– А куда люди все делись? – поинтересовался Стас, оглядывая мрачные ряды плотно закрытых дверей.
– Люди? В этом районе людей нет. Только братья-мутанты, – усмехнулся Коллекционер. – А они по домам сидят. Кто бухой с утра, кто под наркотой, а кто и подох уже в конуре своей тихонько. Чего им тут зря говно месить? У кого работа есть, так они все к центру ближе двигают спозаранку, возвращаются за полночь. Так что если увидишь здесь днем прохожего – держи палец на спуске. Это либо нарик выполз дозу заработать, либо другой какой маргинал, голодом к лихому делу принужденный.
– Мило.
Проулок сделал крутой заворот, и впереди показались развалины типовых многоэтажек, радующие глаз относительной белизной. Впрочем, об их изначальной многоэтажности судить можно было лишь по знакомым очертаниям, возвышающимся от силы на десяток метров выше земли. Кое-где стены и вовсе сходили на нет, оползая вниз грудами колотого кирпича и бетона. Для жилья тут были пригодны разве что первые этажи да подвалы.
– Хреново сохранились, – кивнул Стас на белеющие впереди руины.
– А чего же ты хочешь? – удивился Коллекционер. – Полмегатонны – не хрен собачий. Удивительно, что это еще стоит.
– Какие мегатонны?
– Ну, епт… Станислав, ты не устаешь поражать меня своим невежеством. Это ж каждый ребенок знает. Бомбили Нижний, одна ракета отклонилась от курса и ебанула отсюда неподалеку. По крайней мере, я так слышал. Хотя, может, и специально целили. Кто его теперь разберет?
Коридор из черных халуп закончился, и охотник махнул рукой направо:
– Нам туда.
Стас замедлил шаг, глядя на открывшуюся панораму. Забранный в черные клещи трущоб, перед ним лежал пейзаж, не виданный ранее.
Рушащиеся довоенные многоэтажки были не редкостью. Такие покинутые людьми и медленно умирающие без должного ухода дома «украшали» окраины любого более-менее крупного города. Они дряхлели год за годом, покрывались трещинами, кренились, осыпались, хороня нижние этажи под прахом верхних. Но здесь все выглядело иначе. Огромная площадь была усыпана кирпичным крошевом, гигантскими веерами расходящимся от торчащих, словно гнилые пни, руин. Эти каменные барханы наслаивались один на другой, перетекали, сбивались кучами, встретив на пути железобетонную помеху фундамента. Десятки домов, целые улицы были попросту сметены ударной волной и развеяны, как сухой песок.
Но и тут жизнь, однажды сведенная под корень, снова дала ростки. Первые этажи, как и предполагал Стас, были жилыми. Из заложенных на две трети кирпичом окон торчали печные трубы, дымя и оставляя на стенах черные полосы копоти. Местами квартиранты обосновались и повыше, там, где это позволяла сохранность несущих конструкций. Ненужные стены разбирались, нужные – ремонтировались. Так многие дома-башни, скошенные обычно градусов под тридцать, приобретали вид пологой выщербленной лестницы из пары, реже тройки ступеней. Многоподъездным домам повезло меньше, особенно тем, что были обращены к эпицентру взрыва фронтально. Сейчас о них напоминали лишь длинные прямые курганы.
– Мясо, – прозвучало вдруг из-за спины.
Стас вздрогнул и резко повернулся, большой палец машинально щелкнул предохранителем.
– Мясо, – повторил стоящий в двух метрах карлик, тряся связкой крыс, нанизанных сквозь глаза на проволоку. Некоторые зверьки еще подергивались. – Пять «маслят» за одно мясо. Бери. Свежее.
Стас выдохнул и перевел взгляд с крыс на крысолова.
Чуть выше метра ростом, карлик был одет в странное подобие шинели из темно-серого сукна с кожаными вставками. На широком поясном ремне справа висел подсумок, а слева кистень с деревянной рукоятью и шнуром, оканчивающимся массивной цилиндрической гирей. Непропорционально сложенное лицо коротышки напоминало овощ. «Кабачок» – немедленно пришла Стасу на ум подходящая аналогия. Округлый лоб и тяжеловесный подбородок выпирали наружу, в то время как приплюснутый нос, рот с толстыми губами и близко посаженные к переносице глаза довольствовались вторым планом. К тому же карлик был абсолютно лыс. Это касалось не только бугристого черепа, но и надбровных дуг с веками, лишенных какой либо растительности.
– Бери, – повторил он и еще раз тряхнул крысами, заставляя живучих бестий шевелиться в подтверждение свежести товара. – Два мяса за пять «маслят» отдам. Два.
– Почем, говоришь? – рядом с предприимчивым недомерком нарисовался Коллекционер и с видом заправского ценителя крысятины пощупал одну из тушек.
– Пять «маслят» за два мяса, – проблеял карлик уже менее бойким голоском.
– Ишь ты. А ебальник красивый не треснет от жадности?
Толстые губы дрогнули и растянулись в заискивающей улыбке.
– Э-э… эхе… Один… Один «масленок» за два мяса.
– Ну это другое дело. А то я уж перепугался. Думал, с голоду подохну при таких-то расценках. – Коллекционер щелкнул осматриваемого зверька по носу и оскалился, наблюдая, как тот клацает зубами. – Вот этого мне дай и этого еще. – Он опустил пулемет на землю, передернул затвор «Бизона», и «масленок» вылетел из экстрактора в ловко подставленную ладонь.
Карлик довольно крякнул, бросил патрон в подсумок и, ухватившись за выбранного клиентом грызуна, резко дернул его вниз. Проволока с хрустом разломала крысиный череп, оторвав часть морды. Второй купленный зверек повторил судьбу первого, и обе кровоточащие тушки перекочевали в руки нового владельца.
– Славно. – Коллекционер поднес все еще дергающих лапами грызунов к лицу, запрокинул голову, и две темно-красные струйки ударили ему в рот. – Славно, – повторил он, вытирая ладонью губы, и повернулся к Стасу: – Не хочешь? Осталось еще чуть-чуть, нужно только надавить посильнее.
– Благодарю, – ответил тот, борясь с тошнотой. – В другой раз.
– Как знаешь. – Охотник снова поднял трупики несчастных животных, и кровь под аккомпанемент хруста сломанных ребер и позвонков потекла ему на язык.
– У вас тут все такое аппетитное? – негромко спросил Стас, глядя в спину удаляющемуся карлику-крысолову.
– Нет, не все. – Коллекционер выцедил наконец свое «лакомство» и теперь старательно вынимал изо рта попавшие туда вместе с кровью крысиные волоски. – Если б ты увидел что местные жрут, не умничал бы сейчас. – Он ухватил остатки пиршества за хвосты и, размахнувшись, со словами: «Эй, голодьба» – запустил их в сторону трех вяло копошащихся на небольшом удалении фигур.
Фигуры моментально оживились и наперегонки поспешили к месту падения крысиных трупиков. Первым прибежал долговязый тип с не в меру длинными конечностями и физиономией дауна. Он тут же схватил обе тушки, однако подоспевшие товарищи с не менее выразительными лицами, но росточком поменьше, возмутились и совместными усилиями ополовинили добычу долговязого. Скоротечный яростный бой сопровождался рычанием и ухающими звуками.
– Дети, – произнес Коллекционер, с печальной улыбкой глядя на грызущихся за дохлую крысу выродков. – Что они хорошего в этой жизни видели?
– Благородно, – оценил Стас широкий жест охотника.
– Ну… Сердце-то не каменное.
Он закинул ПКМ на плечо и, повздыхав еще немного о судьбах родины, зашагал к магазину.
Заведение с многозначительным названием «Отходная молитва» располагалось на первом этаже одной из рухнувших многоэтажек. Два квадратных окна были полностью заложены кирпичом, третье, продленное книзу, превратилось в широкий дверной проем, надежно прикрытый шестимиллиметровой сталью. На крыше магазина неспешно вращал лопастями древний ветряк.
Коллекционер поднес губы к просверленным в двери отверстиям и нажал расположенную рядом кнопку:
– База, база. Вызывает штаб. Ответьте. Прием.
– Какого хера надо?! – заорал из динамика искаженный помехами голос. – Что за ублюдок там опять балуется?! Сейчас выйду, по соплям надаю! Я вам… – гневная речь прервалась треском статики с неразборчивым фоном: – Бля… отъе… на… еще тут со своими… не видишь, су… занят?!
– Эй, Жопа! – крикнул охотник в микрофон. – Ты чего там, с бабой, что ли? Открывай давай. У нас товар.
– Кол?! – скрипнуло из динамика.
– Я.
– Вот мудак! Ты один?
– Нет. Вдвоем мы. Товар, говорю, принесли. Открывай.
– Ладно.
В двери что-то щелкнуло. Между стальной плитой и бронированным косяком образовался зазор. Где-то наверху зажужжал двигатель, отодвигая тяжеловесную конструкцию в сторону.
Охотник сделал шаг внутрь и кивком головы пригласил Стаса следовать за ним. Как только оба перешагнули порог, двигатель снова завел свою надрывную песню, завершившуюся громким щелчком вошедших в пазы штырей.
Полутемное помещение, освещаемое возле входа тусклой люминесцентной лампой, походило скорее на бункер, нежели на магазин. Необлицованные кирпичные стены по всему периметру были укреплены вертикально вмурованными в бетонный пол и соединенными арматурой рельсами. Буквально в полутора метрах от двери посетителей негостеприимно встречала решетка из толстых перекрещенных прутьев, дополненных мелкой проволочной сеткой. Слева в решетке имелась необычно широкая дверь, угадывающаяся по массивным петлям и громадному замку. Посреди заграждения от пола до потолка возвышалась чудовищная конструкция из стальных листов, напоминающая пулеметное гнездо, только без пулемета. Чуть выше уровня пола конструкция имела широкий выдвигающийся лоток, а на уровне глаз – смотровую щель.
– Э-хе-хе! – из темной глубины магазина-бункера появился странный силуэт.
Огромный, грушевидный, он, неуклюже раскачиваясь из стороны в сторону, начал приближаться. Свет ртутной лампы облизал блестящую испариной голову, сразу же переходящую в сутулые плечи. Такие излишества, как шея, у здешнего обитателя были не предусмотрены конструктивно. Синий комбинезон с лямками, мешковато висящий на груди, книзу уже топорщился, распираемый животом, а еще ниже…
– Мама дорогая… – прошептал Стас, глядя на необъятную желеобразную массу, колышущуюся над короткими, ступающими, будто ходули, ногами.
– Не пялься, – напомнил Коллекционер и расплылся в приветственной улыбке.