ьно восстановиться, и попробовать выжать поболее из общей обстановки.
Упс, а вот и нет тех двух двоек. Оставили нас в месте вроде как и безопасном, а в то же самое время донельзя таинственном. В отличие от «предбанника» тут был виден общий стиль, используемый хозяевами из сгинувшего клана. Оч-чень любопытный и наводящий на определённые мысли стиль! Чего стоила та самая роспись стен и символы, отдалённо напоминающие иероглифы египетские, но на деле лежащие куда как ближе к письменности иной, майанской. Не ацтекской, поскольку в Атцлане была очень уж специфическая, в которой чёрт ногу сломит.
— Отзвук сокрушённых майя, этой кровавой и в то же время великой цивилизации, с таким беспощадным варварством уничтоженной при полной поддержке жрецов Единого.
Говоря это, Мануэлла едва прикасаясь, скользила кончиками пальцев по сложной вязи символов. Словно действительно таким вот образом хотела почувствовать мимолётное, но единение с канувшим в Лету. Смотрелось и красиво, и таинственно и откровенно мило. Для всех, не только для меня.
— А ведь это не майянские, — хмыкнул подошедший поближе к настенной росписи Ханна. — Я не так хорошо знаю мезоамериканскую культуру, но вот скандинавистика и тамошние руны…
— В чём тут связь? — сразу вскинулся Висельник. — Есть логические цепочки, позволяющие определить родственность?
— Скорее преемственность. Как младший Футарк образовался упрощением старшего, но является более примитивным, так и здесь. Это не опримитивливание майянской письменности. Все наоборот — майя ухватили кусок чего-то боле древнего и изменили под себя, потеряв большую часть.
Навострившие уши Рэдин. Мы с Висельником тоже игнорировать подобные слова не собирались.
— Выходит, возможно достраивание целого скелета по нескольким имеющимся костям. Только не прямо, а в лингвистическом аспекте. Майянский для нас не тайна, есть от чего оттолкнуться. Только вот время, на это требующееся, сколько его потребуется — никто и предположить не может.
— Рэйбендраум, — произнесённое Оливейрой слово в ответ на мою гипотезунеожиданностью не стало. Скорее уж напоминанием, что среди Рэдин тугодумы редко встречаются. Чай, не Сангредо, некоторые из которых этим и впрямь грешат. — Если у кого и есть уже составленные словари древних и очень древних наречий, так это у них, торговцев всем и даже самым необычным товаром.
— Они, Карлос, и цену запросят, — поморщился Куэвас. — А ещё могут понять то, что им и понимать не следует.
Так, начался спор меж двумя повелителями Гнили, в который Мануэлла то и дело дровишек подбрасывала, не становясь ни на чью сторону. Смысл? Да просто разгорячить соклановцев, дабы те свои мысли поискреннее высказывали. На пользу уже нам, Вер-Заррен. Что же касаемо использования услуг Рэйбендраум — лично я не являлся сторонником подобного хода. Лёгкий путь далеко не всегда самый выгодный, даже если и существенно короче обходного. И темнят что-то «рыцари подземных дорог» в последнее время. Ситуация с Трайденти опять таки. Кто знает, может к ней именно Рэйбендраум руку приложили. Что опять-таки вызывает массу вопросов, на которые не находится нужный ответ. Спросить прямо? Плохой вариант. Попытаться выяснить обходными путями? Тоже практически невозможно — слишком хорошо защищает этот клан свои многочисленные тайны. И вот как в таких декорациях давать им на руки очередную сильную карту? То-то и оно, что подобное не слишком желательный вариант. Лучше уж дольше. но собственными силами. В худшем случае с привлечением ресурсов Маледиктума — уж в их ненависти к Провозвестнику и Архонтам сомневаться не приходится. Да и уничтожение клановых знаний им как серпом по известной части мужской гордости.
— Посмотри на это, Стилет, — весомо так произносит Висельник, тыча пальцем в один из даже не иероглифов, а полноценных рисунков. — Это изображение встречается часто и не только на стенах. Не простой иероглиф, не составной. Это, я так полагаю, клановый символ.
— Соглашусь.
Это уже Ханна поддержку выражает. Если оба моих друга едины во мнениях, то тем паче повод самому предельно серьёзно отнестись. Итак, что мы имеем? Рисунок паутины, которую ткет не паук какой-нибудь, а которая «вяжется», словно спицами, двумя клинками. Не простыми, а со стекающими с их острий каплями крови, что и окрашивают паутину в соответствующий цвет.
— Символично, тут вы правы. Если мы действительно видим герб клана, то он должен появиться рядом с остальными. К сожалению, не в естественном виде, а в состоянии. свидетельствующем о пресечении клана. И покамест даже без названия.
— Название найдём, как только расшифруем эту письменность, — отзывается Мануэлла, приближаясь ко мне со спины и окутывая горьковатым запахом используемых ей духов. Наверняка Эрратес постарались, они действительно гениальные алхимики, да и уходящий в незапамятные времена опыт даёт о себе знать. Это мы, Вер-Заррен. по большей части боевые и смежные области развивали и развиваем. Такова уж ситуация что была, что остаётся. — А пока давайте перенесём оставшиеся участки в память кристаллов. Лишним не будет, и просто так время терять не станем. Кто знает, когда мы сменим тех, кто сейчас обследует этот… эту. Этот схрон.
Перенести изображения всех участков стены и вида помещений в целом на те самые кристаллы — это было необходимо. И вот с чем иным, а с количеством подобных артефактов и их качеством проблем возникнуть не могло. Их было достаточно, они являлись очень даже ёмкими. Качество… куда там фотографиям. Правда и цена артефактов соответствующая. Граусс, они такие монополисты! Как и многие другие кланы, имеющие возможность предлагать действительно уникальные услуги.
Говорят, что за работой время летит незаметно. Для кого как, но лично мне так не кажется. Особенно если работа такого вот сорта, требующая внимательности, но никак не азарта и не вдохновения. Зато когда появляется возможность прервать это все…
— Господа и дама, — появившийся в дверном проёме Седрик был одновременно серьёзен и воодушевлён донельзя. — Всем нам стоит взглянуть на то, что удалось найти.
— Действительно всем и сразу?
— Почти всем, — незло улыбнулся бывший Танцующий. — Двое, конечно, останутся здесь, присматривать и вообще. Остальные — прошу следовать за мной.
И потопал обратно, коварно сохраняя увиденное в тайне, не желая нарушать то, что явно должно было поразить нас всех в хорошем смысле этого слова. Почему в хорошем? Иначе не стал бы нагнетать интригу. Только и оставалось, что двигаться следом, оставив тут Висельника и Куэваса. Возможность того, что ликаны не просто прорвутся в «предбанник», но и разберутся в механизме действия портала была крайне низка, однако… Рисковать впустую — это не наш выбор. Абсолютно не наш.
Удивление? Оно, родимое, да не простое, а особенное. Оказалось, помимо нескольких пустых или непонятного назначения помещений, Тавостаро с фон Майтенфелем натолкнулись на самую настоящую лабораторию, которая хоть и была заброшена неизвестное число веков, а всё равно представляла собой огромный интерес. Для начала своим стоящим прямо на виду содержимым — стеклянными, кристаллическими и вообще не пойми какими сосудами разных размеров. От объёмом со стакан, до таких, в которых вполне могло поместиться — и помещалось, что заметно — тело человека, ликана, кое-кого иного.
— Почти кунсткамера, — присвистнул Ханна, смотрящий на находящееся тут. — Только, как мне кажется, плавают образцы не в спирту, а в алхимическом составе.
— Составах, — с заметной снисходительностью поправил «варвара» Седрик. — Доберусь я до тебя… потом, когда вернёмся.
Потупился мой друг, понимая, что сглупил, так вот необдуманно высказавшись. Хотя удивить никого из нас — я сейчас совсем не про Рэдин, за исключением Мануэллы — никого не мог. Ограниченность его в алхимии была известна, равно как категорическая слабообучаемость что теоретическому, что практическому аспекту оной. Вот не для Ханны это и всё тут. Предел — запомнить, какие именно составы в какой ситуации применять, да и то из числа первой необходимости в делах наших сложных.
На самом деле что высказался Ханна, что промолчал бы — разница невелика. Все едино впечатление от увиденного смазать не удалось, картина и без того была ужасна и удивительна. Не кунсткамера, поскольку творение Петра Великого, равно как и её многочисленные аналоги — это так, больше для наглядности, публику попугать или впечатлить. Тут иное, более прагматичное. Не зря рядом с каждым «сосудом» были прикреплены куски должным образом обработанной кожи, на которых змеились строки тех самых иероглифов, только начертанных явно наспех. Истории «болезни», просто наблюдения за опытными образчиками? Может быть так оно и есть.
— Больше всего интересует, что это за урод такой частично выпотрошенный?
Мануэлла остановилась как раз перед отделённым от неё прозрачной преградой уродца, который не человек, не ликан, хотя две руки, две ноги… Мелкий какой-то, хоть и коренастый. Конечности какие-то перекорёженные, обильная растительность, нос крючком и вообще необычной формы.
— Мне кажется, больше всего это похоже на один миф, — призадумался Висельник. — То есть не миф, а представителя народа, который был, но потом исчез.
— Давай уже, рожай!
— Вот рожать не обучен, — отшутился тот в ответ на моё пожелание поторапливаться. — Дварф, он же цверг. Только удивлён увидеть то, что раньше только на картинах встречалось, вот тут, вне привычного для этих существ места обитания.
— Порталы, — изрёк свое весомое мнение Тавостаро. — Если сгинувшие ими так владели, то могли легко переходить из одной части света в другую. И да, это тело похоже на цверга. Огромная ценность!
Кто ж спорит, но точно не мы. Изучая тело того или иного мистического создания, можно многое узнать. В частности, как оно, существо, при жизни использовало магию. Пути, по которым по организму движутся основные потоки силы, главные узлы. У человека, вампира, ликана они отличаются и весьма. Есть даже заметная разница между ликанами от рождения и ставшими таковыми после укуса. А тут совсем иное создание. Разумеется, изучить живого представителя расы было бы вообще замечательно, но тут уж увы. Мертв, как копчёная колбаска и даже частично надрезан.