Религия Библии. Христианство — страница 87 из 98

Когда христиане решали вступать в брак, обычно при­глашали пресвитера общины, епископа как наиболее ува­жаемого в общине человека, который их тоже благослов­лял. Благословение епископ давал в собрании верных во время Евхаристии, а не на сельском пиршестве. По неко­торым данным, он возлагал руки на головы вступающих в брак, призывал на них благословение Божие, но все эти действия не считались таинством.

Но постепенно Церковь осознает две вещи: во-пер­вых, сфера, связанная с продолжением жизни, создание семьи, в которой рождаются новые граждане Царствия Божия, — эта сфера в наибольшей степени находится под ударом сатаны, потому что он не желает того, что­бы новые чада рождались в Царствие Божие, и, пользу­ясь человеческими сильными инстинктами, которые есть и у животных, он пытается их всячески отвести от этого, всячески увести в сторону. И действительно, огромное ко­личество грехов, совершенных на почве отношений полов (если вы посмотрите, даже у апостола Павла добрая по­ловина грехов, которые он перечисляет, связана так или иначе с этой сферой [1 Кор. 6: 9-10]), заставляет внима­тельно к этому отнестись и, как и в таинстве Священства, попросить особую благодать для жизни в браке, чтобы Бог присутствовал вместе с мужем и женой всегда, защищая их отношения от врага рода человеческого.

И второй момент очень важный. Брак — это ведь тоже таинство любви. Таинство Евхаристии знаменуется любо­вью, без любви мы не можем приступать к Чаше. Таинство Крещения знаменуется любовью ко Христу и желани­ем бессмертия, оно во многом лично. Так же и таинство Покаяния. А брак заведомо предполагает любовь. Потому что без любви муж и жена жить не могут. И любовь ме­жду мужем и женой — это вообще символ Церкви, пото­му что мужчина и женщина, их отношения любви — это высшие по глубине и напряженности отношения, какие могут быть между людьми. Хотя, к сожалению, нечасто такие отношения бывают. Поэтому правильная семья, по­строенная на любви мужчины и женщины, детей и роди­телей, — это семья, которая знаменует Собрание святых, Церковь. Семья — это малая экклесия. И как каждый чело­век — это клеточка Церкви, так же муж, жена, дети, роди­тели, бабушки и дедушки, няни и кормилицы — это члены семьи, большой, патриархальной или совсем маленькой, состоящей только из двух человек. И такая христианская семья, малая экклесия, — это тоже клеточка Церкви.

В этом смысле христианская семья — это форма свя­щенных социальных отношений. Пожалуй, единственная. Нет никакого таинства государства, нет таинства общи­ны, ничего этого нет... Одно время пытались объявить таинством второе миропомазание царя в русской церков- но-государственной традиции, расценивая его как брак царя и народа, но все это домыслы, благочестивые вы­думки, которые не удержались. Второе миропомазание царя — это знак просто восполнения благодати для от­ветственного служения, а скорее всего, воспроизведение ветхозаветного помазания на царство — Хризмы (xpi&^a), которое вовсе не было принято ни в Греции, ни в Риме, но постепенно утвердилось в форме возлияния елея на голову царя сначала в Западной Европе с IX века, потом и в Византии[164]. В России без серьезных богословских ос­нований этот обряд стал таинством царского миропо­мазания, чтобы исчезнуть, видимо навсегда, в ХХ веке.

А вот что касается супружества, то Церковь принима­ет решение, что это настолько важная вещь — жизнь лю­дей вместе и появление новой жизни, что надо ей дать особую благодатную силу навсегда. И поэтому обыч­ный брак освящается дополнительно как таинство, ко­торое совершается в Царствии Божием. Понятно, таин­ство Брака может быть только между христианами, а брак светский может быть и когда один из супругов христиа­нин, а другой не христианин, как пишет о том апостол Павел: «неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы» [1 Кор. 7:14]. Так что невенчанный брак, совершенный по принято­му в этом обществе гражданскому чину (в современной России это — регистрация в отделе ЗАГСа), вполне мо­жет существовать как законный для Церкви, если один из двух христианин, а другой нет. Но брак двух христи­ан совершается в вечности, совершается навсегда. Да, на небе, по слову Иисуса, «ни женятся, ни замуж не выхо­дят» [Лк. 20: 35]. Но то, «что вы свяжете на земле, то бу­дет связано на небе» [Мф. 18: 18], и потому связь таин­ства Брака — связь вечная.

Обратите внимание, в таинстве Брака предполагает­ся та же самая свобода, как и во всех остальных таин­ствах. Перед основным актом таинства предполагает­ся свободное волеизъявление, так же как и в Крещении, так же как в Евхаристии. И невесту, и жениха пресвитер спрашивает: «По свободному ли произволению ты решил сочетаться с такой-то?», а такая-то стоит рядом. И потом у нее спрашивают: «А ты с таким-то — по свободному ли произволению? Не давала ли обещание другому мужчи­не?» И если она скажет: «Нет, меня папа заставил», «да­вала, но этот принудил меня», таинство прекращается. Потому что Брак — это тоже свободный акт, это знамение свободной любви. Так же, как человек свободно прихо­дит ко Христу, так же юноша и девушка, мужчина и жен­щина свободно приходят друг ко другу, чтобы быть вме­сте всегда.

Только после этих твердых уверений жениха и неве­сты перед лицом пресвитеров Церкви, друзей и родствен­ников-христиан в серьезности и свободе своих намере­ний начинается таинство Брака. Как таинство Евхаристии и таинство Омытия, оно начинается возгласом священ­ника: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа.» Это — литургический возглас, знаменующий, что брак свершается в Царстве Божием, в вечности и все­силии Святой Троицы, на Которую мужчина и женщи­на всегда могут полагаться и образом Которой в своем единстве становятся сочетающиеся браком. Как Собрание святых — образ Троицы и Троичных отношений взаим­ной любви, так и малая экклесия — семья. Венцы, которые одевают на головы вступающих в брак во время соверше­ния таинства, указывают не просто на их царское, но на их божественное достоинство. Тело Христово сообщает своему новому малому сообществу великие, непобеди­мые сатаной силы. В апостольском чтении во время вен­чания (пятая глава Послания к Эфесянам) брак мужчины и женщины и брак Христа и Его Собрания сопоставляются и перетекают друг в друга. Евангельское же чтение (вто­рая глава по Иоанну) восхваляет брак в Кане Галилейской, с которого и началось земное служение Спасителя.

Пресвитер произносит: «Венчается раб Божий (имя­рек) рабе Божией (имярек) во имя Отца и Сына и Святого Духа». Так «Дафнис» и «Хлоя» становятся образом и ча­стью (если так можно сказать о Божестве) Святой Троицы, ибо имя и сущность неразделимы. И после этого три­жды произносит, благословляя венчающихся: «Господи, Боже наш, славою и честью венчай их!» Эта слава и честь образа Божьего, восстановленного в таинстве Омытия и утвержденного Евхаристической жизнью и мужа, и же­ны в Церкви, дает исключительные силы противостоять соблазнам мира и прилогам демонических сил. И так же, как вновь поставляемого пресвитера трижды с пе­нием обводят вокруг престола, знаменуя его вечный со­юз с Церковью, так же, как вновь крещенного обводят или обносят трижды вокруг купели, так же и новобрач­ных священник, соединив епитрахилью, обводит трижды с пением тропарей вокруг аналоя. Круговое обхождение святыни — образ целостного соединения с ней.

Таинство Брака было принято и осознано Церковью как таинство, поскольку оно не для этого мира только, а для вечности. Навсегда.

Таинство и обряд

А почему монашество не стало таинством? По той же самой причине, по какой брак таинством стал. Монашество — это способ спасения, это способ жизни во Христе. Люди могут быть монахами, могут не быть ими. Если ты хочешь быть монахом, тебе легче так ид­ти ко Христу — иди, тебя благословляют на монашеский путь спасения. Но это важно для земной жизни, не для вечности. В вечности твой статус в принципе будет та­кой же, как и у немонаха, достигшего осуществления сво­ей христианской сущности. Способов спасения много: человек может заниматься благотворительностью, мо­жет работать не ради корысти, а чтобы сделать счастли­вым ближнего, может просвещать, может примирять — но это все не таинства, это формы жизни во Христе, их много, они не таинственны. Они — разнообразные про­явления Святого Духа.

Путь монашества—отказ от жизни в мире. Монашество предполагает отказ от жизни в мире, а совсем не отказ от брака и вкушения мяса. Ты f^ovog, ты один, ты отделяешь­ся от общества (а вообще человек — социальное существо, животное общественное, как говорил Аристотель) ради того, чтобы быть всецело с Богом. Ты для этого меняешь, если угодно, даже свое естество на неестественное — асо­циальное. Но, пребывая один на один с Богом, ты мо­лишься за весь мир, ты его любишь, ты в какой-то степе­ни открываешься потом миру, принимая людей, которые хотят получить твой совет, твое благословение. И таким образом ты опять возвращаешь себя миру. Монашество — это форма жизни во Христе, особый подвиг жертвы ради любви к Богу. Монах по-особому идет к Богу, но в Боге он со всеми праведниками.

Поэтому после многих размышлений, несмотря на то что вроде бы руководство Церкви — это монахи, бы­ло принято решение, что таинством постриг в монаше­ство не является, а является обрядом.

Интересно, что и отпевание — важнейший момент че­ловеческого пути — тоже не является таинством, но уже по другой причине. Не потому, что это какой-то способ спасения, как монашество. Отпевание — не таинство по очень простой причине: в нем нет акта воли. Человек же умирает не по своей воле. Это акт природы. В какой-то момент эта физическая, земная жизнь отнимается у чело­века не по его воле, а по воле Божией. Человек без своей воли входит мир и без своей воли выходит из мира. И по­этому Церковь провожает человека в вечность, молится о том, чтобы ему простили грехи, вкладывает ему в ру­ку особую молитву, совсем как в Древнем Египте те или иные речения заупокойных текстов. Перед этим могут со­вершаться таинства: исповедь, последнее Причастие, та­инство Соборования, чтобы человек или вернулся к жиз­ни, или ушел благополучно. А уж дальше — как Бог даст.