Тахаров отключил телефон. То же самое сделал и Кучерин. Он увеличил скорость; антирадар, установленный на лобовом стекле, молчал, значит, местные гаишники дорогу на этом участке не контролировали. Триста километров «Ниссан» Вампира пробежал за три с половиной часа и въехал в Ростов, благополучно миновав въездной пост ДПС. До дома, в одном из которых террористы Караджана снимали квартиру, было недалеко, и Кучерин в 9-30 подъехал к старой, сталинской постройки, трехэтажке. Оставил внедорожник на стоянке. Через сквер прошел к нужному дому, вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и нажал на кнопку звонка квартиры № 4. Дверь открыл Ваха Тахаров, эмиссар Исмаила Караджана в России.
Кучерин вошел в прихожую двухкомнатной квартиры.
— Ты один, Ваха? — поинтересовался он.
— Тебе должно быть известно, что я обхожусь без охраны. Не люблю рисоваться, а от пули снайпера ни одна охрана не спасет.
— Ты прав!.. Устал с дороги?
— Немного.
— Прими душ, я сварю кофе.
— Я что, должен буду остаться здесь?
— Нет. Поговорим, и поедешь к себе. Со своими когда встретиться должен?
Кучерин пожал плечами:
— Сегодня. Как подъедут, позвонят. Встретимся — будем отдыхать. Если, конечно, ты не подбросишь какой-либо срочной работы.
— Не подброшу, и время отдохнуть у вас будет. Иди под душ.
Вампир прошел в ванную комнату, Тахаров — на кухню.
Вскоре Кучерин уже пил крепкий кофе.
Прикурив сигарету, Тахаров сказал:
— У меня плохая новость, Анатолий.
— Что-то случилось?
— Да. Сегодня в 5 утра российский спецназ накрыл лагерь Талиба.
Кучерин отставил чашку:
— Что? Спецназ вышел на Али? Но как это могло произойти? Мало кто знал об этом лагере. И Талиб там чувствовал себя в безопасности.
— Ты прав, об этом лагере знали немногие. Но знали. И твои люди, и люди Караджана, а также население соседнего аула. Думаю, что именно оттуда, из этого аула, и ушла к русским информация по Ак-Базару.
— Но тогда надо уничтожить этот чертов аул.
— Нет, Толя, нельзя. Да и некем.
— Извини, но откуда ты узнал о разгроме отряда Талиба? Причем так быстро?
— Али успел передать тревожный сигнал. Вместе с сигналом прощания.
— Ты уверен, что он не попал в руки спецназовцев?
— Если Талиб передал сигнал прощания, это значит, что он покончил с собой.
— А если не успел? Сигнал подал, а застрелиться не успел? Спецназ действует молниеносно и часто применяет спецсредства. Тот же усыпляющий газ.
— Согласен. Но несмотря на то, что и в части, откуда действовали русские, 27 числа был арестован наш человек, его помощник сбросил мне информацию, подтверждающую гибель Талиба.
— Черт побери! Так, значит, и «крот» спалился?
— К сожалению, мы потеряли надежного человека. Помощник его вышел из игры, и мы лишились ценного источника информации.
Кучерин допил кофе и произнес:
— И все же не факт, что Талиб мертв. А если он попал к спецам, то из него вытянут все, что он знает. А знает Талиб много. В том числе и о предстоящей акции в Черенске. Ведь именно его отряд должен был провести акцию по подрыву электропоезда и вокзала.
Тахаров затушил окурок в пепельнице, поднялся, прошел к окну. Повернулся:
— Это так. Но даже если Талиб попал в руки русских спецслужб, этот факт, как ни парадоксально звучит, играет в нашу пользу.
Кучерин удивленно взглянул на Тахарова:
— В смысле? Как арест Али может быть нам на пользу.
— А ты подумай. Допустим, Талиб у русских. Спецслужба, проводившая операцию у Ак-Базара, узнает о том, что отряд Али готовился к проведению террористических акций в Черенске. Значит, разгромом отряда Талиба угроза этих акций вроде как ликвидирована.
— Согласен.
— О твоей работе Талиб не знал ничего. Следовательно …
— Кажется, я начинаю тебя понимать. Русские, даже если и имели ранее информацию относительно наших планов, что маловероятно, теперь точно удара ждать не будут. А значит, и вести подготовку по его отражению.
Тахаров улыбнулся:
— Вот именно. Молодец. Сумел просчитать ситуацию.
— Но тогда и мы не сможем провести акции в электричке и на вокзале. Одновременно с главной акцией. Нам просто не собрать за короткое время нужные для этого силы.
— А мы не будем их собирать. Но акции проведем. Все три.
— А вот сейчас я плохо тебя понимаю.
— Используем смертников. Результат от их применения будет не менее эффективным.
Кучерин еще больше удивился:
— У тебя есть подготовленные смертники? Или их Караджан из Турции пришлет?
— Нет, смертников подготовишь ты.
— Я?
— Ты, Толик!
— Но как, Тахар?
— Одна кандидатура — твоя любовница, Алиса Розина. Вторая — ее щенок, учащийся технического лицея. Не зря же мы тратим на них наркоту? И неплохие деньги. Вот и отработают долг.
— Вот ты о ком…
— Что, жалко Алису?
— Нет!
— Так что тебя смущает?
— Удастся ли полностью подчинить их себе? Наркота искажает восприятие реальности, подавляет волю, но на каждого героин действует по-разному. А нам нужны послушные роботы. Вот и думаю, получится ли у нас превратить их в роботов. Как рассчитать дозу? Переборщим — получим трупы, а не смертников.
И вновь Тахаров улыбнулся:
— А разве я говорил, что мы станем доводить эту парочку до нужного состояния с помощью героина? Наркота помогает держать их под контролем, не более того. А когда наступит время применения Алисы и студента в качестве смертников, мы воспользуемся другим препаратом, который полностью лишит их способности соображать и заставит тупо выполнять любые приказы.
— И у тебя есть такой препарат?
— Есть, Толя. У нас много что есть.
Сработал сотовый телефон Тахарова. Тот удивился:
— А это еще кто такой? Я не ждал звонка… Алло? Адам? Ты? Что случилось? … Что? Когда? … Так! И что он рассказал? … Вот как?! … Он уверен? … Ясно. Ты вот что, передай мельнику приказ доставить этого бойца в Грозный! Срочно доставить. Хотя подожди …
Тахар потер переносицу, видимо, принимая какое-то решение:
— Нет, пусть остается на месте. А ты вышли к мельнику пару своих людей. Пусть они перепроверят информацию бойца. И уберут его. Он нам не нужен. Да и опасен как свидетель. Все… Работай!
Тахаров выключил телефон.
— Что еще произошло? — спросил Кучерин:
— Еще одна новость! На этот раз неплохая. На старую мельницу час назад вышел Алим Валиев.
— Кто такой?
— Рядовой боец отряда Талиба. Он во время штурма спецназом усадьбы Али нес службу на посту. Русские его обезвредили, но не убили, оставили в живых. Валиев видел, как спецназ разнес усадьбу. Они нанесли по базе Талиба массированный гранатометный удар, что предопределило исход штурма. Люди Талиба не смогли организовать сопротивление. Валиев утверждает, что русские уничтожили всех, в плен никого не брали.
— Как же этому Валиеву удалось спастись?
— По его словам, случайно. Спецназовец, что вел его с поста к усадьбе, на склоне поскользнулся и подвернул ногу. Этим Валиев и воспользовался, рванув в ближайшую балку. По нему открыли огонь и даже организовали преследование, но он обманул русских — пошел не на юг, а на север, к перевалу. Видимо, спецназовцам этот Валиев был не нужен, и они быстро прекратили его поиски. Подорвали все здания усадьбы, трупы же бойцов Талиба оттащили в рощу, где и бросили. А сами вскоре улетели на вертолете, который прибыл за ними прямо к Ак-Базару.
— И все это видел Валиев?
— Да, но не только это.
— Что еще?
— Как вертолет русских скрылся за перевалом, Валиев прошел в рощу. И он утверждает, что рядом со своими собратьями видел труп Али Рубая. И что самое интересное, с дыркой в виске, что подтверждает самоубийство Талиба.
— А не могли русские пристрелить Али после того, как допросили его, а часового же отпустили специально? Очень уж неправдоподобно, что спецназовец, подготовленный для ведения боевых действий в горах, случайно подвернул ногу.
— Как у вас говорят, Толик, и на старуху бывает поруха.
— Проруха.
— Не важно. Сам подумай, кто из начальства разрешил бы расстрелять полевого командира, если тот начал говорить? И тем более, если отказался бы отвечать на вопросы? В любом случае живого Рубая спецназ захватил бы с собой. А уж обрабатывать бы его начали в подвалах Лубянки или еще где-нибудь, на секретном объекте.
— И все равно, информацию этого Валиева надо перепроверить.
— Естественно. Разве ты не слышал, что я приказал помощнику отправить к мельнику пару надежных парней? Они осмотрят рощу и трупы. А затем уберут часового.
— Хоп! Значит, переходим к варианту со смертниками?
— Да. Ты должен вернуться в Черенск 10 июля?
— Так я планировал.
— Все верно. Раньше тебе там светиться не следует. А до 10 июля тебе доставят психотропный препарат для наших будущих кроликов. Позже подвезем взрывчатку — ту, что хранится в схроне. Ее используем на вокзале и в электропоезде.
— Понятно!
— Я сообщу тебе о результатах работы своих людей у бывшего лагеря Талиба. А пока встречай своих бойцов и отдыхайте. Но без излишеств. И будьте готовы в любой момент покинуть город. Сам видишь, как резко и кардинально может измениться обстановка.
— Для отдыха нужны деньги, Тахар…
— Само собой.
Эмиссар Караджана достал из кейса, стоявшего под столом, пачку стодолларовых купюр и отдал ее Вампиру.
— Этого вам за глаза хватит. Ну, а полный расчет — после операции в Черенске. У меня все, Толик!
Кучерин забрал деньги. Тахаров проводил его до двери. Проследил из окна кухни, как отъехал Кучерин, прошел в комнату. Оттуда по спутниковому телефону набрал номер:
— Господин! Это я! Примите доклад о работе по реализации планов операции «Рельсовая война».
Глава шестая
Ближнее Подмосковье, 29 июня, воскресенье
Крымов с Тимохиным приехали в загородную резиденцию Главного управления по борьбе с терроризмом в 11–47. Как часто бывало, встретил старших офицеров спецслужбы помощник начальника Главка, старший прапорщик Ларинов. Дождавшись, пока Крымов с Тимохиным выйдут из «Тойоты», он воскликнул, словно впервые видел руководителей отдела специальных мероприятий: