- Он сказал, - продолжал Рассел, - что есть два брата, которым поручено обработать хозяина салона - я думаю, Трэтмена. Потому что , по его словам, этот тип когда-то грабанул свой собственный салон. И вот эти братья, Кенни их знает, предложили ему пойти с ними, но он был занят собаками и не пошел. Вот так. "Опасное это дело, - сказал он мне. - Держу пари, эти ребята получили всего пару сотен баксов, а смотри, как они рисковали. Ну и на что тебе после этого сотня баксов?" Вот что он мне сказал.
- Ага, - хмыкнул Фрэнки, - а что, если Диллон заранее состряпал эту историю?
- Я тебе говорю - этот парень не назвал фамилии, и я бы не подумал про Трэтмена, если бы не знал всей истории. Но я молчал и думал только, как бы поживее унести ноги.
- Джон взбесится, когда узнает, - сказал Фрэнки.
- Ну и ну, - сказал Рассел. - Бешеный Крысенок - что за зрелище! Да пошел он...
Глава 10
- Ты думаешь, это он? - спросил Амато.
- Джон, - убеждал Фрэнки, - я в этом уверен. Три дня в машине с Кенни! Я бы никогда на него не подумал, но он пытался меня предупредить. Увидел наконец, что натворил, и пытался сказать мне, что я тоже в дерьме. И ты со мной вместе.
- И он, - добавил Амато.
- Но не в Монреале, - поправил Фрэнки. - Там он чист.
- В Монреале тоже есть парни, ты ведь знаешь, - возразил Амато.
- Знаю, и ты тоже, а вот он - вряд ли. Но какая разница. Он считает, что мы тут в дерьме, и все это ему наговорил парень, работающий на Диллона.
- Это ты его привел, - упрекнул Амато. - Я тебя про него расспрашивал, помнишь? А ты сказал, что все в порядке. Помнишь?
- Я ошибся. А как я мог знать? Я думал, он это сделает, и все закончится. Я и подумать не мог, , что его потянет откровенничать с Кенни Джилом.
- Ты, бывало, рассказывал мне кучу всякого дерьма о Докторе, протянул Амато. - Он - это моя вина.
- Точно. Твоя ошибка. А теперь я не хочу сдохнуть из-за моей ошибки. Я не знал, что у него язык без костей, но это я его привел. Так что нам теперь делать? Он собирается спасать свою задницу, а мы окажемся в дерьме.
- Ты уверен насчет Джила? - спросил Амато.
- Абсолютно. Ты был в зоопарке? Видел гориллу? Вот это Кенни. Кривые короткие ноги, огромное тело, и ходит, как горилла. Руки волочатся по земле. Да ещё и тупой. Если он что-то делает, то потому, что ему это объяснили медленно и несколько раз. Если он в хорошем настроении, то ухает, как горилла, если в плохом, просто молчит. Ты ему говоришь, он слушает, молчит, и пытается понять. Так проходит час, а потом он может что-нибудь сказать, в основном, повторяет то, что говорили ему. Он всегда со всем соглашается. Кенни знает, может быть, одну или две вещи, и если ты заговоришь об этом, все в порядке, а если нет, будет молчать.
- Ну, - протянул Амато, - по крайней мере, он не слишком крут.
- Он работал на Диллона, - напомнил Фрэнки.
- Уайат Эрп тоже на него работал, - усмехнулся Амато. - Я сам его тоже видел, и что? Неважно, кто на него работал. Диллон умрет.
- Помнишь Каллагана? - спросил Фрэнки.
- Нет.
- Адвокат, тоже на него работал. Его взорвали в машине.
- Точно.
- Это работа Кенни Джила.
- Мы тогда сидели, - вспомнил Амато.
- Потому-то я и узнал, что это Кенни, - объяснил Фрэнки. - Мне сказал Китаец.
- Какой ужас, - вздохнул Амато.
- Каллаган бы с тобой согласился, - хмыкнул Фрэнки, - у него почти все сгорело, включая задницу. Он бы весь сгорел, если бы закрыл дверь машины до конца. Китаец сказал: "Кенни кретин. Он сделает для Диллона что угодно, даже если тот велит ему отрезать свой член. Многие боятся Диллона и не знают, что боятся они Кенни."
- Может, велеть Конни завести машину завтра утром? - спросил Амато.
- Хорошая мысль, а если не получится, пусть поедет и заведет мою. Но прежде всего надо вытащить Рассела. Этот сукин сын привез меня сюда, и за одно это я его готов убить.
- А это хорошая идея? - спросил Амато.
- Нет. Он уже натворил дел, и если его убрать, все подумают, что мы точно во всем виноваты. Либо он прав, и они нас всех пришьют, либо он уедет в Канаду, его могут поймать с его какой-нибудь дурью, и он уже не выйдет из тюрьмы. Нет, сейчас нам нужно беспокоиться о Кенни. Вряд ли его пошлют за мной. Я его знаю и не подпущу ни на шаг. Так что придется искать кого-то другого, а это займет время.
- Да и шуму наделает, - добавил Амато.
- Но они на это пойдут, - возразил Фрэнки. - Нужно быть осторожнее.
- Нет, не верю, - покачал головой Амато. - Это проблема Трэтмана, и он попался. Его побили не просто так, а за дело. Нет, они нас не ищут, все про это уже забыли.
- Джон, - вздохнул Фрэнки, - надеюсь, ты прав. Но все же я поостерегусь.
- Фрэнки, - хмыкнул Амато, - можешь нервничать, сколько захочешь. Мы это сделали, и мы в порядке. Я ещё пару раз съезжу в Броктон и займусь делом. Когда можно будет не остарегаться и начать работать, я тебя позову.
Глава 11
После полудня Коган пил пиво в баре "У Джейка Уирта". Он сидел у стойки и наблюдал за дверью. В глубине зала пили пиво санитары и врачи-интерныю
В дверь вошел Митч. Он быстро осмотрел комнату, заметил Когана и стал пробираться к нему. На нем была твидовая спортивная куртка, серые фланелевые брюки и голубая рубашка. Волосы у него были темные, а кожа светлая. Он протянул руку:
- Джек...
- Митч...
Они пожали руки, сели, и Коган подозвал официанта.
- Мартини со льдом и оливками, - заказал Митч. Официант кивнул.
- Ты обедал? - спросил Коган.
- В самолете, - кивнул Митч.
- Надо будет взять рагу с томатами, - произнес Коган.
- А та забегаловка на аллее, где готовят гуляш, ещё существует? спросил Митч.
- Да, "Конвей и Дауни", и мясо там замечательное, - кивнул Коган.
- Я раньше тоже так думал, - сказал Митч. - Диллон как-то брал меня с собой. Он знает все приличные кормушки. Был один из тех дней, когда шел снег, деваться было некуда, а нам надо было поговорить. Вот Диллон и привел меня туда. Эх, мне пятьдесят один, и я толстею. Никогда не было проблем с весом. Знаешь, когда мне было тридцать пять... нет, тридцать... кто был президентом? Этот козел Трумэн.
- Ему сейчас около ста, наверно, - вздохнул Коган.
- А может, его уже нет на свете, - кивнул Митч. - Так вот, мне приходилось отказываться от картошки - и нет проблем. Зато я всегда мог выпить пива. А вот теперь не могу - стоит только посмотреть на пиво, как я толстею. Это от кортизона. Врач сказал, что как только я перестану его принимать, я снова похудею.
- А зачем тебе кортизон?
- У меня колит, - объяснил Митч. - В прошлом году у меня был приступ, правда, недолго. Дело в том, что я ходил к другому врачу, и он прописал мне пенициллин, а я не предупредил, что принимаю кортизон. Ну, а их нельзя смешивать. Вот пару недель и маялся.
- Моя жена тоже принимала эту гадость, - кивнул Коган. - А может, что-то еще, но она не набирала вес.
- У неё артрит? - спросил Митч.
- Сыпь. Она любит возиться в своем саду, и вот у неё началась аллергия. Она думала, это от какой-то травки, и стала натираться лосьоном, но ничего не помогало. Тогда она пошла к врачу, и тот сказал, что у неё проблемы с кровью, и после этого она стала принимать антибиотики. А сыпь перешла даже на голову, по утрам она просто плакала в ванной, больно было причесываться. Вот тогда ей прописали кортизон.
- В будущем году у нее, возможно, все повторится, - предположил Митч.
- Знаю. Врач сказал, это может повториться, если не принимать мер, но я не удивлюсь, если и это не поможет. Ах, врачи, много они знают. Дело в том, что у неё всегда была аллергия на насекомых.
- Опухоли после укуса? - спросил Митч.
- Хуже, ей бывает совсем плохо. Она не выходит из дому, не взяв шприц с адреналином. Ей сказали: после укуса в течение пяти минут обязательно нужно сделать укол.
- Ну и ну, - поразился Митч.
- Вот так она живет всю жизнь. "Не могу же я все время сидеть дома", говорит.
- Да, никогда не можешь сделать того, что хочешь. А посмотри на Диллона, - заметил Митч. - Вот это тип! Никогда не делает ничего лишнего. Ну, выпьет, ну, вкусно поест, временами подцепит девчонку.
- Жену навещал, - добавил Коган.
- Она была красавица, - кивнул Митч. Он допил свою порцию и махнул официанту. - Однажды Диллон рассказал, что поймал её, когда она шарила у него по карманам. Я ему говорю: "Я бы её убил." А он мне: "Нет, я всегда люблю знать, как далеко зайдет тот, кто рядом. Теперь насчет неё я это знаю." Да, ему сейчас несладко. Единственный раз он наслаждался жизнью во Флориде.
- А ты все ещё в профсоюзе? - спросил Коган.
- Нет. Пришлось бросить. Знаешь, чем они там сейчас занимаются? Большей частью латиносами. Многие думают - неграми. Может быть, но только не в Нью-Йорке. Там одни латиносы. Я двадцать лет пробыл в Нью-Йорке, и там все время кто-нибудь к чему-нибудь призывал и вопил! Не негры, а латиносы. Эти козлы прибывают туда и вмиг подчиняют себе весь город. Стоиит купить сэндвич, как тут же рядом оказывается голодный латинос. Да их там толпы бродят! И никто не работает. Обязательно найдется какой-нибудь парень из Вашингтона, который скажет: "Оставь ему свой сэндвич, Джейсон, он ведь пуэрториканец, он имеет на это право." Посмотри вокруг в Нью-Йорке - одни латиносы, виляющие задницами. Уверен, все они голубые. Нет уж, я буду продавать машины.
- Не думаю, - заметил Коган, - что это приносит хорошие деньги.
- Не приносит. Но ты сам себе хозяин, понимаешь?
Пожилой официант принес ещё две порции.
- Куда тебе приходится ходить за ними? - спросил Митч.
Официант недоуменно уставился на него
- Я спросил: куда ты ходишь за заказами? - повторил Митч. - Наверно, это далеко, может, через несколько кварталов? Такси, наверное, надо брать. Мне просто интересно.