На диване восседал творец «стожков»; скульпторы, скучковавшиеся у входа, окинули меня долгим подозрительным взглядом, а вокруг своей «Полянки» прогуливался с загадочным видом Дэн.
Но поразило меня не это общество, а розы на моем столе.
Да-да, представьте себе! На моем скромном ободранном столике стояли огромные красные розы. Выглядели они как королевы в сиротском приюте. Я остановилась, пытаясь понять, откуда они тут взялись и почему вообще возникли именно на моем столике, и обернулась. Дэн смотрел на меня со странной улыбкой.
— Что это? — спросила я.
— Розы, наверное, — ответил он, и мне показалось, что он смутился. Впрочем, чего ему-то смущаться?
— Я прекрасно вижу, что это розы, не слепая… Я спрашиваю, чьи это розы?
— Твои, раз они стоят именно на твоем столе! — огрызнулся он. — Мне никто их не дарил…
— Сейчас я это и сделаю, — промурлыкала я. — Подарю их тебе. Мне лично они совсем не нужны. Они закрывают мне вид на «Икара»…
Каков подлец, думала я, рассматривая эти чертовы розы. Прокрался сюда, замусорил мой стол и даже не оставил никакой записки!
Я представила себе, как Райков крадется, чтобы испортить мне с утра настроение этими свидетельствами банальности происходящего, и моя рука уже потянулась к несчастным созданиям… Да, именно несчастным! Чем они виноваты, бедные пленницы чужой глупости? Моя рука остановилась, сердце дрогнуло от нахлынувшей жалости.
Пусть они поживут.
— Кто же их принес? — спросила я, стараясь ничем не показывать своей заинтересованности.
— Откуда мне знать? — передернул плечами Дэн. — Я только недавно пришел… Спроси у Витьки. Он тут давно, может, видел.
Я кивнула. Придется проводить расследование. Хотя я и так догадывалась, кто автор этого бесчинства.
Проклятый Райков.
Мог бы и «Реми Мартен» поставить, хмыкнула я про себя, усаживаясь на рабочее место. Наверное, решил пока повременить… Как говорится, не уверен — не трать лишних денег.
Тщательное расследование, проведенное мной, увы, не дало никаких результатов.
Розы появились почти из воздуха. Охранник Витька, правда, поведал мне, что ранним утром на пороге возник какой-то мальчишка и попросил передать вот эти самые цветочки Саше Даниловой. От кого? Ну, Витька неприятно улыбнулся и сообщил мне, что он «слегка обалдел и по этой причине не успел спросить от кого. Вот если бы эти самые розы послали красавице Ксении — художнице, которая за полным отсутствием времени вообще тут не появлялась, он бы не удивился. Но — Саше-то?
— И вообще, — хитренько улыбнулся он, — тебе лучше знать, кому надо усеять твой путь розочками…
— Да уж, — уныло согласилась я. — Приятно осознавать, что твое мнение относительно себя разделяет еще кто-то…
— Ты это к чему? — удивился Витька.
— К тому, что если бы эти розы предназначались Ксении, — мстительно сказала я, — ты бы поинтересовался, кому пришла в голову такая мысль. А насчет меня ты был уверен. И в самом деле, каждый мужчина просто рвется сюда с розами, дабы осыпать меня их благоуханными лепестками! Ничего экстраординарного!
— Да я… — начал оправдываться этот идиот. — Я и не думал… Ты сама наверняка знаешь…
— Конечно, — кивнула я. — Непременно. Надо только выбрать одного из огромного количества претендентов…
Я оставила его и вернулась к розам, смиренно ожидающим меня на столе. Подперев щеку рукой, я принялась рассматривать их, как будто они могли пролить свет на тайну своего появления.
От этого занятия меня оторвал звонок телефона.
— Выставочный зал «Экзотика», — привычно отозвалась я, рассматривая сквозь розы экзотичного Икара.
— Саша?
— Нет, это леди Годива. На белом коне, — сказала я. — Та, правда, скакала, а я сижу… С телефонной трубкой в руке. Так сказать, изрядно осовремененный образ роковой женщины…
Он рассмеялся.
— Са-ша… Да зачем вам быть роковой? Вы и так хороши, — проговорил он.
— Правда, что ли? — позволила я себе усомниться в ею словах. — Неужели в самом деле?
— В искренности иногда куда больше ценного, чем вы думаете, — сказал он — А вы как ребенок…
— Так я вообще с ценами не в ладах, — засмеялась я. — Меня на базаре вечно надувают… А, вы мне не скажете точно, сколько я стою? В рублях, пожалуйста… А то я баксы никогда не видела и сомневаюсь, что мне представится такая счастливая возможность.
— Не надо заранее планировать судьбу, — ответил он назидательно. — Думать о несчастье — притягивать его… Больше позитива, Сашенька!
— Это вы мне Хаббарда цитируете? — осведомилась я, даже не потрудившись скрыть иронию. — Или собственное жизненное наблюдение?
— Собственное, — сказал он.
— Врете, — хмыкнула я. — И даже не краснеете…
— Вы же меня не видите!
— Значит, все-таки покраснели…
— Только от удовольствия разговаривать с вами…
— Снова врете.
— Саша! — взмолился он. — Что же я у вас получаюсь закоренелым лжецом?
— Вы не у меня получаетесь.
Он тяжко вздохнул, явно устав от моего острого языка и резко сменил тему:
— Знаете, Саша, я узнал печальную новость. В России ваш «Реми Мартен» появится только осенью…
— Вот и поговорим осенью! — холодно отрезала я.
Он помолчал, переваривая ту глупость, которую я него обрушила.
— Саша, вы напрасно думаете, что я хочу вас купить. Саша, я…
— Простите, господин Райков, я занята. Мы уже с вами решили, что все вопросы о покупке Икара и будете обсуждать с Надеждой Ильиничной…
И я подозвала к телефону Надю.
В конце концов, она ведь сама хотела с ним разговаривать. Вот и пускай говорит!
Странные существа женщины! Кто может понять их логику, когда и сами-то себя мы иногда понять не в состоянии?
Я наблюдала за расплывшейся Надиной физиономией — замечу, что расплылась она в такой довольной улыбке, что мое сердце екнуло, — и все больше хмурилась. Виновницами происходящего со мной мне казались розы, и именно на них я обрушила свой ледяной взгляд — впрочем, бедняжки и виду не показали, как им обидно. Они стояли себе на своих тонких стебельках, с печальной кротостью перенося мое несправедливое отношение, и были красивы. Это я была вынуждена признать. Их нежные лепестки казались шелковыми, и хотелось дотронуться до них щекой, чтобы кожей ощутить эту кроткую и беззащитную нежность.
— Ну, конечно, конечно, Виктор Сергеевич, — ворковала Надя, — я поговорю с ней… Да, непременно, мы встретимся и поговорим все втроем…
При этом она выстрелила в меня взглядом, полным злобы. Я удивленно вскинула брови.
Неужели снова невыносимый и упрямый олигарх настаивал на моем участии в их переговорах?
Или это я — то произведение искусства, которое он намеревается купить у Нади?
Так как гнев во мне кипел и нуждался в выходе, я пнула стол. Розы качнулись и укоризненно задрожали.
— Не фига так относиться к свободной личности, — сквозь зубы процедила им я. — Если он намеревается меня купить — обломится… Я не продаюсь…
Наконец их приватная беседа закончилась, Надя повесила трубку и застыла как изваяние, причем вид у нее был озадаченный и скорбный. Она взирала на меня с такой печалью, что мне ее даже жалко стало. Вопрос, застывший в ее взгляде, в принципе волновал и меня. «Что он нашел в этой лохушке?» Да, да… Что же он во мне нашел?… Я и сама не против была узнать ответ на этот вопрос, но лишних усилий на это тратить мне тоже не хотелось.
— Завтра он заедет за нами вечером, — сообщила Надя с укоризной в голосе. — Будь добра, Саша, оденься соответствующим образом… Он приглашает нас с тобой в ресторан…
Да уж, подумала я, когда способность соображать ко мне вернулась. Упертый парень… Хотя они, надо думать, все упертые, эти олигархи… Если чего захотят — вынь да положь…
Я откинулась на спинку стула, отчего бедняга недовольно скрипнул.
— При чем тут я? — поинтересовалась я у Нади. — Мне казалось раньше, что в ресторанах, где обсуждаются всяческие деловые вопросы, не обязательно присутствие скромного вахтера-смотрителя… Или вы решили сделать меня своим бодигардом? Но из всех видов единоборств мне, пожалуй, удастся только реслинг! Причем абсолютно без правил…
Я понимаю, что ты издеваешься, — сказала Надя. — Не считай меня глупее, чем я есть. Я охотно обошлась бы без тебя, но он настаивает… Если тебе не нужны деньги, то мне они нужны.
— Ага! — закричала я, хлопнув ладонями по столу, отчего бедные розы подпрыгнули. — Так я и знала! Ты хочешь меня продать ему! А знаешь ли ты, Наденька, что торговля живым товаром жестоко карается даже в нашем бесправном государстве?
— Господи, как я была глупа, когда пошла навстречу Веронике и взяла тебя на работу! — пожаловалась Надя, возводя очи к небесам.
— Господь искренне тебе сочувствует, — фыркнула я. — Но поезд ушел… Ты меня приняла на работу и теперь можешь только уволить… Увольняй меня поскорее, а то ваши планы мне нравятся все меньше и меньше… я не хочу, чтобы утром мой хладный труп обнаружился на отдаленной трамвайной остановке. Тебе понравится продавать меня олигархам, я знаю. Сегодня будет этот Райков, а завтра — какой-нибудь бандит покруче…
— Никто тебя не собирается продавать, — делая вид, что она не понимает мой черный юмор, вздохнула Надя. — Я просто не смогла убедить его, что без тебя нам проще будет разговаривать. Он хочет, чтобы ты присутствовала — и ты будешь присутствовать. Хотя бы из чувства солидарности с ребятами, которые могут неплохо заработать…
О своих дивидендах она скромно умолчала. Я же, судя по всему, должна была быть просто бесплатной альтруисткой.
Что за напасть такая, вздохнула я про себя, поскольку ситуация явно складывалась не в мою пользу. Чего он вообще ко мне привязался?!
— Чего он ко мне привязался? — продолжала я недоумевать позже.
Вероника даже перестала есть, уставившись на меня с искренним недоумением. Мы сидели в кафе, напротив нашего «зала». Дэн моментально заинтересовался, я видела это по его взгляду, но спросить не решился, правда, покраснел.