Рис. 119
Кстати, я ни слова не сказал о том, что собой представляли оригинальные ножны. А представляли они собой достаточно жесткий треугольный конусный футляр, или чехол из тонкой кожи, чем-то пропитанной для прочности – без какого-либо деревянного каркаса.
Итак, измочаленные остатки чехла, растянутые на оправке[19], пропитываются ПВА, и обматываются поверх размоченной полоской крафт-бумаги[20] в несколько приемов с промежуточными сушками. После окончательной сушки все это нужно пропитать разогретой эпоксидкой, а затем сточить напильником до полного удаления «ступенек» и незаметнсти перехода(рис. 120).
Рис. 120
Далее, не переходя к окраске ножен, делаем нижний стакан. В данном случае – из листовой стали толщиной порядка 0,5 мм, поскольку сохранившийся верхний стакан также стальной. Использовать более толстый металл нереально, так как его при таких размерах сечения попросту не удастся обогнуть вокруг оправки, специально сделанной в размер из обточенного старого круглого напильника. Шарик, или «желудь», вытачивается из круглого прутка хоть на токарном станке, хоть (как здесь) вручную, посредством дрели и электроточила. Наконец – общая пайка серебром, шлифовка и полировка на войлоке с пастой ГОИ (рис. 121 а, б).
Рис. 121
На этом реставрация данного предмета и заканчивается (рис. 122). Если требуется какая-либо ювелирная отделка, ее лучше запланировать заранее и сделать до посадки стакана на место, чтобы не уродоваться с готовыми длинными ножнами. То же самое, разумеется, и с окраской – не станете же вы делать это прямо поверх железа!
Кстати, окраска не столь уж проста, как может показаться: предварительно надо очистить ножны от старого покрытия (не полностью, а до разумных пределов), после чего нанести первый слой, который тотчас будет втянут кожей. Второй, скорее всего, постигнет та же участь, и лишь на третий или четвертый раз ваша краска ляжет, не впитываясь. Тут ее следует прошлифовать мелкой наждачкой и повторить все снова, пока не получите гладкую поверхность.
Рис. 122
Если подгонка стаканов настолько точна, что они плотно сидят на месте сами по себе, достаточно слегка приклеить их натуральным воском – чтобы в случае чего можно было легко размонтировать ножны.
Если зазоры велики и стаканы болтаются, используйте силиконовый герметик. Выдавившиеся излишки просто удаляются тряпкой, не оставляя следов, а по отверждению получится крепкое, но вполне обратимое соединение: легкий нагрев – и снимайте железки обратно. Для крепления на века используйте эпоксидку.
Кстати, силикон особенно хорош при необходимости надвигания особо глубоких стаканов, когда они идут туго и норовят загрести по пути тонкую кожу обтяжки – он скользкий, и злосчастные детали прямо-таки «плывут» на свое место, а потом накрепко приклеиваются.
По мелочам
– Не буду утомлять вас деталями, – сказал барон.
– Скажу только, что во всех шести руках у меня острые сабли.
Здесь речь пойдет о незначительных эпизодах в практике реставрации, когда работа занимает не более одного дня, проста и необременительна. Так бывает при необходимости восстановления каких-то отдельных фрагментов при хорошей общей сохранности. Или наоборот: никаких явных повреждений нет, а просто нужна косметическая чистка, хотя порой она оказывается вполне скрупулезной и скучной.
Как мы видим, состояние ножичка превосходное, если не считать легчайшей поверхностной коррозии клинка и небольших темных пятен под никелевым покрытием ножен – там, куда начала пробираться ржавчина.
Ну, с клинком все понятно: примерно один час шлифовки мелкой притирочной наждачкой (в финале – «нулевкой»), как уже не раз было описано выше – и сталь приобрела свой характерный лоск без варварского сияния, возникающего от войлока и полировальных паст (рис. 123).
Рис. 123
Примерно того же самого потребовали ножны, только шлифовалась не вся поверхность, а потемневшие места. Вообще в подобных случаях никелевая пленка либо сходит с пятна целиком, оставляя бурую проплешину, либо микровключения ржавчины проступают через поры. Соответственно, делается или усиленная шлифовка железа до зрительного выранивания тона пятна и сохранившегося покрытия, или косметическая, при которой никелировка почти не затрагивается.
Перед нами рядовая табельная шашка, точнее, один только клинок, без ножен и рукоятки (рис. 124).
Рис. 124
Короткая справка: в зависимости от места проживания и, соответственно, принадлежности к тому или иному войску, казаки имели на вооружении шашки двух основных типов: вот такого и «кавказского». Фактически, кавказскими шашками (их еще называют «кубанками») традиционно вооружалось все южное пограничье, в основном, терцы и кубанцы, вопринявшие от лихих сынов гор вообще всю экипировку и одежду вплоть до последнего ремешка – как более удобную и практичную.
Разумеется, официально подобного деления не существовало, а было понятие «уставной» шашки такого-то года, и кубанцы победнее воевали табельным оружием, тогда как молодцы побогаче и половчее приобретали или захватывали в бою кавказские шашки и кинжалы в серебре. Но если учесть, что война на Северном Кавказе не стихала в течение жизни многих поколений, то реально каждый казак в том регионе непременно имел дедовское или прадедовское оружие в обширном ассортименте.
Шашки отличались как по параметрам клинка, так и по монтировке, или прибору, включая ножны. Так, «кубанка» имела, как правило, более легкий (иногда многодольный) клинок, зачастую сильнее изогнутый, и характерную роговую рукоять[21], которая утопала в стакане ножен почти полность. Однако существовала и так называемая азиатская разновидность сборки, при которой рукоять стыковалась с устьем обычным образом, по переднему торцу.
В целом кавказский тип гораздо удобнее, и не зря у большинства знаменитых красных (и белых) командиров времен Гражданской войны мы видим именно такие шашки, разумеется, в очень богатом приборе – посмотрите старые фотографии. А все просто: эта шашка изначальна и традиционна, она
родилась и оформилась в нескончаемых войнах, тогда как другая, во-первых, вторична – идея шашки как оружия была подхвачена именно на Кавказе – а во-вторых, ее дизайн есть следствие целенаправленной конструкторской мысли заводчан, производителей серийного оружия. Она хороша и убедительно доказала свою пригодность, но до настоящего «кав каза» ей далеко – в том числе и по качеству стали.
Ничего особо хитроумного в изготовлении рукоятки нет – только аккуратная подгонка. Используется липа или (лучше) береза, и ничего более. После финальной шлифовки дерево затирается битумным лаком (рис. 125).
Рис. 125
Гораздо интереснее было возиться с турецким ятаганом очень недурной работы, с клинком, сплошь таушированным золотой проволокой, без рукоятки, но в ножнах (рис. 126).
В исходном состоянии металл был изрядно корродирован, точнее, покрыт продуктами поверхностной коррозии, так как по удалении последних сталь оказалась вовсе не поврежденной в глубину, – просто почерневшей.
Технология работы такова:
– быстрое протирание раствором орто-фосфорной кислоты, чтобы она не успела просочиться под насечку[22];
– промывка и нейтрализация раствором пищевой соды;
– сушка с длительным нагревом до 100–150 °C;
– шлифовка, полировка, обезжиривание и таннатирование;
– консервация.
Рис. 126
В данном случае особое значение приобрели именно нейтрализация и сушка. Так как техника таушировки есть вбивание проволоки в заранее проделанные канавки, в их глубине обязательно остаются микроскопические пустоты, которые могут втягивать и сохранять кислоту. Обыкновенная промывка водой ее не удалит, поэтому выдержка в слабом (!) растворе пищевой соды обязательна. Затем – опять– таки промывка и долгая-долгая сушка с нагревом. После этого следуют легчайшая полировка наждачной бумагой («нулевка») или алмазной пастой, снова обезжиривание ацетоном или спиртом – и натирание слабым раствором танина до появления светло-сиреневого тона.
В заключение – вощение по-горячему либо смазка.
Рис. 127
Рис. 128
Бронзовая переходная муфта вообще никак не пострадала от времени и человеческих рук, и ее глубокий резной орнамент в точности такой, каким был двести лет назад[23] (рис. 127).
Ножны также были хороши, не считая утраченного наконечника нижнего стакана, так называемой дельфиньей головки. Его реплику пришлось заказать знакомому ювелиру, понимающему толк в подобных вещах, и он сделал безупречную копию, вернее, стилизацию (рис. 128).
Рис. 129
Внимательно разглядывая фото, мы должны отметить ряд интересных моментов:
– характерную «неправильность» работы, отличающую изделия ручной выделки от современных реплик, излишне «геометричных» (рис. 129);
– незначительную (менее 1 мм) толщину кожи на ножнах, и вместе с тем ее высокую плотность. Обычно для этого использовалась козлиная (или козья – как хотите) кожа специального приготовления;
– особого рода, но часто встречающийся шов, состоящий как бы из коротких проволочных спиралек (о деталях оформления таких швов подробно написано выше, в материале, посвященном турецкой сабле).
Единственная невосстановленная деталь – утраченная рукоятка. То ли у музея не хватило денег, то ли по какой иной причине, не помню, только на этом эпопея с ятаганом завершилась. Скорее всего, он по сей день томится в запаснике – хочется думать, сухом и теплом (увы, некоторые мелкие музеи не могут похвастать идеальными условиями хранения, обладая притом порой уникальными образцами).