, помимо лоскутка пергамента, и от злоумышленника иной раз отобьется, а не только убежит.
- Да, но если что-то срочное, тут уж не до счета денег...
- Ты что, Токи, в дураки меня выводишь??? А то я до тебя не знал сию истину! У нас - что, птеров нет почтовых??? Как раз для срочных нужд? Вон, даже здесь их гаганье слышно, мешками дерьмо оттуда выметают... Я тебе говорю про обыденную размеренную жизнь! Гм... Извини, я же тебе сам разрешил задавать вопросы. Да. Поэтому обычная вестовая служба, конная, пешая - всему основа, и сегодня, и пятьсот лет назад... Но если грамотно распределить силы и возможности, то служба может оборачиваться быстрее. Казалось бы - велика разница, что раньше донесения доставлялись за дюжину дней, а ныне - за десяток? Ан очень бывает велика, ибо считать здесь нужно не от предела, положенного богами и природою, но от возможностей других людей, сиречь врагов, ибо речь мы ведем об имперской службе, а у империи все друзья - это прошлые или будущие враги. Поэтому задача управителя проста: следует стремиться в своих деяниях к недостижимому совершенству богов, с тем чтобы хоть на локоть обогнать, превзойти вполне земное несовершенство других людей, сиречь соперников, противников, врагов. Обогнал - только тогда ты быстр, они тебя обогнали - ты в любом случае плох.
Доверие! Нет горшей муки, нежели необходимость вверять свои помыслы и самую жизнь в чужие руки, но и... Ведь оно - величайший эликсир богов, способный утроить, удесятерить, в тысячи тысяч раз увеличить мощь одного человека, состоящего из слабой плоти и пытливого ума! Но как и всякий дар богов, а тем более как и всякий эликсир, оно, доверие, способно мгновенно оборачиваться смертельным ядом и бесполезною водицей, чуть только нарушишь равновесие в его составе!.. Я охрип, и мне трудно продолжать объяснения по поводу имперской вестовой службы. Продолжим позже, обязательно продолжим, но сегодня я успел рассказать тайну: главное отличие домашней вестовой службы от государственной, домашнего ведения дел от имперского - помимо повышенной надежности и обгоняющей быстроты - доверие. Там, где ты способен обывать, самостоятельно проверяя счета и собственноручно подтирая себе задницу, не передоверяя это никому другому, - ты у себя дома, ты волен делать, что угодно, и верить только себе. Как только твои дела требуют посторонних ушей, рук, ног, умов, мечей - ты вне дома, а стало быть, ты вынужден доверять другим людям, вести несущим, и, как следствие этого, учитывать их чаяния и нужды. Иначе - сор, тина, смерть. Доверять - ибо все, что передается тебе не через собственные чувства, а через других людей - суть не события, а вести об оных, разными средствами к тебе доставляемые. Понял?
- О да, отец!
- Заканчиваю. Семья. Это почти то же, что и ты сам, настоящая семья - это даровая и безопасная возможность чуточку расширить горизонты собственных сил и разумений, то есть - драгоценность из драгоценностей, ни с чем не сравнимая. Твоя матушка - тот редчайший, если не единственный, человек, которому я верю почти бескорыстно, просто по склонности душевной. В последние годы стал чаще верить и тебе. Гм... Короче говоря, подумай о той части своей семьи, которая... ну... не мы с матушкой. Подумай как следует. И ступай в сады, уладь все. Скажи Бенги, чтобы попозже пришел, к вечеру, а я посплю немножко.
Принц Токугари выбежал из кабинета, обрадованный отцовской милостью и тем, что у канцлера как бы высвободилось время, которое он, принц, может с толком использовать для собственных нужд. Он передал канцлеру повеление отца и тотчас прихватил старика с собой, дабы им вместе разобраться с тем, что еще надобно для полного восстановления дворцовой оранжереи, сиречь хоромного сада Ее Величества. Канцлер не возражал, поскольку привык к бесконечному количеству забот и поручений, а от престолонаследника чем дальше, тем явственнее исходила мощь, с которою нельзя уже было не считаться...
- Охотно, Ваше Высочество, все, что в моих скромных силах. Главное - не прозевать, когда ваш батюшка освежится сном и востребует меня.
- Да ладно, Бенги, я заранее отпущу, просто мне без твоих советов неуютно, я же не строитель и не садовник!
'Я тоже не садовник' - вертелось на языке у канцлера, но он покорно улыбнулся и отвесил поклон своему будущему повелителю.
Токугари шел к покоям императрицы не спеша, с тем чтобы успеть подготовиться к встрече с матушкой, чтобы определиться - что и как он будет спрашивать, какого рода приказания отдавать: ему ведь дело поручено, настоящее, не свитки гонять из угла в угол.
Он решил спуститься по главной дворцовой лестнице и впервые в жизни ощупывал глазами окружающее не как придворный, а как... гм... по-хозяйски... по-домашнему...
Лестница состояла из сорока восьми ступеней, крытых тонкими железными пластинами, каждая из них кована с отдельным узором, а подступенки под плитами - нарядного белого камня. Вся лестница разбита на шесть долей пятью просторными площадками, на каждой площадке два гвардейца, обученных служебному и боевому взаимодействию именно ' в пару', когда один прикрывает и защищает другого. Ширина лестницы - десять локтей, площадки вымощены не драгоценным особо чистым железом, а всего лишь гранитом и белым камнем вперемежку, под магический узор, составленный жрецами верховного храма Земли еще триста лет назад... Граниту хоть бы что, а белые камушки кое-где едва заметно потерлись, при случае надо бы заменить...
- Вели доложить государыне, что мы с его высокопревосходительством хотим засвидетельствовать ей свое почтение, а также просим позволения пройти в хоромный сад, дабы поправить там ущербное.
Осанистый дворецкий поклонился принцу почтительно и глубоко, без малого - как самому императору, но докладывать никуда не пошел:
- Ваше Высочество! Ее Величество государыня с утра изволили отбыть за город, где и пребудут до самого вечера, с тем чтобы не мешать Вашему Высочеству выполнять порученное государем. Зная, что Ваше Высочество будете здесь, государыня повелела обеспечивать Ваше Высочество и сопровождающих лиц всем необходимым для действий и отдыха, а также и обильной трапезой, буде ваше выс...
- Мы не голодны. Пойдем, Бенги. Э-э... Сударь Маури... - Принц внезапно забыл и так же внезапно вспомнил имя дворецкого, а было бы невежливо этого не помнить, ибо Маури Мур - старый слуга императрицы, он еще за самим принцем пеленки собирал. Токугари порадовался, что вовремя вспомнил, но... не рано ли молодому принцу забывать имена знакомых людей? Или это еще какая-нибудь неопознанная отрава?
- Я, ваше высочество!
- Позаботься пока о моих гвардейцах: попить, перекусить, мечи уважить, пыль там с камзолов и сапог... Без вина. А мы с сударем Бенги пройдем пока в сад, так сказать, на места боев. Погоди... А куда это она отбыла? В осенний дворец?
- За город, выше высочество.
- Матушка? По своей воле поехала куда-то прочь из города???
- Так точно, ваше Высочество! Герцогиня Воли - ваше высочество должны ее помнить - тяжко заболела, находясь в своем загородном имении, и Ее Величество пожелала - вот ее доподлинные слова - навестить свою старинную подругу.
- Еще бы я не помнил! Старшая воспитательница сопливого детства моего. Бывало, такие выволочки мне устраивала! Я никак дождаться не мог, пока вырасту большой, как брат или сестры, и избавлюсь от этих мамок-нянек. Все матушке докладывала на меня, что было и чего не было... Впрочем, она не со зла, такова уж служба ей досталась, а я во младенчестве тоже был не мед с сахаром. Да, Маури?
Дворецкий улыбнулся с поклоном и даже осмелился покрутить шишкастой лысой головой:
- Ваше высочество всегда выделялись из сверстников резвостью и умом.
Его высокопревосходительство канцлер Бенгироми Лаудорбенгель не выдержал и заржал в ответ на эти осторожные слова: весь двор помнил, как юный принц, еще семи лет от роду, где-то подсмотрел или подслушал огневые заклинания и едва не спалил осенний дворец, зажгя неугасимое магическое пламя сразу в дюжине мест: жрецам и пожарным с превеликим трудом удалось справиться с огнем. Именно тогда принца вывели из-под опеки мамок и нянек, передав его воспитание мужчинам, воинам и жрецам, именно тогда обратил на него особое внимание государь император, хотя малыш Токугари был не первым, а вторым по возрасту ребенком мужского пола в семье... Но не случись однажды гибельного несчастья с первенцем - не бывать Токугари наследником, несмотря на пристальное внимание отца...
Принц правильно понял причину веселости канцлера и нисколько не рассердился:
- Что ты смеешься, Бенги? Я же был несмышленыш.
- Прошу ваше высочество меня простить - не удержался. Вспомнил, как вы насмерть стояли, не желая выдавать дознанию источник вашего гм... пламенного вдохновения.
- Да... - теперь уже фыркнул и принц, весьма довольный напоминанием о его славном прошлом. - Перед самим Когги Тумару держался. И только когда батюшка вперил в меня свой взгляд...
Канцлер кивнул и развел руками:
- Ну, тут уж... Прямого взгляда Его Величества даже портреты на картинах не выдерживают.
- Это точно! До сих пор он такой: поглядит, поглядит исподлобья, попыхтит, да как начнет какой-нибудь клюкой махаться, так только держись... Сударь Маури, вы далеко не отлучайтесь, мало ли нам с его высокопревосходительством что-то понадобится... Но и мозолить глаза не надо! Чтобы в саду никого не было, кроме нас с канцлером. А только если потребуется - чтобы явились не мешкая.
- Будет исполнено, Ваше Высочество!
Канцлер тронул рукой локоть дворецкого, отвесил легкий предупредительный поклон в сторону Его Высочества и добавил от себя:
- Сударь Маури, я бы вас попросил и моих людей пристроить где-нибудь. Они люди мирные, тихие, если и будут уваживать, то стилусы, а не мечи. Стол составить, чернил найти, пергаменты и куда-нибудь поближе к окну, Хорошо?
- Сделаем в лучшем виде, ваше высокопревосходительство.
И они вошли.
Канцлер коротко взглянул на принца и тотчас повторил за ним: сморщил нос и покачал головой.