Как выяснилось, накануне вечером группа молодых подпольщиков города пыталась взорвать на железнодорожной станции склад с продовольствием гитлеровцев. Но их постигла неудача: они наткнулись на засаду полицейских. Двое юношей были схвачены, а остальные убиты во время перестрелки.
На площади специально была сооружена виселица. К ней подвели двух измученных юношей. Переводчик прочитал приказ коменданта города: повесить.
Юноши держались мужественно. Толпа дрогнула, услышав их предсмертные слова: «Смерть гадам! Да здравствует Родина!»
После казни гитлеровцы усилили охрану комендатуры, выставили дополнительные наряды патрулей. Когда стемнело, Корбут проверил свой парабеллум, положил в карман две гранаты и направился к условленному месту встречи с Роднюком.
Осторожно пробираясь к площади, Корбут заметил гитлеровца с автоматом, прохаживавшегося вдоль освещенных небольшим прожектором ворот. В глубине двора вырисовывалось здание комендатуры. Корбут остановился, осмотрелся и свернул к огородам.
Перебравшись через небольшой ручей и кусты ивы, он подполз к невысокому строению, приспособленному под гараж. Здесь его ждал Роднюк.
— Миша… — услышал Роднюк глухой шепот Корбута.
— Лезь сюда, — тихо отозвался Роднюк.
Корбут пролез через слуховое окно на чердак к Роднюку, а оттуда они спустились в коридор, разделяющий гараж и комнатку, где жил Роднюк.
Все было готово: и мина, и место для ее установки. Но оказалось, что в этот день фашисты поставили часового во дворе комендатуры. Тогда было решено, что Роднюк выйдет во двор, заговорит с часовым и без шума убьет его финкой. В случае какой-либо заминки Корбут придет на помощь.
— Пошел, Василий Тихонович, — шепнул Роднюк.
Взяв кляп и финку, он громко кашлянул и вышел во двор.
— Кто там? — крикнул эсэсовец и направился к Роднюку.
— Я, шофер коменданта. Сигареты у вас есть? — на ломаном немецком языке спросил Роднюк.
— Назад! — заорал гитлеровец и, приблизившись к Роднюку, направил на него автомат. Эсэсовец хотел еще что-то сказать, но Роднюк резким ударом сбил его с ног и сунул в рот кляп. В это время подошел Корбут. Вдвоем они втащили гитлеровца в комнату Роднюка и заперли дверь.
— Удачно, Миша! Теперь в подвал, — .скомандовал Корбут.
Роднюк схватил мину и быстро спустился по лестнице черного хода в подвал. Сдерживая волнение, он установил мину под внутренней стеной и подпалил зажигалкой полуметровый бикфордов шнур. Затем выскочил во двор, где его ждал Корбут.
— Бежим!..
Они снова пролезли через слуховое окно гаража и огородами направились на железнодорожный переезд. Там, на овручском шоссе, ждали их в машине Стефан и Ян. Через некоторое время Роднюк и Корбут услышали сильный взрыв. Когда они почти на ходу вскочили в кузов машины, Ян улыбнулся им:
— О то добре, други, теперь до лясу. — И он включил третью скорость…
Данные, которые доставил Роднюк, были весьма ценными. Теперь у командования имелось вполне ясное представление о том, что делается на участках железной дороги между Коростенем и Овручем, Овручем и Ельском, какими силами охраняется дорога, где сторожевые укрепления, какие силы расположены в городах. Сложная и кропотливая подготовка к «рельсовой войне» подходила к концу.
Ждали приказа о выступлении.
БРАТЬЯ СЛАВЯНЕ
Роднюк вернулся в партизанскую бригаду с двумя словацкими солдатами Яном Костинским и Стефаном Ржичка. Корбут остался в городе. В штабе соединения они рассказали Беленчику о себе. Николай Петрович спросил их:
— А Рудольфа Миченца вы случайно не знаете?
Стефан и Ян недоуменно переглянулись.
— А вы его тоже знаете, товарищ командир?
— Это наш герой. Хотя он и был у нас недолго, около четырех месяцев, но сделал очень много. Вечная слава ему.
— Рудольф служил в нашей части. Он сам из-под Братиславы, — почти в один голос сказали словаки.
В белорусском Полесье еще и теперь ходят легенды о смелых подвигах словака Рудольфа Миченца. Рудольф попал к партизанам в январе 1943 года, в самые трудные и тяжелые дни. И вот при каких обстоятельствах. В нашем Лельчицком отряде был партизан Алексей Лин из деревни Старый Фольварк. Однажды его направили в разведку в Буйновичи. Выполнив задание и возвращаясь обратно в лагерь, он заехал домой. Там ему сообщили о каком-то словацком солдате, которого приютила местная жительница Чернушевич.
На рассвете группа партизан конной разведки прибыла в эту деревню. Когда разведчики подъехали к дому Чернушевич, первым во двор вбежал Алексей. Из гумна вышел в военном кителе и штатских брюках невысокий крепко сбитый юноша. Увидев партизан, он немного растерялся, но, узнав, кто они, бросился к Лину и проговорил:
— Братья партизаны, я к вам!
В то время партизанский отряд находился в дремучем лесу, недалеко от деревни Заболотье. В штабном шалаше Рудольф рассказал нам о настроении словацких солдат, о том, как он искал отряд.
— Шесть суток по лесам и болотам Полесья искал я ваш отряд, — рассказывал Рудольф. — Ушел из роты со станции Словечно. Январские морозы давали себя знать. За время перехода ботинки порвались, и я их перевязал веревками. По компасу вышел на окраину села Буйновичи, встретил старика. Он вез на салазках хворост.
«Отец, — обратился я к нему, — где тут партизаны? Я солдат — словак, ищу партизан». Старик очень испугался. По-видимому, мой внешний вид произвел на него неприятное впечатление. Он молчал, потупив глаза. «Очень прошу, отец, — повторил я, — скажите, где партизаны? Мне надо прямо к командиру, иначе я замерзну в лесу».
И я бросил к его ногам винтовку. Старик поднял голову, пристально посмотрел на меня. «Боже, что делается-то на свете», — вздохнул он. Он подошел ко мне, потрогал руки и проговорил: «И семья есть?» — «Нет еще», — ответил я.
Старик сунул мне большие рукавицы и быстро зашагал в сторону деревни. «Я мигом, солдатик, жди меня здесь», — уже на ходу крикнул он.
Через полчаса старик привез мне потертую овчинную шапку и портянки. Я надел шапку и попытался было снять ботинки, но они примерзли к ногам. Долго старик тер мне ноги. Наконец я почувствовал боль.
«Мой сын где-то тоже воюет, — прослезился старик. — Ты спрашиваешь про партизан. — Он посмотрел на лежащую около салазок винтовку, а затем перевел взгляд на меня: — Вчера здесь были и уехали в сторону деревни Старый Фольварк».
Я направился в эту деревню и, как видите, нашел отряд, — закончил Рудольф.
…За три месяца пребывания в партизанском отряде Рудольф выполнил много сложных заданий, участвовал в боях, засадах, разведке.
Уже на второй день пребывания в нашем отряде он обратился ко мне с просьбой:
— Вот, товарищ командир, написал солдатам письма. — И он передал десять листков, исписанных по-словацки. Это были своего рода воззвания к словакам. Гарнизон их в то время находился в деревне Картыничи. Нам было ясно, что Рудольф — это человек с горячей душой патриота и что на него можно полностью положиться.
Вечером того же дня Рудольф вместе с молодым партизаном Николаем Овсянником проник в словацкий гарнизон, роздал письма солдатам и к рассвету привел в лагерь группу словаков.
Был и такой случай. Партизан Иосиф Яблонский как-то ночью сообщил в штаб отряда, что в деревню Марковское вошли гитлеровцы и грабят население. Об этом узнал Рудольф.
— Прошу, браты, и меня взять на задание, — попросил он. — Буду бить фашистов.
Отряд был разбит на три боевые группы. Первой группой командовал Семен Шукалович, второй — Михаил Остапович и третьей — Николай Янковец. Группам была поставлена задача — обстрелять фашистов и не дать увезти награбленное добро.
Когда вечером партизаны приблизились к крайним домам, Рудольф, находившийся рядом со мной, шепотом сказал:
— Разрешите, я перший.
Я кивнул головой. Раздалась короткая автоматная очередь. Это застрочил пулемет Семена Шукаловича. Бой начался. Партизаны вели огонь из-за домов. У гитлеровцев началась паника. Неожиданно в воздух взвилась осветительная ракета. Это могло помешать операции. Тогда Рудольф, выскочив на улицу, поднял автомат и закричал по-немецки:
— Прекратить стрельбу, здесь свои!
Гитлеровцы пришли в замешательство.
Стрельба на минуту стихла. Воспользовавшись этим, партизаны короткими перебежками приблизились к центру села. Гитлеровцы, поняв, что это уловка партизан, открыли сильный огонь. Под натиском партизан они начали отступать и, оставив награбленное, отошли в сторону Лельчиц.
Погиб Рудольф весной 1943 года.
…В село Буйновичи на борьбу с партизанами прибыло гитлеровское воинское подразделение, в состав которого входил и батальон словаков. Штаб бригады находился в это время в деревне Липяны. Посоветовавшись с комиссаром Романом Лином и начальником штаба Парфеном Гончаровым, я принял решение: послать Рудольфа и Григория Щирского в гарнизон Буйновичей, чтобы вывести часть словацких солдат. Когда Миченцу и Щирскому сообщили о задаче, Рудольф улыбнулся и заявил:
— Весь батальон приведем, товарищи. Все будут у нас.
До Буйновичей лесом их сопровождали партизаны-разведчики. В деревню Рудольф и Щирский пробрались вечером, узнали, что словацкие солдаты расквартированы по улице Пушкина. Партизаны направились туда. Рудольф смело заходил почти в каждый дом и предлагал словакам немедленно переходить на сторону партизан. Щирский оставался на улице, охраняя его. Так они прошли почти всю улицу. В последнем доме их постигла неудача. В нем оказались гитлеровцы.
Завязался бой. Щирский по огородам начал отходить в сторону леса, но фашистская пуля сразила его.
Рудольф отбивался в доме до последнего патрона. Каратели схватили его, тяжело раненного, истекавшего кровью.
Через два дня партизаны узнали, что гитлеровцы хотят вывезти Рудольфа в Братиславу и там казнить. Командование отряда приняло решение вырвать его из фашистских лап. Совместно с батальоном из соединения А. Н. Сабурова партизаны блокировали Буйновичи и за Будой-Софиевской устроили засаду. На эту засаду нарвалась колонна машин с фашистами. Головные автомашины были разбиты, но Рудольфа в них не оказалось. Он находился на одной из машин, замыкающих колонну. Спасшиеся гитлеровцы вернулись в Буйновичи и, надругавшись над героем, убили его.