— Мутное место, нехорошее, — ответил Самойлов. — И кому пришло в голову строить здесь дом?
— ФСБ.
— А-а! Ну, тогда ничего удивительного. Ребята из ФСБ — известные любители подобных штучек.
— Давай-ка, Сережа, открой ворота да пройди в здание, осмотри весь коттедж. Особенно подвальное помещение. И не забудь просканировать коттедж на предмет прослушки. Слежения за нами не должно быть, но чем черт не шутит.
— Вы имеете в виду ФСБ?
— Я имею в виду внутреннюю и внешнюю прослушку.
Самойлов, забрав сумку и чемодан со специальной аппаратурой, подошел к воротам. Толкнул их, створки раскрылись. Он проследовал к зданию, Тимохин завел «Тойоту» на обширный, покрытый брусчаткой двор, вышел из машины. Посмотрел в сторону здания, Самойлова не увидел. Тот вошел внутрь. Александр прикурил сигарету.
«Ленд Ровер» въехал во двор особняка через двадцать минут, в 21–38. Шепель, припарковав внедорожник рядом с «Тойотой», вышел из машины. Осмотрелся:
— Не нравится мне здесь, Сань!
— Мне тоже, но от нас ничего не зависит. Я имею в виду выбор места временной дислокации.
— Уж лучше в гостинице поселились бы. Все веселее. А то здесь как на кладбище, только крестов нет, один склеп двухэтажный.
С опозданием, в 22–10, подъехал и «Фольксваген». Тимохин спросил у Кима:
— Почему задержался, Леня?
— Гаишники на въездном посту остановили, — объяснил капитан. — Проверка документов.
— Надеюсь, ты не засветил удостоверение?
— В этом не было никакой необходимости. Только время потерял. А где, если не секрет, Самойлов?
Тимохин кивнул на коттедж:
— В доме. Проверяет здание. И довольно долго.
— В темноте?
— Действительно, ни одно окно не светится. Что за черт? А ну-ка отошли за машины.
Офицеры собрались было выполнить распоряжение командира группы, как из дома вышел старший лейтенант Самойлов. Доложил:
— Домик еще тот, товарищ полковник, в 4 этажа.
— Какие четыре, если здание двухэтажное?
— Это не считая подвала и чердака. В подвале три помещения. В одном камера, в другом холодильники и шкафы, полные жратвой, а вот третье под кодовым замком. Код из 6 цифр. Попробовал открыть, не получилось. На первом и втором этаже комнаты. Внизу кухня, столовая, кабинет, комната для совещаний, туалет, душевая, наверху три спальни. Все помещения меблированы по высшему разряду, модная новая мебель, современная аппаратура. На чердаке спортзал с различными тренажерами. Есть даже ринг. Дом не прослушивается.
— И как ты рассмотрел все в темноте? — спросил Тимохин.
Самойлов улыбнулся:
— Я знал, что вы спросите про это. Но я включал свет, и сейчас он горит во всем доме.
— Да? Отсюда не видно.
— Верно. Потому, что стекла в окнах особые. Внутри хоть сварочные работы проводи, снаружи ничего не будет заметно.
— Что же это за стекла такие? — удивился Шепель:
— О, это нечто. Мы изучали подобный тип стекол, но на практике встретил их только здесь. Принцип хамелеона, только двойного усиленного эффекта направленного фокусирования.
— А по-русски объяснить можешь?
— Короче, из дома видно все, с улицы ничего. Ни днем, ни ночью, ни при включенном электричестве, ни при выключенном. И еще, эти стекла бронированные. Выдерживают выстрел ствола 7, 62 миллиметра с расстояния в десять метров.
— Крепкие стеклышки!
— Прочные.
— А провода на столбах болтаются. Сильный ветер подует, и замкнут к чертовой матери. Тогда будет везде темно. И без этих чудо-стекол.
Самойлов вновь улыбнулся:
— Не все так просто! Провода, что подходят к дому по столбам, обесточены, выведены на щит и заглушены. Основное энергопитание особняка осуществляется через подземный кабель. Он входит в трансформатор, что стоит в подвале, где холодильники, и от него разводка идет уже по всему дому.
— Странный объект! На хрена такой и здесь?
— Это не наше дело! — сказал Тимохин и обратился к Самойлову.
— А телефоны, Сережа, тут работают?
— Так точно. Я проверял. Связь устойчивая.
— Понятно. Значит, так, сейчас все в дом, Самойлову ворота на запор. Смотрим, что в холодильнике, и готовим ужин. Старший по стряпне — мой заместитель по данной группе, майор Шепель. Как старший по званию. Затем быстро распределяем комнаты, приводим себя в порядок и в 01–00 собираемся в кабинете для совещаний. Обсудим оперативно план действий на завтра и на отдых. Вопросов не принимаю, вперед в дом. Самойлов, твоя комната в кабинете!
— Понял.
— И прихвати с собой, пожалуйста, мою сумку, мне еще надо переговорить с Феофановым.
— Без проблем.
Самойлов закрыл ворота, подхватил сумку Тимохина и провел Шепеля с Кимом в здание. Александр набрал номер начальника Главного управления по борьбе с терроризмом. Феофанов ответил немедленно:
— Вечер добрый, Сан Саныч, слушаю тебя!
— Мы на месте, Сергей Леонидович! Самойлов осмотрел особняк. Прослушки нет. Вообще-то мрачное местечко. Обнаружено помещение с оружием, боеприпасами и спецсредствами. Вход закодирован. Кодовый замок.
— Понял. Запоминай код и порядок его применения.
— Слушаю.
— Набираешь код — 294365. Услышишь щелчок. Переходишь к ручке. Ее окружает набор цифр от 0 до 12. Сначала выдвигаешь ручку на себя, поворачиваешь вправо, затем обратно возвращаешь в исходное положение, затем поворот налево. Второй щелчок. После чего ставишь стрелку на ручку напротив цифры «0» и поворачиваешь на цифру «6». После третьего щелчка ларец и откроется. Запомнил?
— Нет.
— Я, признаться, тоже. Читаю по инструкции, полученной с Лубянки.
Феофанов три раза повторил код и порядок открытия входа в арсенал. И только после этого Тимохин доложил, что все запомнил. Спросил:
— Почему здесь все так сложно, Сергей Леонидович? Это какой-то особой важности объект?
— Да нет, Саша, объект учебный. Там проходят практику курсанты Академии ФСБ, которых готовят для работы за «бугром».
— Понятно.
— Завтра ты должен начать поиск. А я должен знать, что ты намерен предпринимать. Ежедневно. Завтра доклад Крымову с утра, затем каждый вечер с 21–00 до 22–00. Это понятно?
— Так точно. Крымов будет дублировать доклад вам?
— Мы тут с ним разберемся. А ты разберись в Черенске!
Тимохин отключил телефон и прошел в коттедж, где в столовой офицеры накрывали стол, приготовив быстрый горячий ужин. Благо все необходимое для этого в мрачном доме было с избытком.
Глава седьмая
Черенск, 30 июня, понедельник
Розин проснулся в 06–00. Осторожно, стараясь не разбудить Зойку, хотел встать, но не тут-то было. Владелица и продавщица местного магазина, у которой ночевал Иван Петрович, обхватила его пухлыми руками, прижавшись к нему крупной, горячей грудью:
— Ты куда, дорогой? Решил по-тихому уйти? Не получится, у меня с утра самое сильное желание…
Розин, поднявшись, взглянул на голое, полное тело продавщицы:
— А ты хороша, Зойка! Ничего не скажешь. Есть за что подержаться и что помять.
Розин навалился на женщину, и тут же небольшая спальня заполнилась ее приглушенными стонами, скрипом двуспальной кровати. Утром Зойка оказалась более активной. Прошло не меньше часа, прежде чем она отвалилась от Розина — потная, изможденная, но довольная:
— Хорошо-то как!
— Ну, Зойка, ну мастерица. — сказал Иван Петрович. — Уж скольких я баб перепробовал, но ни с кем так здорово еще не было.
Женщина самодовольно усмехнулась:
— Для тебя все что угодно. Ты еще не знаешь, на что я способна.
— Надеюсь, узнаю.
— Конечно. Постепенно.
— И каждый раз даря подарки…
— Не без этого. Духи ты классные принес. А еще что подаришь?
— Пока этого хватит. Хорошего понемногу. Ты старайся, Зойка, а я в долгу не останусь. Но мне пора идти, да и тебе тоже, магазин открывать.
Продавщица потянулась:
— Кто бы знал, как надоел мне этот магазин.
— Зачем брала? И почему работницу не наймешь, сама продаешь?
— Так с него прибыли кот наплакал. Самой-то едва хватает прожить, а найму продавщицу, чем ей платить? Свое отдавать? Тут ведь не центр и даже не микрорайон. Покупают хлеб да водку. Ну, еще сигареты.
— Не проще сдать его кому-нибудь?
— Кому, Иван? Думаешь, не пробовала? И тариф снизила, и объявления давала. Никто не клюнул.
Розин задумчиво проговорил:
— Никто, говоришь, не заинтересовался?
— Нет! Так что придется горбатиться самой. А с другой стороны, хоть крохи, но имею стабильно. Где еще работу такую найти, чтобы и платили и свободу не ограничивали? И потом, свое есть свое. Мне предлагал один азиат продать магазин. И деньги вроде неплохие предлагал по тем временам — 20 штук «зеленых», но не отдала. «Бабки» разлетятся быстро, а потом куда? На рынок к тем же азиатам их китайской дрянью торговать?
— Что не продала, правильно. А вот насчет магазина в аренду попробую помочь, если ты не против.
— Коль дадут хорошую плату, не против. Надоела пахота, для себя пожить охота. Опять-таки с тобой встречаться и днем можно будет.
— Ты бы о семье подумала, Зойка. Ты уж, извини, не молода. Сорок лет для бабы возраст приличный.
— Может, ты мне еще и жениха подходящего найдешь?
— Нет, Зойка, жениха ищи сама.
— Да где ж его найти такого! И, знаешь, не нужен мне никто. Привыкла я к свободной жизни. Вот с тобой поживу, надоест, другого зацеплю. Свобода, Ваня, дорого стоит.
— Наверное, ты права.
— Еще бы не права. Вон ты, вроде, свободен, жена померла, а все одно в семье живешь. Дочь взрослая. Ее проблемы — твои проблемы. У меня же никого, что хочу, то и делаю. Доживу до старости, приткнусь к кому-нибудь. Но до нее еще дожить надо.
Розин поднялся:
— Это верно. Значит, я поговорю кое с кем насчет сдачи магазина в аренду?
— Давай, только не продешеви. За копейки не отдам.
— Это понятно. Ладно, ничего не обещаю, но попробую. Я в душ — и домой! Алиска, наверное, всю башку сломала, думая, куда это подевался я вдруг.