[51] А слово пусть и заячье, но волшебное уже вылетело, его не поймаешь. Во многих африканских племенах говорят, что поэтому-то у зайца раздвоенная губа: за эту ложную весть или сама Луна, или люди в него что-то бросили и рассекли губу.
Другой вариант, похожий, но, может быть, еще более обидный, – когда божество посылает двух вестников. Их могло оказаться двое по разным причинам. Есть версии, что первый вестник задержался, вслед ему послали второго, который все и спутал. Например, первый вестник – это черепаха, которая ползет очень медленно, а заяц бежит быстро, но доносит искаженную весть. И ничего исправить уже невозможно. Или отправляют козу, которая начинает щипать листики, траву, задерживается в пути, а вместо нее идет овца и опять все говорит неправильно. Могло быть и так, что само божество сначала решает, что люди будут бессмертны, а потом меняет свою волю и посылает второго вестника с дурной вестью, – и он приходит раньше, потому что первый и добрый вестник по каким-то причинам задерживается. Как, например, хамелеон, объевшийся мух и уснувший, в то время как ящерица, отправленная позже с дурной вестью, пришла первой.
Есть еще одна очень большая группа сюжетов, которую Фрэзер называет «Легенда о сбрасываемой коже». Очень часто она встречается у аборигенов Новой Гвинеи и близлежащих островов, а также в других местах, где роль обидчика человека или того существа, которое оттеснило человека с пути бессмертия, играет змей. Змеи – очень древние священные животные. Ведь змея отвечает за жизнь и смерть, она может ужалить и убить, но из ее яда можно получить лекарство. Она появляется из-под листьев и из нор, как будто из-под земли, чуть ли не из самого подземного мира. И, конечно, змея сбрасывает кожу, что всегда казалось признаком ее бессмертия: она получает новую кожу и снова становится молодой.
Поэтому есть много разных легенд о том, как боги говорят, что те существа, которые станут сбрасывать кожу, будут бессмертными. А люди или просыпают это сообщение, или неправильно его понимают, или говорят что-то обидное для божества. Тут тоже очень интересная вещь: все подземные существа, змеи, лягушки – те, кто выходят из-под земли или из-под воды, всегда связаны с образами жизни и смерти. Не забудем, что и в библейской истории змей является виновником произошедшего с первыми людьми.
А в великом эпосе о Гильгамеше в Месопотамии, о котором более подробно идет речь в главе о Всемирном потопе, Гильгамеш не получил бессмертие, которое искал, но ему достался цветок, который должен был дать ему вечную молодость. Однако даже и этого он лишился, потому что змей проглотил эту траву. Вот поэтому змеи сбрасывают кожу, а люди старятся и умирают.
Есть у архаичных племен и истории о том, что люди сначала тоже сбрасывали кожу. Но когда, к примеру, бабушка, оставив старую кожу, возвращалась домой молодой, ее внук плакал, не узнавая ее. И тогда она снова надевала свою старую кожу, отказываясь от вечной жизни, – и с тех пор люди стали умирать. Это очень распространенный вариант все того же мотива: вообще-то люди должны были быть бессмертными, но увы, так уж вышло, и теперь деваться некуда. Эта неизбежность смерти, конечно, осмыслялась самыми разными культурами. В свой срок великий Гильгамеш, поразительный герой древней шумерской поэмы, потеряв своего друга Энкиду, ушедшего в царство мертвых, вдруг осознает, что и он, прославленный царь и могучий герой, тоже смертен. И он прикладывает огромные силы для обретения бессмертия, но у него ничего не получаетя, и приходится смириться…
Понятно, конечно, что этот сюжет актуален для всех, и в любой цивилизации разные люди в какой-то момент переживают, мучаются и в конце концов в той или иной мере смиряются. Мысль о невозможности избежать смерти очень ярко и разнообразно представлена в греческой культуре. Есть ощущение, что греки все время помнят, что им придется уйти с солнечной земли в мрачный Аид.
Мы привыкли воспринимать греческую культуру как исключительно радостную, светлую. Отчасти это действительно так, но мысль о смерти присутствует в ней постоянно. Гомер пишет, что люди подобны «листьям в дубравах древесных»[52]. Что это значит? Листья опадают, уходят. Есть знаменитая история о беседе мудреца Солона с царем Лидии Крезом, который спрашивал его: «Встретил ли ты уже счастливейшего человека на свете?»[53] – рассчитывая услышать в ответ: «Конечно, это ты со своими богатствами». Но Солон рассказывает ему историю о Телле, который был всеми уважаемым, зажиточным человеком, вырастил сыновей и внуков и погиб в битве, обратив врагов в бегство. На второе место в этом рейтинге счастья Солон поставил двух братьев – Клеобиса и Битона, чья мать была жрицей богини Геры. Она должна была явиться на праздник в повозке, запряженной волами. Но волов не привели с пашни, и она не могла доехать до храма. Тогда сыновья сами впряглись в телегу и довезли мать. Все восхищались их благородством, а она попросила у богов для них наивысшего счастья, доступного смертным. И боги даровали им это счастье: молодые, сильные, здоровые, окруженные всеобщим уважением и почетом, они легли в храме спать и не проснулись. Вот оно, высочайшее счастье: легкая, спокойная смерть и загробный почет. Если смерти все равно не избежать, пусть она будет хотя бы такой.
Знаменитая легенда говорит о том, как два великих поэта – Гомер и Гесиод – якобы встретились и вступили в состязание. Они соревновались, а судьи должны были решить, кто из них лучший поэт. Это длинная, долгая история. Не будет спойлером сказать сразу, что в результате победил Гесиод, потому что он пел о мире, а Гомер пел о войне. Но перед этим они писали много стихов, декламировали, задавали друг другу загадки и вопросы. Гесиод спросил: «О песнопевец Гомер, осененный мудростью свыше, молви, какая на свете для смертных лучшая доля?» А Гомер отвечает: «Лучшая доля для смертных – совсем на свет не родиться, а для того, кто рожден, – скорей отойти к преисподним»[54]. Получается, что жизнь – плохая штука, смерть лучше.
Это, конечно, некоторое кокетство со стороны Гомера (или со стороны того, кто придумал эту легенду), но идея о том, что от смерти нельзя уйти, повторяется снова и снова. В «Одиссее» Телемах, сын Одиссея, в поисках отца попадает к царю Менелаю, и тот рассказывает ему, как он возвращался из-под Трои, какие пережил приключения, злоключения. Среди прочих перипетий Менелай сражался с морским богом Протеем, который был знаменит своей способностью все время менять обличие. Менелай победил Протея, и за это Протей рассказал ему, как добраться домой и что произошло с его спутниками. Так Менелай узнал о судьбе героя Аякса, который мог бы выжить в кораблекрушении, но все же не ушел от гибели:
Много из них уж погибло, но много и живо осталось.
Из предводителей меднодоспешных ахейцев лишь двое
При возвращеньи погибли; кто в битвах убит, ты ведь знаешь;
Третий же где-то живой задержался на море широком.
С длинновесельными вместе судами Аякс Оилеев
В море погиб. Посейдон о гирейские острые скалы
Раньше суда лишь разбил, самого ж его спас из пучины.
Смерти б он так и избег, хоть и был ненавистен Афине,
Если б в большом ослепленьи хвастливого слова не бросил,
Что, и богам вопреки, он спасся из гибельной бездны.
Дерзкую эту его похвальбу Посейдон услышал.
Вспыхнувши гневом, трезубец в могучие руки схватил он
И по гирейской ударил скале, и скала раскололась.
Часть на месте осталась, обломок же в море свалился,
Тот, находясь на котором, Аякс погрешил так жестоко[55].
В чем заключается грех Аякса? А в том, что он, спасшись из пучины, в которой погиб его корабль, смеет радоваться и гордиться тем, что остался жив вопреки воле богов. А боги такого не прощают. Ты все равно должен погибнуть. И Посейдон отправляет его в пучину.
Историй о людях, пытавшихся тем или иным способом победить смерть, греки знали очень много. Они рассказывали о хитреце Сизифе, который пытался обмануть смерть, заковать ее, избежать спуска в Аид. Но когда, несмотря на предыдущие ухищрения, пришло ему время пойти в Аид, он велел жене не приносить погребальных жертв после его смерти. В Аиде стали удивляться, где жертвы, и отправили Сизифа домой – указать жене, что надо делать. Он вернулся и какое-то время пировал, празднуя возвращение из Аида. Естественно, шутка не прошла, его все равно вернули в царство мертвых, после чего, как мы знаем, он вечно катит на гору огромный камень как символ бессмысленности его борьбы с богами, с судьбой и со смертью. Едва он докатывает камень до вершины, как тот катится вниз. И этот Сизифов бессмысленный труд продолжается.
Есть трогательная и жутковатая история о женщине, которую в одних источниках называют Алкестида, в других Алкеста, жена царя Адмета, которая соглашается добровольно пойти вместо своего мужа в царство мертвых, чтобы продлить его жизнь. Но боги не принимают ее жертвы. По одной версии, Геракл побеждает бога смерти и возвращает женщину домой, а согласно другой, в Аиде возмущаются этой наивной попыткой сторговаться со смертью, и ее возвращают обратно, а муж, конечно, вынужден в конце концов отправиться в царство мертвых, лишний раз подтверждая идею о том, что тут никакие заместители тебе не помогут.
И точно так же мы знаем печальную легенду об Орфее, который, казалось бы, уже все сумел преодолеть: убедил Харона перевезти его (живого!) через реку, своим пением разжалобил Аида и Персефону, и они вернули ему его Эвридику, погибшую от укуса змеи (здесь опять змея как носительница смерти). Но Орфею было поставлено одно условие: он должен был вывести ее за собой из Аида, не оглядываясь. Естественно, в последний момент он оглядывается, потому что не слышит позади шагов жены. Тень Эвридики возвращается в Аид, а второй раз уже никто в Аид его не пускает. И Эвридика остается в царстве мерт