своей страны и уходил или в западную пустыню, или на восток в горы Загроса. Речь идет о реках Евфрат и Тигр. На их берегах и между ними жило культурное население Месопотамии, а вовне простирались дикие, малоосвоенные земли, отделявшие многими днями караванного пути Месопотамию от иных центров цивилизации.
ii
12
Кто были эти беглецы? Как правило, это люди, у которых что-то было неладно в отношениях с государством: или преступники, которые боялись наказания, или должники, которые убегали от заимодавцев, или рабы, жаждавшие свободы, или вельможи, повздорившие с царем,или отпетые авантюристы и разбойники, которые хотели поживиться чужим добром, грабя караваны. Не случайно аналогичное понятие на шумерском языке звучало как «са-газ» — подрезыватели жил, то есть разбойники- хапиру, ограбив путников, перерезали им жилы на ногах и оставляли умирать в пустыне. Возможно, внук Сима Евер по какой-то причине был вынужден перейти реку (быть может, он не бежал, а пришел в Месопотамию извне страны и потому получил такое прозвище). Но Аврам вдруг начинает называться евреем, ибру, хапиру совсем не потому, что он в пятом колене (то есть прапрапра- внук) потомок Евера, а потому, что он тоже «перешел реку», сам стал ибру.
Перейти реку Евфрат хотел уже его отец Фарра, но не успел, умер в Харране, еще в Месопотамской земле. А вот Аврам становится «перешедшим реку» потому, что он, повинуясь воле Бога, ушел далеко на запад в страну, которую Бог указал ему. И потому не в Месопотамии, где Аврам тоже, понятно, был потомком Евера, а только в Ханаане назван он в Библии впервые евреем. Поскольку, только осуществив повеление Божие, уйдя из Месопотамии, перейдя Евфрат (не забудем, что Харран находится внутри Верхней Месопотамии, близ левого берега Евфрата), Аврам стал «перешедшим» реку, хапиру, ибру, евреем, то есть, иными словами, скитальцем, странником. Слово «еврей» оказывается синонимом и избранного Сиддхартхой Гаутамой для своих последователей имени «бхиккху» (странник), и индуистских почетных титулов отречен- цев — саньяси, шрамана (бродяга, скиталец).
Но, в отличие от иных хапиру, Аврам разрывает с традиционным укладом жизни не из соображений безопасности, свободы или корысти, а потому что он — богобоязнен и послушен Богу. То есть он становится скитальцем «Бога ради». Через много столетий об этом в Сихеме вспоминал перед смертью Иисус Навин, вождь еврейского народа: «за рекою (Евфрат. —А.З.) жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам. Но Я (то есть Бог. — А.З.) взял отца вашего Авраама из-за реки и водил его по всей земле Ханаанской» [Нав. 24: 2-3]. Скитание — это отнюдь не веселая туристическая поездка. За первым актом послушания, должно быть, таким трудным, следует не награда, а все новые и все более трудные испытания.
Аврамов век
Мы помним, что Аврам, когда приходит в Землю Обетованную, уже не молод. По библейскому тексту ему, когда он вышел из Харрана, было 75 лет, а его жене Саре — 65 [Быт. 12: 4]. И у них не было детей. Казалось бы, в столь преклонном возрасте мечтать о детях уже бессмысленно. Но книга Бытия рассказывает нам нечто иное. Через несколько лет после выхода из Харрана голод, наступивший в Ханаане, заставил Аврама и его близких спуститься в Египет. Именно «спуститься», потому что Ханаан — страна горная, а долина Нила лишь не намного выше уровня моря. «Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра» [Быт. 12: 11-12]. Предосторожность Аврама кажется явно излишней. Кто польстится на женщину под семьдесят лет и ради обладания ею посягнет на жизнь ее почти восьмидесятилетнего мужа? Быть может, все это просто старческие фантазии? Но все так и происходит, как предполагал Аврам.
И Сару как женщину «весьма красивую» забирает в свой гарем сам царь египетский.
Еще через несколько лет Аврам возглавляет небольшой воинский отряд в погоне и ночной битве с четырьмя месопотамскими царями, побеждает их и преследует до Дамаска. А ему тогда уже существенно больше восьмидесяти. Стоит ли после этого удивляться, что 75-летняя Сара сетует Авраму, что Господь «заключил ее чрево»? И предлагает вместо себя 85-летнему Авраму свою служанку, египтянку Агарь, от которой у Аврама в следующем году и рождается сын Измаил. Да и отец Аврама Фарра умирает в Харране 205 лет от рождения [Быт. 11: 32]. Несоответствие абсолютного возраста героев Библии их физиологическим возможностям кажется нам чем-то невероятным, чудесным. Но сам повествователь пишет обо всем этом без тени удивления. Объясняется такое «возрастное чудо», по всей видимости, достаточно просто.
Дело в том, что в Вавилонии и Ассирии вплоть до эллинистического времени новолетие отмечалось праздником акиту (шум. a2-ki-ti). Этот праздник, приходившийся на месяц весеннего равноденствия Нисан, считался воспоминанием (а потому, по законам ритуала, и воспроизведением) творения мира. Во время торжеств разыгрывалось с участием царя космогоническое действо, запечатленное в поэме «Энума Элиш». Возраст человека считался по числу пережитых им праздников акиту. В устном предании, легшем в основу текста Бытия 16:16, по всей видимости, сообщалось: «Аврам пережил 86 акиту, когда Агарь родила ему Измаила».
Самый древний текст, упоминающий акиту, происходит из Фары (XXVII век до Р.Х.) — в нем говорится об акиту Экура в Ниппуре. В III — начале II тысячелетия до
Р.Х. праздник акиту отмечался два раза в год в месяцы Нисан и Тишри, во время весеннего и осеннего равноденствия. Эти два праздника различались в Уре при III династии, как «акиту сева» и «акиту жатвы» 13. Поэтому, если Фарра и Аврам вышли из Ура в последние годы III династии, а их возраст исчислялся по числу пережитых акиту, то для понимания возраста в годичном исчислении число акиту надо делить на два.
Когда в конце XIII века до Р.Х. книга Бытия была впервые записана (если верить традиционной хронологии), исчисление возраста по акиту на семитском Востоке сохранялось, но акиту прочно слился с праздником ново- летия и стал ежегодным. Так раскрывается загадка возраста Аврама и Сары. Женщина под семьдесят вряд ли могла стать желанной для фараона, а в тридцать с небольшим, тем более если была она «прекрасна видом», могла. В 75 лет переживать, что «Господь затворил чрево», было бы глупо, а в 37 — самое время. Восьмидесятилетний старик не мог гнаться много дней за врагом, сражаться и побеждать, а сорокалетний муж, тем более закаленный многолетней кочевой жизнью, вполне мог. До 205 лет никто не доживал ни в Египте, ни в Месопотамии, а вот дожить до 110 лет египтяне желали друг другу как раз во времена Фарры и Аврама.
Но разгадка причин несоответствия возраста и физиологических возможностей Фарры, Аврама и Сары важна для нас и еще в одном отношении. Она подтверждает верность традиционных библейских датировок книги Бытия и хорошую сохранность древнего устного предания к моменту его письменной фиксации. Двойное число акиту ясно свидетельствует, что события, относящиеся ко времени жизни Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа, происходили не позднее первой половины II тысячелетия до Р.Х., когда еще акиту праздновался два раза в год, и бережно сохранялись в устном предании на протяжении многих поколений. Если бы сказания об Авраме и Саре и их потомках были выдуманы в конце II тысячелетия до Р.Х., как полагают некоторые гиперкритичные исследователи Библии, то двойное акиту в них наверняка не присутствовало бы, как не присутствует оно в жизнеописании Моисея, Иисуса Навина или царя Давида. Но очень характерно и исторически достоверно, что внук Аврама Иаков и его дети спустились в Египет еще с двумя акиту в год, а через несколько столетий Моисей и Аарон вывели еврейский народ из Египта уже с одним акиту в год.
Связывание Исаака