В Ирландии считалось, что в ночь осеннего праздника Самайна разные волшебные существа выходят на поверхность. С этим связана, например, история о знаменитом герое Финне Маккуле, которого в Шотландии будут называть Фингалом. У берегов Шотландии даже показывают Фингалову пещеру, но многие его подвиги связаны с Ирландией. Он тоже обладал сверхъестественными качествами, потому что однажды помогал своему учителю-друиду приготовить пойманного тем лосося мудрости. Первый человек, который попробовал бы мясо лосося, перенял бы от него всю мудрость мира. Финн обжег свой большой палец попавшим на него жиром лосося, тут же сунул палец в рот, и вся мудрость, которая была в этой капле жира, перешла к нему. И всякий раз в дальнейшем, когда ему нужно было что-то узнать, он сосал свой большой палец.
Однажды он явился в центр Ирландии, в священный город Тару. Те, кто читал «Унесенных ветром», помнят, что отец Скарлетт, приехавший из Ирландии, назвал свое имение в Америке Тарой как раз в честь этого священного ирландского центра. На Самайн король должен был устраивать торжественный пир именно в этом священном центре, и каждый раз из подземного мира, из Сида, выходил огнедышащий волшебный музыкант Айлен, который своей музыкой всех усыплял, чтобы никто не мог ему сопротивляться, и сжигал дворец. На следующий год дворец возводили заново – и он снова выходил, чтобы спалить его. Наконец пришел Финн, пососал свой палец и понял, что надо делать. У него было волшебное копье, которое он приставил ко лбу и потому не заснул, победил духа и спас священный дворец.
В общем, на Самайн волшебные силы вырывались наружу, но это традиционный мотив для любого подобного древнего праздника. В мире архаики праздник – это не наш праздничный день, а особое время, когда магические силы и сущности вырываются на свободу. Таких главных праздников у кельтов сначала было два: осенний Самайн и майский Белтайн. Позже возникло множество средневековых обрядов, связанных с 1 мая: выборы «майской королевы», Вальпургиева ночь, которая происходит с 30 апреля на 1 мая. Все они тоже уходят корнями в древний кельтский Белтайн или по крайней мере тесно с ним связаны. Позже прибавились еще зимние и летние праздники. Зимним праздником был Имболк, который уже в христианской Ирландии связали со святой Бригиттой, но на самом деле, конечно, он тоже был посвящен языческим богиням. И эти праздники как будто бы помогают двигать колесо мира, где все вечно повторяется: день сменяется ночью, тьма – светом, и так до скончания веков.
В этом удивительном волшебном мире действует множество героев, великих воинов, поразительных существ, потому что они, с одной стороны, как бы люди, но в то же время обладают сверхъестественными качествами. Самый знаменитый – уже не раз мной упоминавшийся Кухулин, который еще до рождения был уже совершенно необычным существом. Одна версия его рождения гласит, что он сын бога Луга, другая – что он родился от инцеста короля Конхобара и его сестры Дехтине (Дейхтир). Инцест – тоже очень распространенный сюжет, связанный с рождением волшебного героя, потому что он рождается не так, как все. И есть много странных и удивительных рассказов о том, как Кухулин не сразу воплотился окончательно, как он перерождался. Когда ему было семь лет и звали его еще не Кухулином, а Сетантой, все герои пошли в гости к волшебному кузнецу Кулану, а двор Кулана охранял огромный страшный пес, с которым никто не мог сразиться. И пока все взрослые пировали, семилетнего мальчика оставили дома, ему стало скучно, он тоже отправился к кузнецу, а там сидел гигантский пес. Сетанта сразился с этим псом и убил его, это был первый подвиг семилетнего мальчика. А когда Кулан возмутился, что собачку его убили, то Сетанта сказал, что он отслужит хозяину и будет несколько лет сторожем у волшебного кузнеца вместо пса, пока не вырастет щенок того пса. Так он и стал Кухулином, что значит «пес Кулана». Кстати, это не единственный герой, чье имя начинается на «ку-», то есть таких волшебных псов было много, Кухулин только самый знаменитый из них, и о его подвигах сложено множество саг. С одной стороны, он же вроде бы человек, а в то же время он совершает много удивительных подвигов, обучается военному искусству у волшебных учительниц в потустороннем мире, ему принадлежат волшебные кони. Когда читаешь ирландские саги, понимаешь, откуда взялась великая ирландская литература. Они полны такой странной, дикой, чарующей образности, такой фантастической энергетики, что ясно: их писали люди, ощущавшие присутствие волшебства постоянно, повсюду.
Как выглядел Кухулин? «Женщины Улада весьма любили Кухулина за ловкость в подвигах, за проворство в прыжках, за превосходство ума его, за сладость речи, за красоту лица, за прелесть взора его». А дальше уточняется, что это за красота была: «Семь зрачков было в королевских глазах его, четыре в одном глазу и три в другом. По семи пальцев было на каждой руке его, по семи на каждой ноге. Многими дарами обладал он: прежде всего – даром мудрости (пока не овладевал им боевой пыл), далее – даром подвигов, даром игры в разные игры на доске, даром счета, даром пророчества, даром проницательности… Три недостатка было у Кухулина: то, что он был слишком молод, то, что он был слишком смел, и то, что он был слишком прекрасен»[36].
Вот такое представление о прекрасном: семь зрачков, семь пальцев на руках и ногах. А один из многочисленных боевых приемов, которым Кухулин научился как раз в загробном мире, состоял в том, что он этой своей ногой с семью пальцами из-под воды метал рогатое копье во врага, и устоять против этого, конечно, никто не мог. «Он усвоил прием с яблоком, прием боевого грома, прием с клинком, прием движения навзничь, прием с копьем, прием с веревкой, прыжок кота, прыжок лосося, метание шеста, прием вихря смелого повелителя колесницы, прием удара рогатым копьем, прием быстроты, прием с колесом, прием сильного дыхания, геройский клич, геройский удар и встречный удар, бег по копью и стоянку на острие его, прием косящей колесницы, геройский изгиб острия копья»[37].
Представляете, как такой герой стоит на острие копья? А как он сражается? Так получилось, рассказывается в одной из саг, что пришлось ему сражаться со своим молочным братом и ближайшим другом Фердиадом. Много дней сражались они друг с другом, пока Кухулин стоял и защищал переправу через реку, потому что все остальные воины королевства, где он жил, не могли выйти на битву – они были больны магической болезнью, на них лежало проклятье. И Кухулин в одиночку защищал переправу от злобной королевы Медб и ее мужа Айлиля, которые хотели похитить у уладов волшебного быка. И вот он бился со своим другом Фердиадом, а один из его многочисленных приемов заключался в том, что он прыгал на щит противника ногами. Кухулин вообще, несмотря на всю его сказочную мощь, был маленького роста, и поэтому, наверное, он мог стоять на острие копья и мог прыгать на щит. Но еще одна важнейшая черта Кухулина – это то, что в бою он впадал в священную ярость, которой ничто не могло противостоять. Это тоже распространенный образ, существовавший у разных народов в Европе. Можно вспомнить скандинавских берсерков, которые впадали в ярость и разили всех подряд. Если не было врагов, они разили скалы, и в этом состоянии им не нужны были никакие доспехи. Наверное, древним кельтам, сражавшимся обнаженными, тоже была знакома такая волшебная ярость.
И когда Кухулин впадал в ярость, все его тело преображалось: «Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать… его ступни и колени выворачивались… Все кости смещались, и мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца. Сухожилия со лба перетягивались на затылок и вздувались, становясь величиной с голову месячного ребенка… Один глаз его уходил внутрь так глубоко, что цапля не могла бы его достать; другой же выкатывался наружу, на щеку… Рот растягивался до самых ушей. От скрежета его зубов извергалось пламя. Удары сердца его были подобны львиному рычанию. В облаках над головой его сверкали молнии, исходившие от его дикой ярости. Волосы на голове спутывались, как ветки терновника. От лба его исходило “бешенство героя”, длиною более, чем оселок[38]. Шире, плотнее, тверже и выше мачты большого корабля била вверх струя крови из его головы, рассыпавшаяся затем в четыре стороны, отчего в воздухе образовывался волшебный туман, подобный столбу дыма над королевским домом»[39].
В общем, слушая это описание, нетрудно понять, почему все женщины королевства уладов были так влюблены в Кухулина. Как не влюбиться в такого красавца? А он в свое время посватался к замечательной девушке, прекрасной Эмер, и они сначала долго обменивались загадками (еще один распространенный сказочный мотив испытания героя), а потом полюбили друг друга. Ее отец, не желая выдавать дочь за Кухулина, дал ему множество сложных поручений, которые он выполнил. И, конечно же, в конце концов женился на Эмер. Потом, правда, он любил фею Фанд, и Эмер хотела убить ее. Посредством волшебства муж Фанд Мананнан Мак Лир разлучил Кухулина и Фанд и сделал так, чтобы они забыли друг о друге. С Кухулином происходило еще множество удивительных вещей, которые описаны в потрясающих ирландских сагах.
Чтобы дать чуть лучшее представление о фантастичности и диковинном разнообразии этого мира, приведем еще один фрагмент, описывающий, как Кухулин едет свататься к Эмер и девушке уже сообщают о приближении этого немыслимого красавца: «Еще вижу я колесницу из лучшего дерева, из витых ивовых прутьев, катящуюся на колесах из белой бронзы, высоки борта ее из звонкой меди, закругленные, прочные. Крепка кривая дуга, вся из золота. Две прочные плетеные желтые вожжи. Столбы на колеснице – крепки, прямы, как лезвия мечей. На колеснице вижу я темного, хмурого человечка[40]