Наконец, джунгли расступились, и их взору открылась деревушка на два десятка соломенных хижин, в отличие от прибрежных жителей, здешние туземцы занимались ещё и земледелием, деревню окружали поля с неизвестным растением. Местные почти не обратили на них никакого внимания, только один мальчишка лет десяти оставил мотыгу и метнулся в большой дом, видимо, докладывать о прибывших.
Минут через десять из хижины вышел представительный абориген, которого даже аборигеном сложно было назвать, был он уже немолод, но и не старик, как его коллега из деревни у моря, зато был относительно ровно подстрижен и одет в брюки и рубашку, только смуглая кожа и слегка раскосые глаза выдавали его принадлежность к местным.
Сначала с ним общался проводник, потом он обратился к Келду за выяснением подробностей.
— Все эти люди желают добраться до форта? — в речи старейшины почти не чувствовался акцент, скорее всего, даже читать умеет.
— Именно так, — ответил Келд. — А потом ещё обыскать лагеря охотников вокруг. Нам нужен человек, который туда сбежал.
Вождь посмотрел на Келда неодобрительно.
— Вы выбрали не лучшее время, именно сейчас там опаснее всего.
— Что именно?
— Миграция длиннорогих ящеров заканчивается, в конце идут слабые и больные, а ещё старики, что уже одряхлели, на них будут охотиться, множество хищников скопится в долине.
— В долине мы не задержимся, — уверенно заявил Келд. — Пойдём… вы понимаете в картах?
— Понимаю, — вождь с важным видом кивнул. — Я долго жил с белыми людьми и научился всему, что знали они. Карта — это рисунок земли, как её видят птицы.
— Так вот, в форт мы пойдём этим путём, — Келд провёл пальцем по карте. — Я постараюсь держаться на гребнях гор.
— Не выйдет, — вождь покачал головой. — Вот в этом месте, здесь примерно полдня пути, но именно здесь проходит тропа миграции. Можно обогнуть с востока, но там болота, ну, или подождать неделю, когда закончится пиршество хищников.
— Думаю, — Келд внимательно посмотрел на своих спутников. — Мы сможем пробиться. Помолись за нас духам и дай лодки с гребцами.
— Я не молюсь духам. — вождь улыбнулся. — Духов нет, как нет и бога белых людей. Люди выдумывают богов, чтобы легче было жить и терпеть несправедливости. Лучше я помогу вам другим, гребцы соберутся к вечеру, а лодки уже готовы. Только носильщиков дать не смогу, слишком рискованный путь, если только кто-то из гребцов присоединится к вам добровольно.
— Чем лучше заплатить? — Келд перешёл к деловой стороне вопроса.
— Ткани у нас много, бусы я брать не хочу, спирт тоже не нужен, люди из племени слишком бурно на него реагируют. Есть у вас железные инструменты?
С этим был полный порядок, перед отправкой они прихватили мешок всевозможных железок. Тут были ножи, ножницы, шила, иголки, рыболовные крючки, мачете, наконечники копий и несколько топоров. Такой товар точно пригодится, а если и нет, можно будет сменять его на что-то полезное у другого племени, ну, или просто подарить в знак дружбы.
Задерживаться не стали. К вечеру, когда подошла команда гребцов, они сели в три больших лодки и отправились вверх по реке. Вождь получил свою плату и теперь стал ещё более доброжелательным. Он вышел провожать команду, а кроме того, сказал напутственное слово гребцам.
— Я смотрю, мы им понравились, — сказал Палач, безуспешно пытаясь пристроить в тесной лодке своё огромное тело. — Прям как с родными.
— Им несложно понравиться, — заметил Келд. — Они все, и даже этот вождь, который всему учился у белых, — дети природы. Условия здесь тяжёлые, только скудная рыбалка да земледелие с примитивным инвентарём на земле, что плохо родит. В такой ситуации выжить можно только благодаря взаимовыручке. Заметили, как они землю обрабатывают?
— Я заметил, — сказал из соседней лодки наблюдательный Стрельцов. — Все на одном поле. Никаких заборов. А ещё я заметил старика, который сидел и дубил кожу, у него не было ног и, видимо, уже давно. При этом он остался в племени.
— Вот и я о том же, общество, лишённое агрессии внутри себя, трудно выживать и почти нечего делить, к тому же не прожить в одиночку. А потому они и к пришлым относятся соответственно, хотя они подобного не всегда заслуживают. Кто-то не хочет платить, кто-то предпочитает травить их спиртом, к которому они непривычны, а кто-то не прочь угнать всё племя в рабство. Мы не такие, это им и понравилось.
— И в чём это выразилось? — спросил Колесов, находившийся в одной лодке с Келдом. — Я как-то не следил за разговором.
— Нас доставят на место быстро, нам оказали почести, снабдили едой, пусть и простой, но сытной и почти не подверженной порче. А ещё двое наших гребцов сейчас раздумывают, не пойти ли им с нами в качестве носильщиков за отдельную плату.
— А как вы узнали… Понятно, чем же мы им заплатим, всё ценное ушло на бакшиш вождю?
— Отдам им деньги белых, вождь грамотный, он сумеет ими правильно распорядиться.
— Было бы неплохо, лишняя пара ног нам не помешает.
— Не забывайте, что они не воины, сражаться с монстрами, если возникнет такая необходимость, они не станут.
— А как они раньше с ними взаимодействовали? — спросил Стрельцов. — Мне показалось, что эти туземцы разбираются в местной фауне.
— Иногда, по необходимости, они заходят в джунгли, иногда даже довольно глубоко. Но не для охоты, хотя в случае крайней нужды могут и убить зверя. В остальных же случаях предпочитают прятаться. Ещё одно доказательство их к нам расположения, если бы они не захотели с нами говорить, мы бы их просто не нашли. Это мастера маскировки, способные обмануть человека и зверя, другие здесь просто не выживают.
— Скажите, Келд, — снова обратился Колесов. — А вы в разговоре не употребляли свои гипнотические способности? Чтобы, например, подтолкнуть вождя к верному решению.
— Попытался, но не получилось, при желании можно разобраться в механизме, но я не захотел. В их головах… не могу подобрать слов, в моём словаре просто нет таких. В общем, там отсутствуют некоторые качества, присущие людям, вроде нас, людям с рациональным мышлением. А именно воздействие на эти стороны человеческого характера обеспечивают наилучший результат внушения. Человек видит выгоду, или боится, или хитрит. Именно на это я делаю ставку, а у этих туземцев, не знаю, к добру или к худу, нет никаких способностей к коммерции и обману.
— Что же, это отлично, — резюмировал Михаил Ильич. — Осталось только надеяться, что с крокодилами нас судьба не сведёт.
Глава двадцать восьмая
Крокодилов не было, что несказанно обрадовало команду, делая долгую дорогу более комфортной. Да и, сказать по правде, дорога оказалась не такой уж долгой, сто миль по реке они проделали за три дня с небольшим. Гребцы работали на совесть, даже не останавливались на отдых, ели на ходу сушёные фрукты и рыбу, запивали водой из тыквенных фляг, а потом снова гребли. Остановки делали только для ночлега, восемь часов сна, а потом снова в путь. Течение оказалось действительно слабым, почти не тормозило ход лодок.
В том месте, где река делала поворот, пришлось пристать к берегу и выгрузить все вещи. Дальше пешком. Келд ещё раз обратился к гребцам с предложением поработать. Как и обещал в первый день, вызвались двое. Звали их незамысловато. Омби и Эмби. Оба были братьями погодками, на вид лет двадцати, но у туземцев это сложно определить. В итоге каждый получил по большому мешку на плечи, а вдобавок на те же плечи легло ПТР Келда.
Стоило группе высадиться из лодок, как Келд немедленно погнал их вперёд. Следовало как можно скорее подняться на узкое плато, что с одной стороны ограничивало долину реки. Там, на голых камнях, хищников было меньше, а тех, что были, можно увидеть издалека. Местность полого поднималась, зато заросли становились реже, тогда как внизу, в нескольких шагах от реки, приходилось прорубать себе дорогу. Келд сказал спутникам, что впереди ещё несколько таких участков.
В самой верхней точке они оказались к вечеру, как раз вовремя, чтобы успеть оценить бескрайний зелёный океан, раскинувшийся внизу.
— Куда дальше? — спросил Колесов, осматривая местность в мощный бинокль.
— Вообще, вон туда, — указал пальцем Келд. — Но спускаться будем здесь, склон крутой, зато внизу окажемся быстро, — палец сместился на тридцать градусов левее. — после того, как спустимся, побежим бегом, нужно быстрее достигнуть кромки леса. Там около трёх-четырёх миль, будем надеяться, что хищники не успеют среагировать.
— Я не вижу никаких хищников, — признался полковник. — Или они бывают только днём?
— Вон там, где два одиноких дерева, присмотритесь.
— Точно, какая-то чёрная туша, он в засаде?
— Да, только ему не на что надеяться, длиннорогие по ночам не ходят, а стемнеет уже скоро. Впрочем, ещё может кто-то появиться.
— Ещё левее, где небольшой обрыв, — подсказал Келд.
— Египетская сила! — восхитился Михаил Ильич. — Степан, ты должен это оценить.
Степан бросил охапку хвороста и взял бинокль из рук начальника. Некоторое время он смотрел в него молча, потом оторвал окуляры от глаз и посмотрел без увеличения, потом снова в бинокль.
— Не совру, если скажу, что эта тварь крупнее всех ископаемых видов на нашей земле, а насчёт видовой принадлежности ничего не скажу, такие науке неизвестны.
Особь неизвестной видовой принадлежности чинно вышагивала в океане зелёной травы, периодически прихватывая охапку огромной пастью. Она немного напоминала трицератопса, но отсутствовал капюшон, а рогов было не три, а два, очень длинных и направленных строго вперёд. Ноги разглядеть было трудно, но заметно было, что оканчиваются они не копытами, как следовало ожидать, а настоящими лапами, вроде куриных, только толщиной со ствол старого дуба.
— Это старый ящер, — сказал Келд, видя удивление спутников. — Очень старый, потому идёт медленно и отбился от большой стаи.
— Ну, да, — согласился Степан. — Они ведь растут всю жизнь, а этому посчастливилось прожить долго.