Вот не было у меня никакой уверенности, что повелители Гнили не ударят в спину аккурат после того, как мы окажемся близ Нового Орлеана. Или самую малость позже. Расчёт несомненно будет на то, что все мы, помимо Седрика и в меньшей степени Карла фон Майтенфеля, по меркам Красного Рода и особенно Рэдин едва-едва из младенчества вышли. Ладно, у них есть козыри, у нас тоже не пустая рука. Справимся! Хотя и не хочется доводить до подобного.
Не хочется, а вероятность конфликта чересчур велика. Слишком велико может оказаться искушение у Тавостаро получить в единоличное пользование как безымянную вампирессу, так и ключик к воссозданию магии порталов. Ради подобного могут и настоящие войны разразиться, не то что устранение малой группы из ни разу не дружественного клана. Вдобавок же это Рэдин, а у них та ещё история относительно желания то чужие секреты под себя подгрести, то получить полную монополию на определённого рода магические услуги.
Ведь что мы им можем предложить как разумный, справедливый раздел трофеев? Как вариант — полный раздел того, что поделить реально. Отдать на условное хранение резервный комплект — хоть и с зияющими пробелами — артефактов для портальной системы, дабы потом вести совместное изучение в затем выбранном месте. На собственном же попечении оставить вампирессу, поскольку контакт то у Седрика с ней начал налаживаться. Разумеется, тоже с «совместным использованием» как насчёт бесед, так и возрождения новой-старой ветви Красного Рода. Обращение то можно провести и для сразу двух кланов, нашего и Рэдин. Как компенсацию — выдача тела цверга для полного и серьёзного изучения, поскольку мы с него мало что получить можем, а вот создание кадавра мастерами своего дела способно дать немалые дивиденты. Консервирующий сосуд, в котором находилось тело, он вполне мог оставить мозг мистического создания в состоянии, пригодном для получения оттуда ценных сведений.
В общем, почва для переговоров имелась, к тому же мы готовы были пойти на разумные уступки. Вопрос заключался лишь в том, готовы ли эти уступки воспринять правильно, а не как показатель слабости. И ведь ничего уже не поделать, оставалось только ждать и быть готовыми к любому, самому неприятному развитию событий.
— Всё, — Мануэлла. будучи действительно уставшей при состыковке заклятий Хаоса и Гнили, пусть и опирающихся на артефактную основу. Чуть было не потянулась вытереть пот со лба. Тут же остановилась, невесело улыбнувшись. — Сколько лет прошло, а некоторые ещё человеческие привычки так со мной и остались. У нас говорят, что это недостойная слабость.
— Или болваны или напыщенные снобы, — лениво отмахнулся Седрик. — Нет, второе. Дураков среди твоих очень мало. Зато с излишним самомнением в избытке.
— Почему?
— Рэдин… Не обращай внимания, сеньорита, я не со зла. Своё прошлое надо ценить, оно есть часть тебя. И чем дольше с тобой остаются его частицы, тем лучше, тем легче жить. Самое сложное — это если приходится прошлое скрывать. Тогда оно быстрее забывается. Проходят года. десятилетия, даже века. И постепенно замечаешь, что уже не можешь вспомнить вроде бы и мельчайшие, не особо нужные фрагменты. От этого становится сперва печально, потом жутко. Поверь, мне это не понаслышке знакомо. Единственное спасение — не просто стараться не забывать, но ещё и говорить о том, давнем прошлом, с теми, с кем говорить можно, кто готов тебя слушать.
Мануэлла слушала, кивала, на лице появилась робкая такая, но настоящая улыбка. Видимо и впрямь вспоминала нечто такое, что должно было быть дорогим, близким душе и разуму одновременно. Только всю суть сказанного бывшим Танцующим под Чёрной Луной она понять в принципе не могла. Просто не владела нужными частями мозаики. Пока не владела, поскольку в относительно скором будущем всё могло измениться. Клану Вер-Заррен не впервой идти против течения и чем дальше, тем эффективнее это получается.
— Как думаешь, сколько продержится этот барьер со всеми добавочными включениями?
— Если простые ликаны, вроде как те, с которыми мы уже мерились силами, то… — вампиресса нахмурилась, что-то прикидывая. — Без нашей поддержки минут двенадцать простоит, может побольше.
— А если их будет просто много?
— Толпа эффекта не даст, Ростислав.
— Зато если будут парочка Хранителей Наследия и тем более Старейшина?
— Две минуты, — не то ответила, не то спросила Мануэлла, переводя взгляд с меня на Седрика и обратно. — Меньше? Чуть больше?
Гаар-гул, как я понимаю, сам не был абсолютно уверен. Какая тут уверенность, когда приходить давать такие вот оценки. Мистики высоких рангов бывают разные и весьма. Но и отмалчиваться не в его характере. Мануэлла получила ответ:
— Если Старейшина с подпорками из простых — минута. Увеличить получится, если мы будем находиться поблизости и поддерживать ту или иную слабую ячейку барьера. Лучше, если это будут делать и Рэдин и мы, Вер-Заррен. Тогда срок и до нескольких минут можно поднять. Место для обороны удобное. Ещё от принадлежности противника к тому или иному прайду зависеть будет. У всех свои сильные и слабые места, у каждого есть как желательные, так и очень неприятные противники.
— Оставаться… не хотелось бы. Нам не это надо, — пришлось напомнить гаар-гулу о сути нашего тут пребывания, а точнее о необходимости просто грамотно отступить.
— Так и есть. Это только размышления, ответ на то, как мы будем действовать в маловероятной, но возможной ситуации. О, Висельник! Ты что такой обеспокоенный?
— Ликаны прорвались в «предбанник», — мгновенно ответил тот. — Немало. Похоже, с ними есть минимум один Хранитель Наследия. И ещё обнаружились Смотрители Перекрёстков.
— Самый лёгкий на подъём прайд, — саркастически процедил гаар-гул, хорошо зная бывших знакомцев по тому ещё, куда более полного состава Кругу. — Но если тут и они тоже — нас посчитали серьёзной угрозой и готовы на немалые жертвы, только бы остановить. Остановить, а потом уничтожить всё тут находящееся. Любители возврата к первобытности!
Злобится Седрик. Полностью понимаю и разделяю проявляемые эмоции. Ничего, эти конкретные большей частью тут и останутся. В том, что останется от этого схрона, в виде мёртвом, никак не живом. Это и высказал, после чего предложил, наконец, вернуться из коридора в зал с портальной системой.
— Подождём ещё минут десять, чтобы энергии в накопителях на всё хватило, да и запустим сюда столь жаждущих наших смертей. Потом мы уберёмся, а они…
— Останутся тут навечно, — резюмировал Висельник, вытаскивая и открывая старший аркан своей колоды под названием Смерть.
— Туда и дорога.
Под столь ласковое напутствие вампирессы мы и развернулись, как та избушка на курьих ножках, то есть к возведённому барьеру задом, к порталу, ещё не задействованному, фасадом. Пора было разыграть и эндшпиль в этой недолгой, но очень насыщенной событиями партии.
Интерлюдия
Интерлюдия
Биться головой о каменную скалу. Именно эти слова по мнению Михтрала лучше всего описывали ту ситуацию, в которой оказались они, уцелевшие после того, как вампиры скрылись за непонятной, словно из лепестков составленной дверью. Удержать Потрошителей от их непрекращающихся попыток взломать эту самую дверь, несмотря на то, что это был не просто металл, а прикрытый целой связкой незнакомых заклятий? Если кому это и было под силу, то не ему.
Даже Тайрелл, разъярённый потерей собрата, самопожертвование которого так и не привело к зримой победе, отказывался прекращать попытки помочь Гранэгу и его сопрайдовцам. Пламя Потрошителей и магия Жреца, основанная на силах природы, сочетались не самым лучшим образом, но ни одних, ни другого это не останавливало.
Единственное, что ещё мог Михтрал, так это отдать своим уже сопрайдовцам приказ обустроить временную стоянку, позаботиться о многочисленных раненых, а также попробовать восстановить силы. Он не мог исключать, что проклятые кровососы ещё там, за этой странной дверью. А если такую мысль невозможно было отбросить в сторону, значит стоило ожидать и неожиданного удара. Как раз к тому времени, когда впавшие в ярость Грантэг и остальные окончательно истощат свои силы, став лёгкой добычей.
— Они обезумели от своей искренней, но вредной сейчас ярости, — только и мог он сказать, обращаясь к Кэйре. Именно к ней, потому как надо было хоть с кем-то поделиться. А эта волчица привыкла считать именно его, Михтрала, образчиком для подражания. — Пиявки расчетливей, потому сегодня и победили нас так наглядно.
— Они трусливо скрылись!
— Скрылись, — кивал, соглашаясь, лидер Клыков. — Только они себя считают не трусами, а победителями. Ты или я, или вот эти вот рычащие от гнева и боли потерь, — жест в сторону Потрошителей, из последних сил пытающихся проломить магическую преграду у входа, — Мы можем сейчас считаться хотя бы не проигравшими? Всё, что ты видишь — это боль от полученного унижения. Нас унизили и это сложно забыть. Нельзя и простить.
— Месть!
— Да, Кэйра, месть, — Михтрал положил волчице руку на плечо и слегка придавил, осаживая её ярость не только словами, но и прикосновением. — Диирвейд скоро получит моё послание. Мой призыв помочь. И в том же послании просьба не повторять совершённую всеми нами ошибку, не считать этих вампиров слабыми. Верные потомки Лунного Зверя не должны гибнуть вот так. когда их смерть оказывается бесплодной. Нет, не должны!
— Но ведь они могут уйти, подмога может прийти сюда слишком поздно.
Клык смотрел на ещё весьма юную сестру по стае и видел в ней в том числе и себя. Себя ещё в недавнем прошлом, когда ядовитые мысли ещё не стали отравлять его разум, а единственно верной путеводной звездой были те заветы, что дал им в начале сотворения Круга Лунный Зверь.
— Помощь лишней не будет. Если сюда пришли вампиры и такие — здесь находится что-то им нужное. Ну а если они уже скрылись неизвестным нам способом — Хранители и Старейшины должны знать и об этом. И быть готовыми к любому бедствию.