— Вот они какие, сородичи минувшей эпохи или эпох, — оценивающе так произнёс Седрик, благо картина действительно не самая печальная.
В этом конкретном случае, поскольку другие пять «гробов» стали именно таковыми. Находящиеся в них окончательно перестали существовать, да и по сути являлись этакими вариантами мумий. Не самое приятное зрелище, да и к чему теперь смотреть на то, что можно вновь скрыть, убрать с глаз долой.
— Проявим уважение к мёртвым. Убери до поры обратно.
— Одобряю, — процедил Карл фон Майтенфель в кои-то веки. — Мы не знаем, кем они были, но пусть хоть тела обретут покой. Уверен, они в таком положении не от хорошей жизни оказались. Два ответа на вопрос.
— Или их там закрыли для проведения опытов, но тогда зачем так хорошо прятать, — задумчиво так произнёс Тавостаро. — Или это они прятались, но что-то у них пошло не так.
— Будем посмотреть. А чтобы сделать это как подобает, нужно разобраться с тем, как эту непонятную штуковину заставить открыться, да к тому же открыться правильно, с осторожным пробуждением «содержимого. Очень уж оно… особенное.
Тут со мной были согласны все, даже Мануэлла. Хотя наверняка ей было что сказать и помимо того, что можно произносить в присутствии посторонних. Почему так? Просто неизвестный сородич был не просто, а женщиной. Сложно перепутать, учитывая обнажённость и весьма яркие признаки, на которых поневоле останавливался мужской взгляд. После того, разумеется, как с возобновлением подачи крови началось и восстановление истощённого до предела организма.
По ходу дела удалось узнать, как именно обнаружили вот это почти что кладбище. Камень и впрямь скрывал в себе много чего интересного. Хорошо так скрывал, качественно. Не будь с нами не просто гаар-гулов, а действительно опытного, многое повидавшего бывшего Танцующего под Чёрной Луной — далеко не факт, что вообще б удалось обнаружить эти тайники. Кстати, окажись мы тут на век раньше — наверняка б не обнаружили. Причина? Управляющие контуры стали сбоить, вот и нарушились кое-какие скрывающие плетения. Не полностью, но и частичных поломок хватило.
— Гаар-гулы сегодня нарасхват, — съязвила Мануэлла, когда Седрик в сопровождении Тавостаро и Куэваса ушёл туда, где Ханна пытался хоть немного разобраться с уже второй серьёзной загадкой, обнаруженной внутри.
— Долго ли коротко ли, но наверняка разберутся. Мы, в свою очередь, тут постараемся. Надо ведь спасти древнюю вампирессу из того, что чуть было не стало местом её окончательного упокоения. Только и о собственной безопасности позаботиться следует. Мало ли какая реакция будет после того, как очнётся.
— Вряд ли дружелюбная, — подметил не склонный к оптимизму фон Майтенфель. — Хорошо, если она, если вообще очнётся, хоть на каком-то из известных нам языков говорит.
Упс! Тоже та ещё проблема образоваться способна на ровном месте. Воистину, это наше путешествие в поисках схрона сгинувшего клана с самого начала идёт со множеством неожиданных сюрпризов. Ликаны, их преследование, сложности с проникновением внутрь схрона. Действительно серьёзное сражение с лохматыми представителями Лунного Круга, теперь вот совершенно неожиданные «подарочки» внутри. И вместе с тем настоящие сокровища, которые уже оказались найденными. Только вывозить их тоже большая проблема, требующая не самых обычных решений.
— Просыпается ваша «царевна», кабальерос — усмехнулась Мануэлла уже через минуту после того, как удалось нащупать, как именно управлять выходом из стазиса и открытием «гроба». Обращалась она ко всем тут присутствующим да с изрядной долей женского ехидства. — И успокойтесь, она будет очень слаба часов пять. Это как если любого из нас годами на грани небытия держать, а потом… Если даже кровь и немало её будет, то едва шевелишься и почти ничего не понимаешь. А тут не года и не десятилетия. Века.
Действительно просыпается. Только перед этим самым моментом перехода в бодрствующее состояние «эхо веков минувших» извлекли из того «хранилища», в котором она пребывала, прикрыли пожертвованным Сапатеро кожаным плащом, дабы не в чём мама родила тут находилась. Ну и приготовили сразу несколько плетений, чтоб по ситуации: успокоить, обездвижить или даже стимулировать работу мозга. Хаос, Гниль, иные магические направления — все они многогранны. Алхимия опять же имелась, особенно у нас. Кланового производства. Правда могли быть нюансы, учитывая неизвестную принадлежность пациентки, ну да от этого никуда не деться.
Ага, глаза открыла. Полнейшее непонимание, смешанное с тревогой. Попытка вскочить, однако… Верно Мануэлла сказала про толком не работающее тело. Ничего не получилось, а в глазах очнувшейся совсем уж паника и изо рта вырываются какие-то совсем непонятные звуки. Вроде осмысленные, складывающие в слова, хоть и хриплые, с трудом из себя выдавливаемые. Совершенно непонятные слова и даже ничего близкого из знакомых мне языков. Судя по виду других тут присутствующих, они также в полном недоумении. Ожидаемом недоумении.
— Давайте по всем известным наречиям пройдёмся. Может какое и сработает, — предложила Манэулла.
И пошло-поехало. Перебирали одно за другим, но толку чуть. Не «ноль», а именно «чуть», поскольку неагрессивные интонации позволили малость успокоить нашу очнувшуюся находку. Более того, менталистика позволила понять уже её настрой. Девица эта, неизвестного возраста и клановой принадлежности, была растеряна, испугана, находилась в полном непонимании происходящего. Это я и Карл, как представители клана, разбирающегося в ментале заметно лучше повелителей Гнили, и поспешили сообщись. Я ещё и наиболее вероятную гипотезу добавил:
— Потеря памяти, я так полагаю. Полная там или частичная, временная или с концами — тут с уверенностью ничего сказать нельзя.
— Наверняка последствия чрезмерно длинного стазиса, — добавил фон Майтенфель с кислым выражением лица. — Повезло, что она думать способна осталась. Безмозглая марионетка была бы совсем бесполезна.
Сапатеро кивает, соглашаясь. А вот моя прекрасная испанка недовольна прозвучавшим высказыванием. Жалеет бедолагу, это чувствуется. Тут я с ней солидарен. Да и слова Карла чересчур грубоватыми были. Нотации ему читать не время, не место и вообще нет в том смысла. Просто не очень люблю подобное, только и всего.
Продолжаем перебирать варианты. Есть! Из египетского мы знали так, слово да полслова, но реакция у спасённой нами из «гробика хрустального» сразу отслеживалась. Сменила язык и куда медленнее, проговаривая чуть ли не по складам, попыталась что-то говорить уже на египетском. Только где мы и где этот древний язык? Седрика позвать что ли? Так он тоже не великий лингвист. Египетским не факт, что владеет, помимо пары-тройки фраз. Проклятье! Теперь объясняй этой девице на манер «твоя моя не понимай», что в египетском мы тоже ни бельмеса не понимаем. Или всё таки…
— Карл, тащи сюда Седрика! И у Тавостаро спроси, вдруг он на ниве знания иностранных языков древнего периода преуспел хоть немногим больше нас ленивых?
Саркастическое фырканье Сапатеро, кривая ухмылка Мануэллы. Всё ясно, этот тоже не помощник. Что ж за мелкое невезение то, а? Именно мелкое, поскольку в серьёзных вещах нам везёт. Живы, практически здоровы. Потрошение схрона идёт успешно, вот какой трофей извлекли из тайника! Правда говорит он… то есть она совсем непонятно, ну так дело поправимое.
— Седрика искать, Седрика копать… то есть выкапывать, — раздались звуки наигранного гаар-гульего возмущения. — Теперь ещё и лингвиста из меня сделать хотят. Египетского!
— Болтать у тебя всегда хорошо получалось, — поневоле улыбнулся я. — Это ж не труд, а удовольствие. Особенно с вполне себе симпатичной дамой, пусть и несколько… неодетой. А ещё испуганной и наверняка с потерей памяти, как мы понять успели.
— Целый букет! Но я постараюсь. Сейчас, дайте-ка вспомнить, как там фараоны со своими наложницами разговаривали?
За долгое время своего бытия гаар-гул однозначно лишь развивал свою способность делиться с окружающим миром запасами яда и своеобразного юмора. Как говорил Череп, с момента становления из Танцующего совершенно иным созданием, эта особенность лишь усилилась, стала совсем уж мастерской. То есть к моменту их знакомства Седрик уже был той ещё ехидной, но продолжал нелёгкий свой путь самосовершенствования. И речь сейчас шла вовсе не о мистических умениях.
— Неплохо изменилась за моё недолгое отсутствие!
Прокомментировав внешний вид незнакомки из неизвестного клана, гаар-гул принялся насиловать собственную память, извлекая оттуда скудные знания того ещё, старого египетского языка. Судя по всему, подобное для него было в новинку. Однако… Он говорил, ему отвечали. А затем Седрик и вовсе вытащил из кармана небольшую книжечку для заметок и стал рисовать там те самые египетские иероглифы, попутно матерясь сразу на нескольких языках и сетуя на необходимость использовать слабо знакомый язык при беседе с той, для которой он тоже совсем не родной и даже не слишком знакомый.
Однако другого варианта всё едино не имелось.
От нас Седрик, само собой разумеется, ничего скрывать не собирался, переводя попытки общения сразу, по ходу. Только смысловое содержание было скудненьким таким. Вампиресса не помнила ни своего имени, ни клановой принадлежности, да даже свою принадлежность к Красному Роду восприняла с этаким лёгким удивлением. Вместе с тем разум как таковой совершенно не пострадал. Знания об окружающей обстановке на уровне «это пол, тут потолок, а вот и какие-то странные стекляшки» присутствовали. Не более, но и не менее того. Хотя нет, одно интересное «более» имело месть быть. Символы неизвестного языка незнакомка читать вполне себе могла, причём утверждала, что это её родной язык. Какой? Вот тут опять полный, абсолютный провал в памяти.
— Зато у нас есть переводчица всего тут поначерканного, — заметил Карл, и с ним нельзя было не согласиться. — Даже если память не вернётся, она всё вот это, — взмах рукой, — Переведёт, а затем поможет понять.