– Плохой Рэдж! Плохой!
Потом, словно что-то вспомнив, захихикала.
– ???
– А кто вчера овладел мной в двух шагах от комиссии? А? И это на территории школы, в присутствии директора!
Настала моя очередь покраснеть и устыдиться вчерашнего бесшабашного поведения.
– Ладно, сдаюсь, проиграл, – поднял руки я, признавая поражение, – куда хочешь сегодня?
– Покажи мне все! – выдохнула она, застонав, когда опустилась на меня до конца.
– Хорошо, но позже. – Я решил взять дело в свои руки и, преодолевая мнимое сопротивление, перевернул девушку под себя.
Неделя пролетела как одно мгновение. Гуляя с Анной и посещая те места, в которых сам не был раньше, я спрашивал ее о прошлом и вскоре знал все о ее жизни, полной горя и страданий. В детстве Анну продали богатому соседу, который насиловал и терзал детское тело. Он и стал первым, на ком проявился ее дар антианиманта. Когда же пришли полицейские и увидели маленькую девочку, которая, сидя на цепи, грызет мясо человека, потому что неделю ничего не ела, ее отдали не в школу, а другому ремесленнику, который, польстившись на милое личико и ладную фигурку, взял Анну в личные ученицы, а также в любовницы. Так продолжалось до тех пор, пока она ему не надоела и он не выкинул ее на улицу. Не умея ничего, она убивала людей и забирала их вещи и деньги, скиталась по притонам и питалась всем подряд. Единственным светлым воспоминанием с той поры стала встреча с сэром Немальдом, убить и ограбить которого она попыталась в одном из очередных своих поисков. Ничего не вышло, поскольку он так сильно дернул ее душу в ответ, что Анна лишилась сознания и очнулась у него дома. Мудрый и опытный наставник стал учить девочку тому, что лучше всего умел сам, никогда не заставляя ее делать то, что ей не нравилось. Любовниками они стали только потому, что она сама настояла на этом. Он не стал ей перечить. Так они и пошли дальше по жизни вместе – две изломанные судьбой души, находя поддержку и сострадание только друг в друге.
За это время я настолько привязался к ней, что тяжело было отпускать Анну назад, туда, где она продолжит калечить и убивать людей, и дальше травмируя свою психику. Мы долго стояли обнявшись и не могли отпустить друг друга, но когда пилоты стали ворчать, все же пришлось, и под довольные – впервые за эту неделю – взгляды телохранителей тайной полиции мы расстались. В этот раз я протянул ей подарок в той же коробке, в которой она подарила мне нож, с наказом открыть только в дирижабле, после взлета. Она, закивав, умчалась на борт, наверное, считая мгновения, когда дирижабль взлетит, чтобы распаковать его.
Дождавшись взлета и помахав рукой на прощанье, я повернулся и зашагал к машине.
«Надо подумать о пополнении бюджета». С приездом Анны я потратил почти все деньги. Теперь мне хотя бы будут перечислять гинеи, заработанные в полиции, но этого слишком мало, чтобы поддерживать мой быт. Анна уехала, и теперь нужно будет искать себе другую девушку, что означает очередные расходы, к тому же после того, как в школе все увидели меня с ней, сделать это будет гораздо сложнее. Возможно, придется искать себе любовницу вне колледжа.
Подумав об улетевшей девушке, я покопался у себя в душе. Кто она для меня? Ведь я стал намного теплее относиться к ней, чем даже за время, проведенное на фронте.
«Ну, я точно ее не люблю, – успокоил я сам себя, вспомнив терзания и воспоминания об Элизе – моей первой любви. – Просто Анна – хороший человек и мой друг!»
Я сел в парокар и прокручивал в голове способы возможного обогащения, но ничего толкового в голову не приходило. Не убивать же мне, в конце концов, гопоту на улицах, чтобы пополнять свои резервы. Это казалось слишком приземленным решением, к тому же очень небезопасным.
«Ладно, что-нибудь придумаю по ходу, а сейчас нужно плотнее заняться Кукольником», – решил я. Тем более что нанятые мальчишки через Матильду уже назначили мне встречу в кафетерии.
До встречи со своими соглядатаями я пару раз участвовал в полицейских операциях и каждый раз присматривался к полицейским, которые меня окружали, составив список тех, кто был информирован о моих находках. Все сводилось к тому, что в участке могли знать только инспектор и сержант, а в колледже – только директор. Поэтому, когда нашли очередную жертву Кукольника, я даже обрадовался. Деньги на содержание беспризорников уходили в никуда, а Кукольник словно специально затаился на время, оборвав свой кровавый след, но, видимо, или деньги закончились, или не смог сдержать свою натуру. Прибыв ночью на место очередного преступления, я убедился, что он стал тщательнее выбирать место, где убивал, и больше не оставлял внутренностей жертвы. Теперь нужно было поскорее встретиться со своими наблюдателями.
– Добрый день, Тонни. – Я протянул руку парню, который выглядел намного лучше, чем при нашей первой встрече. Щеки были не такие впалые, да и пиджак не висел мешком на его щуплом теле.
– Добрый день, мистер. – Малец по-прежнему меня так называл. На встречи теперь приходил в основном он, чтобы не привлекать к нашим посиделкам особого внимания.
– Рассказывай, кто выезжал и приезжал вчера ночью, – поторопил его я.
– Да че. – Он шмыгнул и с вожделением посмотрел в сторону кухни, но я не был настроен кормить его. Деньги утекали, а результатов не было, поэтому я был готов прекратить наше сотрудничество. Если и сегодня не будет нормальных сведений, моя идея с привлечением беспризорников, похоже, окажется провальной. – За всю ночь выезжало только две кареты и три парокара. Вернулись только машины.
– Было что-то особенное по сравнению с другими днями? Хоть что-то необычное?
– Да нет вроде, – почесал в затылке он.
Я молча достал кошелек и отсчитал деньги, которые должен был им за последние дни.
– Это последние. – Я посмотрел на него. – Больше ваши услуги мне не нужны.
– Эй! Как?! – возмутился он.
– За все время твоя хваленая память, Тонни, не принесла мне ничего ценного. – Я стал собираться. – Кроме траты денег, от вас никакой пользы.
– Но, мистер! – Он вскочил и схватил меня за рукав. – Так дела не делаются!
– Я заплатил вам за все дни? – холодно на него посмотрел я, и он убрал руку.
– Да, – замялся он.
– Значит, сделка завершена. – Я пожал плечами, направляясь к двери и оставляя его внутри с открытым ртом.
«Плохая была идея». – Мне было не так жалко потраченных денег, как потраченного времени, ведь я по-прежнему не сдвинулся в поиске убийцы ни на шаг.
Расстроенный, я поехал домой, думая о том, что же еще можно сделать.
«Что остается? Только самому вычислить, кто стукач, а уже через него выйти на убийцу… – Я перебирал в голове варианты. – Может быть, привлечь тайную полицию? Хотя бред, что я им скажу? Что рассказал кому-то о своих подозрениях и Кукольник престал оставлять внутренности? Даже для меня это звучит бредом».
«Но идея хорошая, ведь, в конце концов, людей, которые знают об этом, ограниченное число. Можно начать проверку с самого верха списка. И если доказать, что они чисты, дальше привлечь их к поискам уже среди подчиненных».
Мне так понравилась эта мысль, что я прикинул, с кого начать, чтобы спуститься на уровень ниже. Я был уверен, это кто-то из рядового состава. Всех остальных я отлично знал.
«Ну тогда тут все просто. В верхнем списке всего четверо: мистер Райт, мистер О’Рэйли, мистер Экстон и сэр ван Рональд. Значит, начнем проверку с них».
Прибыв домой, я поел, помылся и, сев за стол, достал карандаш с бумагой и стал думать, как устроить одновременную проверку четырем разным людям, чтобы они не пересеклись и не рассказали об этом друг другу. Как я ни ломал голову над этим, ничего стоящего в голову не приходило. Я исчертил и исписал множество листов. Скомканная бумага валялась на полу в виде множества желтых комков.
«Стоп! – осенила меня мысль. – А если написать им письма, что я нашел Кукольника, но ему помогает один из наших близких друзей? Я попрошу никому не говорить, а прийти в одно и то же место, но в разное время, чтобы сопроводить меня в отделение тайной полиции. Допишу, что, поскольку боюсь за свою жизнь, буду вооружен пистолетом. Тот, у кого совесть чиста, придет один, ведь ему нечего будет бояться, а если кто-то окажется замешан в преступлении, то придет с помощниками, поскольку я буду вооружен.
Потом, когда я проверю своих хороших знакомых, с ними можно будет протестировать оставшийся контингент. В одиночку я не смогу пригласить стольких разом, а разделив обязанности, это можно будет легко сделать».
Довольный собой, я убрался в комнате и лег спать. Выходные предстояли очень напряженные. Я, конечно, потом извинюсь, что заставил их выйти из дома в такую рань, и объясню свои поступки. Уверен, меня поймут и простят.
Даже на это мероприятие мне пришлось потратиться, поскольку я снял две комнаты на Темз-стрит, окна которых выходили на улицу и располагались друг напротив друга. Так что, сидя в одной из них, я мог видеть, кто входит и выходит как в здание, так и во вторую комнату. Запасшись едой, питьем и подзорной трубой, я заперся в комнате и стал ждать. Письма всем четверым были вручены вчера. Я лично убедился, что мальчишка подошел к каждому, вручил запечатанные пакеты и попросил их прочитать тут же. Лицо аристократа ван Рональда единственное изо всех не отразило никаких эмоций, остальные же выказали признаки волнения и беспокойства.
Первым на восемь утра у меня был сержант Экстон, которому я написал слезливое письмо, что инспектор и сержант замешаны в темных делишках и только он сможет помочь мне разоблачить Кукольника и получить положенную награду в тайной полиции. Он появился точно вовремя, кутаясь от утреннего холодного тумана в гражданскую одежду. Оглянувшись по сторонам, он вошел в дом, а затем, спустя какое-то время, в комнату, где, конечно же, никого не было, а лежала записка, где я сознавался в том, что не мог ждать и ушел в полицию один.
Аккуратно, стараясь не потревожить шторы, я смотрел в трубу, как Экстон прочитал ее и, пожав плечами, положил записку в карман и вскоре вышел из дома, направившись по своим делам.