Дверь закрылась, я почувствовал, как изнутри меня поднимается горячая волна безудержной злости, которая срочно требовала выхода. Рука сама по себе цапнула за бедро, но верный «Кракен» покоился в оружейке, так что в дверь полетела чашка с недопитым кофе. Пластиковая, она только лишь отскочила обратно.
Глава 18
«Гремящий» мчался через гиперпространство вместе с «Гелиосом». Очень условно вместе, ведь даже на одинаковой скорости, с одинаковым временем входа в гипер, нас разделяли миллионы километров. В гиперпространстве корабль всегда один, это аксиома. Но выходили мы из него плюс-минус одновременно, заранее условившись, что будем друг друга ждать.
Мы летели к системе Ротар-4, чтобы так или иначе привести её к согласию. Она была тем недостающим звеном в цепи, ключом, открывающим нам прямой путь к Новой Москве. Так что эту систему нужно было забирать любой ценой.
Пока что мы летели по необитаемым системам. Крайне осторожно и скрытно, стараясь не попадаться в зону действия автоматических сенсоров и не подключаться к ретрансляторам, чтобы нагрянуть внезапно, как снег на голову. Благо, в космосе для этого есть все возможности.
Подполковник Игнатов свою угрозу исполнил, причём радикальным методом. Приставить охрану к каюте принцессы он не мог, на корабле он был единственным представителем ИСБ. Так что он просто переселился в коридор, к её двери, подобно сторожевому псу, и сопровождал Елизавету везде, куда бы она ни пошла.
Само собой, Её Высочество учинила ему страшный скандал, отголоски которого долетели и до мостика, а наиболее сочные эпитеты пересказывались в команде из уст в уста, но Игнатов упрямо стоял на своём. Всё ради, якобы, её безопасности. А что хуже всего, благодаря Игнатову и этому скандалу, теперь весь корабль знал о наших с Елизаветой отношениях. Кто-то поддерживал позицию Игнатова, мол, я ей не ровня, но большая часть команды однозначно встала на нашу сторону.
Я же теперь вместо того, чтобы продумывать план боя за систему Ротар-4, думал о том, как бы половчее удалить Игнатова от Её Высочества. Рассматривались даже самые безумные планы. Кроме, естественно, физического устранения. На такое я был не готов.
А ведь он даже переписку и созвоны запретил, насколько я понял, потому что все мои попытки связаться с Елизаветой обернулись крахом. Сообщение не доставлено. Ладно хоть на совещаниях, которые я теперь созывал чаще обычного, мы могли спокойно видеться. В его присутствии. Хотя бы видеться, обсуждая исключительно деловые вопросы.
Сама принцесса же демонстративно игнорировала присутствие подполковника, считая его за пустое место. Устраивать новые скандалы на потеху толпе она не собиралась.
Так что я тщательно выстраивал планы, как убрать с дороги нелюдимого и холодного разведчика, старого и опытного, а потому — мнительного и осторожного. С Ротаром-4 всё понятно, прилетаем, разносим всё в щепки, ставим лояльного губернатора, финиш. А тут придётся поломать голову.
Судя по взглядам, которые украдкой бросала на меня Елизавета, она строила похожие планы со своей стороны, так что своей опекой подполковник Игнатов добился ровно противоположного. Но и он сдаваться не собирался.
Мы, впрочем, тоже.
Но сейчас пока было не до того. Да и сам подполковник Игнатов всё равно был мне нужен, вместе с его обширными связями и кучей информаторов на самых разных планетах и станциях.
Даже сейчас он, несмотря на наш конфликт, исправно снабжал меня информацией о системе Ротар-4, её губернаторе, силах обороны и обо всём остальном, о чём я даже и не подумал бы спросить.
Ротар-4 был типичным захолустным индустриальным кластером. Гигантские буры терзали плоть безжизненных планет, извлекая из их недр всё, что только можно извлечь и пустить в дело. Тут же всё перерабатывалось и сортировалось, чтобы улететь дальше, к ненасытным складам орбитальных верфей и заводов. Не сказать, что Ротар-4 занимал большую часть добычи и производства в Империи, но всё равно процент был значительный, такой, что эту систему постоянно и непрерывно охранял космический флот.
Губернатором Ротара-4 в данный момент служил граф Шантарский, и его характеристика, выданная Игнатовым, полностью совпадала с той, которую на совещании выдал Белогорский. Неприятный тип, карьерист, коррупционер, мошенник. Против него даже заводились уголовные дела, но Шантарский умудрялся выйти сухим из воды, сохранив пост. Последний скандал, в котором он оказался замешан, был связан с внезапными смертями его конкурентов по горнодобывающему бизнесу, и графа Шантарского наверняка бы лишили поста, но случилась смерть Её Императорского Величества Александры Николаевны, и в суматохе всех последующих событий про Шантарского просто не вспомнили. Очень удобно.
Защищать его систему назначена была «Церера», крейсер космического флота во главе с капитаном первого ранга Астафьевым. Вот про него ничего плохого накопать не удалось. Честный служака, боевой офицер, опытный, хоть и сражался, в основном, с пиратами. Но сражался вполне успешно, награждён и медалями, и орденами.
И я надеялся на то, что нам не придётся драться с «Церерой». Каперанг Астафьев, помнится, приглашал меня на чашечку чая… Но это было до того, как меня объявили дезертиром и предателем, вот и посмотрим, в силе его приглашение или уже нет.
По словам Юсупова, к «Церере» присоединился корвет «Неукротимый», и с его командиром, капитан-лейтенантом Филатовым, я даже был шапочно знаком по Академии. Я поступал, он выпускался.
Мы с Юсуповым так и скакали от одной системы к другой. Иногда «Гремящий» приходил раньше, иногда — «Гелиос», но в целом мы старались держаться вместе и лететь примерно на одной скорости. Гиперпространство всё равно слишком непредсказуемо. Мы неумолимо приближались к Ротару-4, стараясь соблюдать осторожность и держаться в тени, погружаясь в гиперпространство одновременно, по сигналу.
Разница в полсекунды на входе может обернуться разницей в полчаса на той стороне, скорость в несколько тысяч световых слишком условна, чтобы пройти через гипер за одинаковое время. Поэтому да, приходилось друг друга ждать.
Вот и к точке назначения мы прибыли первыми.
«Гремящий» выскочил из гиперпространства на окраине системы. Вокруг жёлтого карлика кружились четыре условно обитаемых планеты с орбитальными станциями рядом с ними. Условно обитаемые — потому что кроме небольших отрядов рабочих и инженеров на буровых платформах там никто не жил. Атмосфера для дыхания непригодна, гравитация либо чересчур высокая, либо слишком низкая. Там и проживали-то вахтами по несколько недель, пока вся жизнь системы протекала на орбитальных станциях, где можно ходить без защитного скафандра и не бояться песчаных бурь или кислотных дождей.
— Так, ну и что тут у нас… — пробормотал я, разглядывая мониторы.
Сенсоры «Гремящего» непрерывно обшаривали систему, информация в справочнике теперь обновлялась в режиме реального времени. Два корабля имперского космического флота несли боевое дежурство на низкой орбите, рядом с главной орбитальной станцией Ротара. Там же, на этой станции, находилась и администрация, и губернаторская резиденция, и просто жилые отсеки для местных работяг. Отчасти Ротар-4 напоминал мне Зардоб, если бы в Зардобе больший упор делался на добычу и переработку, а не на торговлю и взимание пошлин.
Но здесь, в отличие от Зардоба, внутреннее имперское пространство, старые колонии, населённые исключительно имперскими гражданами. Причём не просто гражданами, а ценными специалистами, рабочими и инженерами, как в сфере добычи ископаемых, так и в сфере переработки.
«Гремящий» соблюдал режим тишины, зависнув практически за пределами системы, как притаившийся в кустах хищник, выжидающий удобного момента. Без поддержки «Гелиоса» нам тут делать нечего, здешняя эскадра распылит нас на атомы за считанные минуты. Поэтому нам оставалось только ждать, когда из гипера вынырнет наш крейсер. Если вообще вынырнет.
Мы, однако, не спешили и на предельных скоростях не передвигались, так что переход должен был быть вполне безопасным. Однако «Гелиос» пока отсутствовал, и наш эсминец вынужден был тихонько сидеть и не отсвечивать с отключенными двигателями.
Я находился на мостике, вся команда была в режиме повышенной готовности, хотя боевую тревогу ещё не объявляли. До неё может и не дойти, если мне удастся договориться с Астафьевым, но если нет, то сражения не избежать.
Кроме двух кораблей имперского космофлота здесь на орбитальных станциях имелись ещё и стационарные орудия, но наибольшую угрозу представляли всё-таки «Церера» и «Неукротимый». Под выстрел станционных орудий нужно ещё подставиться, а вот корабли сами нас отыщут.
— По расчётам должны уже прибыть, господин командор, — сказал мне старпом, не отрывая глаз от монитора.
На мостике мы находились втроём, я, лейтенант Магомедов и мой адъютант Андерсен, которого я решил подготовить и допустить к несению вахты, так что Андерсен теперь впитывал науку на практике. Причём даже быстрее, чем мой второй помощник. Всё-таки из выпускников Академии мне дали действительно лучших. Андерсена можно было бы хоть сейчас допустить до самостоятельной вахты, но я решил не спешить.
— Знаю, Артур, знаю, — пробурчал я. — Опаздывают.
— Ну, они знают, куда идти, — сказал Андерсен. — А может, вышли уже где-нибудь, и нас ждут. Так же, в режиме тишины.
— Нет, мы бы их… Чёрт возьми, Андерсен, что ж ты раньше молчал… — сказал я.
Адъютант победно улыбнулся, а я отдал приказание связистам попробовать найти «Гелиоса». Позывные и всё остальное, само собой, имелось, так что мы могли попытаться запросить крейсер по закрытой шифрованной связи, которая для всех остальных будет выглядеть как случайный шум.
Прежде, в необитаемых системах, мы могли держать связь двадцать четыре часа в сутки, но, само собой, она прерывалась, стоило нам только уйти в гипер. А в режиме тишины её каждый раз нужно было налаживать заново. Без подключения к ретрансляторам мы не только оставались невидимыми сами, но и не могли видеть «Гелиоса».