– Ты ведь по возрасту не самый старший из разведчиков, верно?
– Да. Есть еще две группы, старше нашей на пять и на десять лет. Зачем это вам?
– А на пятнадцать лет? Такой группы не припоминаешь?
– Ровесники Первой роты? Нет, не думаю.
– А ты подумай, – дал «дружеский» совет Коллекционер. – Ведь если переростков и вас производят на свет с пятилетним шагом, значит, и у самых первых Старших должен быть комплект.
– Наверное, – боязливо согласился Крик с доводами охотника, не понимая, чего от него хотят, и вытер рукавом покрывшую лоб испарину. – Но в Истории Легиона о них не упоминается. Зачем вы спрашиваете?
Бубня что-то себе под нос, к собеседникам подошел Сатурн, положил рядом с подопечным две толстые, относительно ровные жерди и остановился, задумчиво переводя взгляд с Коллекционера на Крика и обратно.
– Хм. Вы здорово похожи, – поделился он наконец «тонким» наблюдением. – А я все думал, откуда, Кол, мне рожа твоя знакома. Со стороны так и вообще можно решить, будто ты один из наших, – великан безо всякой задней мысли засмеялся и, достав из рюкзака необходимые принадлежности, занялся врачеванием. – Расслабь мышцу, надо укол сделать.
Но разведчик его, казалось, не слышал. Он округлившимися, словно сигнальные фонари, глазами уставился на Коллекционера, только сейчас узрев «фамильное» сходство.
– Что ты вылупился? – спросил охотник с нотками раздражения в голосе.
– Ничего, – помотал Крик головой и поспешил отвести взгляд.
– Говорю один раз и для всех, – обратился Коллекционер к окружающим, – больше эту тему не поднимать.
– Какую тему? – удивился Сатурн, но ответа не получил.
К началу октября лес преобразился. Пора золотой осени миновала. Редкие березы с осинами сбрасывали последние листья, оставляя все меньше ярких всполохов посреди темно-зеленой монотонности елей. Под густым пологом их лап, в царстве вечного мрака, холодная влажная земля дышала испарениями, превращая отмершие ткани леса в липнущий к подошвам компост.
– Сколько можно ныть? – проворчал охотник, косясь на болтающегося у великана через плечо Крика. – И скулит, сука, и скулит, и скулит… Задрал.
– Он в отключке, – буркнул Сатурн. – Не контролирует себя.
– Он себя и без отключки не контролирует. Смотри, обгадится – будешь сам его подтирать.
Испуганный предостережением, великан нахмурился, шумно втянул носом воздух и, не обнаружив посторонних запахов, все же поморщился, видимо представив себе последствия негативного сценария.
– Жалкая тварь, – продолжил Коллекционер лишившимся привычной иронии тоном. – Каким нужно быть идиотом, чтобы намеренно, в результате многолетних экспериментов, создать столь убогое существо? Ни гордости, ни воли. Тряпка обоссанная.
– Что ты к нему пристал? – попытался Сатурн защитить коллегу. – У него кисть размозжена и треть бедренной кости в труху превратилась. Все болтается, закрепить как следует невозможно. Тут носилки нужны. На тебя бы посмотреть в его состоянии.
– На меня? – ткнул охотник себе в грудь пальцем. – Я прошел двенадцать километров с перебитой голенью. Я с простреленными кишками по пустоши двое суток ползал, от зверья ножом отбиваясь. У меня сейчас в плече дыра недельной давности. Я ною? Может, он ноет? – кивнул Коллекционер на Стаса. – С несросшимися ребрами и вчера заштопанной ляжкой. Или в Легионе вашем одни полупидоры?
– Заткнись! – рыкнул великан, покраснев, будто кипятком ошпаренный. – Кто ты такой, чтобы хаять Легион?!
– Прекратите! – вмешался Стас, вклинившись между скандалистов. – Спятили?! Кол, что на тебя нашло? Разошлись быстро! Не напирай! – попытался он отпихнуть Сатурна, но вместо этого сам отшатнулся, как от стены. – Успокойтесь оба! Вот так. Только друг друга перебить осталось. Как дети малые.
– Еще раз назовешь меня пидором – убью, – огрызнулся великан, чуть остыв.
– Полупидором, – поправил охотник.
– Хватит уже! – рявкнул Стас. – Чем дальше, тем больше понимаю майора и жалею, что он нас покинул. Оказывается, Вихров был неплохим человеком с тяжелой судьбой, а совсем даже не мудаком, как мне раньше представлялось. Потому что мудаки – это вы. Один день общения с вами можно приравнять к пяти дням на фронте. Если не перестанете собачиться, придется кого-то пристрелить.
Разведенные «по углам» смутьяны насупились и, к общей пользе, замолчали.
Часа через два пути лес заметно поредел и скоро уступил место раскинувшимся на многие километры убранным полям, посреди которых, будто пугало, отгоняя непрошеных гостей, стояли Ковардицы.
Крупный богатый поселок, живущий сельским хозяйством и кормящий могучего соседа, ощетинился неровной грядой древоземных стен с высокими башнями по всему периметру. Эти массивные сооружения, укрепленные шпалами и рельсами, кои любезно поставляла в нужных количествах пролегавшая рядом железная дорога, позволяли без труда следить за полями и дальним выстрелом пресекать попытки воровства. В общей сложности Стас насчитал двадцать четыре башни, примерно через каждые двести пятьдесят метров. Правда, сейчас они в большинстве своем пустовали. Урожай был давно собран, а выкапывать из земли озимую пшеницу, дураков не находилось.
Судя по протяженности и серьезности фортификаций, население Ковардиц составляло не меньше двух тысяч человек, а значит, вполне могло постоять за себя не только на стенах, но в случае чего и снаружи. Местным малочисленным бандам, рыскающим вдоль дорог, здесь нечего было ловить. Черные скользкие от гнили столбы на границе с лесом красноречиво о том предупреждали пеньковыми веревками и клочьями тряпья, оставленного окрестной живностью после сытной трапезы.
Затратив еще полтора часа, чтобы обогнуть по опушкам муромскую житницу, отряд лег на прямой курс до места назначения. Однако прямым он, как и следовало ожидать, оказался лишь согласно карте. На деле же аккуратная, проведенная карандашом по линейке черта превратилась в изнуряющий серпантин, вьющийся между почти сливающимися воедино приусадебными хозяйствами трех сел, показавшихся картографу слишком мелкими, чтобы обращать на них внимание штабного начальства.
Редкие пятачки леса, не пущенного еще под топор и способные укрыть чересчур заметную на открытой местности группу, перемежались полями, и тогда приходилось едва ли не вставать на четвереньки, чтобы избежать ненужного внимания со стороны местных обитателей.
Тяжелее всего такие переходы давались Сатурну. Слишком тяжелый, чтобы подолгу красться в полуприседе, да еще и с болтающимся на плече раненым разведчиком, он быстро терял силы, обливаясь потом и хрипя, будто загнанная лошадь.
Лишь в половине девятого вечера отряд смог выйти к остаткам автомобильной трассы в двух километрах от Вербовского.
– Сюда, – махнул рукой Стас, подзывая уже слабо различимых в переплетении ветвей компаньонов. – Значит, так, до схрона осталось совсем недалеко. Но нам придется лезть мимо Вербовского. Я вам уже рассказывал вкратце о грибниках…
– Ерунда, – отмахнулся Сатурн.
– Заткнись и не перебивай. Ерундой они кажутся только издали. К тому же я не знаю, как эти твари ведут себя в темное время суток. Может, спят. Тогда нам повезло. А может, и охотятся. В любом случае нужно быть начеку. И шуметь нам совершенно не с руки. Поэтому двигаться будем предельно осторожно. Сначала как следует смотрим и только потом делаем шаг. Кол, здесь на тебя вся надежда.
– Прорвемся, – заверил охотник.
– Сатурн, – обратился Стас к великану, – вколи-ка еще дозу подопечному своему.
– Как бы не переборщить, – поморщился тот, расчехляя иглу инъектора.
– Ничего, выкарабкается. И еще, – Стас вынул из подсумка склянку с прозрачной желтоватой жидкостью, – побрызгай на раны. Это уксус. Грибники его не любят, в отличие от крови. Теоретически.
Глава 17
Стас отвинтил дульный компенсатор «сто третьего», сменив его на ПБС-1, отомкнул магазин, набитый стандартными семерками, извлек из ствола патрон, поместил его к остальным и вставил новый рожок, предварительно убедившись, что головка верхней пули окрашена черным лаком с зеленой каймой, после чего отрегулировал положение хомутика на прицельной планке и снова передернул затвор, досылая спецбоеприпас в патронник.
– Выдвигаемся.
Небо, затянутое тяжелыми облаками, повисло над лесом титаническим куполом. Лишь крошечные мерцающие огоньки в прорехах мрачного свода напоминали о скрытой за ним бесконечности.
Сгущающийся с каждой минутой мрак выходил будто из самой земли вместе с туманом, поднимался от корней по изуродованным стволам и расползался в кронах деревьев, чьи причудливые силуэты все менее ясно виделись на чернеющем фоне.
– Стоп, – вскинул руку охотник и замер, вглядываясь в дышащую ночным холодом темноту. – Движение на два часа. Метров семьдесят.
– К нам? – шепотом уточнил Стас.
– Нет. Идет вправо. Один. Остановился. Снова пошел. Он нас не видит.
– Леший говорил, что у грибников хорошее чутье.
– Может, к ночи да по морозцу ухудшается? А что за Леший?
– Проводник.
Стас поднял автомат в обозначенном Коллекционером направлении, поднес к глазу окуляр прицела.
Среди колоннады стволов, теряющейся в сумрачной дымке, действительно что-то перемещалось. Темное пятно, по очертаниям напоминающее человеческую фигуру, пошатывалось, неспешно бредя в обычной для местных обитателей полусонной манере.
– Кто там? – рядом, с АСВК наизготовку, присел Сатурн и, неаккуратно опустив колено на землю, хрустнул сломанной веткой.
Бесцельное движение существа тут же прекратилось. Неясный силуэт моментально сгруппировался, сделавшись вдвое ниже, и… взлетел, темным сгустком метнувшись к стволу ближайшей сосны, а от него к следующему, без какой либо задержки, словно резиновый мяч, рикошетящий от дерева к дереву, с каждым отскоком набирая высоту, пока не исчез в кронах.
– Назад все, назад! Не расходиться! – попятился Стас, задрав ствол автомата к предательски густым сосновым лапам. – Это что еще за херня?