– Держи в зубах и не отпускай, – предупредил меня он и, сполоснув полотенце в тазике с водой, стал оттирать кровь. Я сразу понял, зачем нужна деревянная палка, и с силой зажал ее зубами.
Когда он стал зашивать, было еще больнее, но я терпел изо всех сил, хотя слезы катились градом, а я зло и старательно вспоминал те слова, которые часто слышал от окружающих меня взрослых.
Когда со мной закончили, полицейские нашли мне старые штаны и куртку от разных мундиров и одели, чтобы я хотя бы не был голым, а также принесли еды и накормили. Не став дожидаться инспектора, я рассказал им все по порядку. Сержант внимательно выслушал и нахмурился.
– Гарри, собирай ребят, – обратился он к коллеге. – Если мои мысли подтвердятся, мы сильно задолжали парню.
– Почему? – удивился я.
– Вчера мы с инспектором нашли девушку, фотография которой была в найденных тобой часах, и она сказала, что Нэйтан, владелец часов, пропал именно после того, как выпивал с друзьями в пабе, но те клянутся, что посадили его к извозчику и дали денег на дорогу.
– Вы вечером так же меня посадили к извозчику и дали денег? – посетила меня догадка.
– Именно. Поэтому никто и не хватился тебя. Мы думали, ты дома спишь, а Оливер решил, что ты остался ночевать у кого-то из нас, ведь все знали, куда мы направляемся после работы. В общем, гадать не будем, поехали на место. Сможешь нам его показать?
– Да, конечно, – кивнул я и поднялся на ноги. Оглядев себя, я недовольно поморщился.
Куртка на два размера больше висела на мне мешком, а брюки на размер меньше обтягивали тонкие ноги, не доходя до башмаков.
– Ладно, надеюсь, меня никто из моих знакомых не увидит в этом. – Я махнул рукой на свой вид – все равно денег не было, и нужно было быть благодарным парням, которые одели меня хотя бы в это.
– Гарри, придумай что-нибудь, складских потряси. – Джеймс кивнул на меня. – Сам знаешь, как у парня с финансами, неужели не поможем с формой?
– Конечно, придумаем, – тот тряхнул окладистой бородой, – езжайте, инспектора я предупрежу.
Когда мы прибыли на место, из фургона я не выходил – было незачем, да и щеголять перед ребятами своими голыми щиколотками сильно не хотелось. Даже если сержант Экстон найдет мне полицейский мундир, это никак не поможет мне, когда практика закончится и нужно будет вернуться в колледж.
«В чем я пойду? В мундире? Да меня на смех поднимут». Грустные мысли одолевали меня, пока полицейские обшаривали дом и выносили трупы, запакованные в холщовые мешки.
Фургон качнулся, и рядом со мной тяжело плюхнулся сержант с большим узлом в руках. Молча развязав его, он показал мне множество мужских часов, кошельков, запонок и прочей бытовой мелочи.
– Ты в рубашке родился, Рэдж, – хмуро посмотрел он на меня. – Это наши каннибалки.
– Да уж, в рубашке, – хмыкнул я, перебирая вещи, каждая из которых была чьей-то жизнью. – Но я рад, что эти суки сдохли.
– Ты их своей силой? – осторожно поинтересовался он.
Я молча кивнул. Нам на уроках говорили, что в жизни каждого ремесленника наступает момент, когда он будет вынужден по просьбе или за деньги прервать чью-то жизнь. Например, старики очень часто уходили из жизни, оставляя свою душу в наследство детям и внукам. Зная, что их момент приходит, они добровольно жертвовали собой в обмен на деньги, которые отдавали родным и близким.
Сэр Ньюрвик специально заострял на этом внимание, говоря о том, что свое первое сознательное отнятие чьей-то жизни может сделать не каждый ремесленник. Ведь фактически это было узаконенное убийство. Он также говорил, что многие после этого бросали практику, поскольку ненавидели себя, и отказывались убивать в дальнейшем. Отказаться от исполнения нотариально оформленного предписания на полное изъятие души не мог ни один ремесленник, который практиковал, – это было одной из тяжелейших нош нашей профессии.
Только вот вспоминая все его слова о бремени и муках совести, я старательно копался в себе и своих чувствах, но не чувствовал ничего. Совсем ничего – только радость, что прибил этих тварей, и злость за израненное ухо, шрам на котором наверняка останется на всю жизнь.
– Может, тебе к священнику надо? – нарушил молчание сержант. – Все-таки отнял три жизни? Легче станет.
Он словно угадал мои мысли, но подумал прямо в противоположном направлении, чем я. Он, наверное, сейчас думает, что я сижу и терзаюсь этими убийствами!
Я рассмеялся, вызвав его недоуменный взгляд.
– Меня воспитывали лицом к науке, Джеймс. Я верю в бога, но не фанатично, и уж тем более не испытываю вины за то, что отправил на тот свет тварей, которые убивали мужчин и потом съедали их.
– Дело твое, – пожал он плечами. – Я вот хожу каждое воскресенье. Жизнь длинная – мало ли как оно повернется-то в конце.
Следующим утром я не смог встать с кровати. Меня лихорадило, пот градом катился со лба, а тело было как чужое. Я не мог встать, не мог сесть, вообще ничего не мог. Обеспокоенные супруги, видя мое состояние, позвали инспектора, озабоченное лицо которого я смутно видел, пребывая в горячке, и я то впадал в забытье, то снова приходил в сознание.
– Я бессилен тут. Что последнее он ел? Пил? Что с ним произошло недавно? Похоже на отравление, но промывание желудка и пускание крови не помогли.
В редкие моменты, когда я приходил в себя, чувствовал, как чьи-то холодные руки трогали меня, открывали рот, вставляли что-то холодное в горло.
– Вытянул души у трех убийц.
– А-а-а, тогда срочно зовите ремесленника, – меня перестали трогать, и голос прозвучал сверху, – я не очень хорошо разбираюсь в ремесле, но думаю – дело в этом.
Голоса, звучавшие над моей головой, не давали мне спать, поэтому, чтобы они отстали, я открыл глаза и хотел послать их общаться подальше отсюда.
– О, очнулся, – обрадовался инспектор. С ним был еще один незнакомый мне человек. – И правда помогло.
– Молодой человек, разве вас не учили, что нельзя держать в себе много душ других людей? – строгим тоном поинтересовался человек в темном сюртуке и длинном цилиндре. По его взгляду и моноклю с зеленым стеклом я понял, что разговариваю с коллегой по цеху. Его монокль сразу же привлек мое внимание.
– Это паинит? – Я с трудом поднял руку и показал на его монокль.
– Вы не ответили на мой вопрос, – жестко оборвал меня он.
– На втором курсе мы это не проходили, – тоже пустил металл в голос я.
– Второй курс? И вы работаете с полицией? Кто это придумал? Ваш отец знает об этом? – поразился он.
– Знает, но ему плевать, – отрезал я. – Расскажите, что произошло?
– Десинхронизация душ, – пожал плечами он, – любой выпускник скажет вам, что нельзя смешивать в себе души разных людей и носить их в себе, не сливая в аниматрон. Сколько вы проходили с ними? Три дня?
– День. – Я покрылся холодной испариной.
«Проклятье, я же вытянул перед этим души еще из десяти останков тел!» – вспомнил я, но признаваться в этом сейчас явно не стоило!
– Странно, но в любом случае я откачал все излишки из вашей души, так что вскоре все будет нормально.
– Эй, а деньги! – возмутился я, вспомнив о своем финансовом положении. – Души денег стоят!
Он засмеялся и повернулся к инспектору.
– Очень энергичный молодой человек. Едва выкарабкался с того света, а уже про выгоду вспоминает.
– У него финансовые затруднения, – Дрейк пожал плечами, – сами видите, где он живет.
– В общем, мистер ван Дир, – ремесленник снова повернулся ко мне и выделил голосом мою фамилию, – боюсь вас огорчить, но распоряжение вашего отца никто не отменял, так что ваши сто гиней заработка отправятся вместе со мной к вашему опекуну.
– Сучий потрох! – Кулаки сжались сами собой, а изо рта впервые вырвалось грязное ругательство.
– Надеюсь, это вы не мне. – Ремесленник приподнял цилиндр, собирая ящик, в котором я узнал аниматрон. – Если вас это успокоит, свои десять гиней за вызов я вычту из этой суммы.
– Простите, сэр, я не хотел вас оскорбить, я ненавижу своего отца. – Гнев отпустил меня, ведь и правда – выплескивать всю накопленную злобу и ненависть к человеку, который унижает тебя месяц за месяцем, на других людей не стоило. Тем более тех, кто только что спас твою жизнь.
– Похоже, ты был прав. – Инспектор присел ко мне на топчан, когда ремесленник ушел. – Закажу у старшего инспектора твой прибор. Если бы он был у нас, такого бы не произошло.
Несмотря на ситуацию, я был даже рад – теперь можно будет безбоязненно сливать себе остатки душ трупов, а затем пользоваться личным аниматроном полиции. Жаль, конечно, что я не знал обо всех нюансах работы, что очередной раз мне напомнило о том, что нужно больше читать о своей профессии, а не бить баклуши.
«Но, черт подери, сто гиней! Сто! – Цифра не давала мне покоя. Из-за гребаного правила о совершеннолетии я не мог распоряжаться собой. – Можно было бы безбедно жить, снять комнату в нашем квартале».
– Ладно, я пойду тогда. – Инспектор поднялся, прерывая мои страдания об упущенной выгоде. – Завтра тебя ждать?
– Да, если вы придумали, во что мне теперь одеваться. – Я вернулся с небес на землю, вспомнив, что мечты – это, конечно, замечательно, а реальность такова, что я еще более нищий, чем думал ранее. А время практики шло, и недалек тот день, когда меня попросят заплатить за последний месяц проживания.
– Гарри нашел тебе приличный мундир, жена Оливера постирала и погладила его, так что не волнуйся, на первое время тебе будет что надеть, – успокоил он меня. – Потом что-нибудь придумаем. Мы ведь теперь тебе оказались должны. Поймал убийц за нас, – хмыкнул он, – кто бы мог подумать!
– Я не готов больше так напиваться, чтобы поймать кого-то еще, – улыбнулся я в ответ.
Он засмеялся, а затем неожиданно взлохматил мне волосы своей огромной ладонью и, словно сам засмущавшись своего жеста, быстро повернулся и ушел.
Глава 5Ад и его демон
Я сидел на скамейке перед участком и сжимал кулаки от гнева. Начался второй месяц практики, но в моей жизни ничего не менялось. Завтрак и ужин были хороши, но меня бесило, что ребята и сержант Экстон подкармливают меня в обед. Эти небогатые люди, видя мое состояние, так спокойно делились со мной своей едой, что мне было неудобно отказываться, чтобы их не обидеть. Они ничего не просили, ничего не говорили, просто в один день один полицейский, в другой день другой, словно установив надо мной шефство, по очереди кормили меня обедом. Мне только и оставалось, что опускать взгляд и благодарить их.