— Он как-то связан с volontà del re?
— Нет. Это просто совет от твоего консильери. Я советую тебе принять его.
Его губы изогнулись, и я наблюдал, как морщились его старческие черты, когда он ухмылялся. Он выглядел хорошо для шестидесяти, но меня это не обмануло. Он уже должен был уйти на пенсию, и я почти чувствовал себя виноватым в том, что не торопился исполнять волю короля. Почти.
Он снова заговорил:
— Было время, когда босс слушал своих консильери.
— Было время, когда боссы могли выбирать своих консильери.
— Выполняй волю короля, и ты сможешь выбрать.
Я повернулся, покончив с этим разговором. Люди обычно были одноразовыми. В конце концов, они либо разочаровывали тебя, либо предавали, либо и то, и другое. Николайо научил меня этому, когда убил нашего дядю и присоединился к семье Романо. Жизнь лишь подтвердила его урок снова и снова.
Я любил Луиджи как отца. Но его мнение было не так важно, как мое собственное. Это была не рутинная жизнь, полная обыденных переживаний. Это была семья Андретти. Империя Андретти. И в этом мире я мог доверять только одному человеку — самому себе.
А это означало, что я принимал собственные решения.
Я столкнусь с Пьеро Галло и получу то, что хочу.
Его дочь.
4
Время не лечит все раны, только
расстояние может уменьшить их жгучесть.
Шеннон Л. Олдер
РЕНЬЕРИ АНДРЕТТИ
Галло прибыла в "Down & Dirty" точно в срок, как по заказу. Все та же пунктуальная девушка, которую я знал все эти годы. Мне стало интересно, что еще осталось прежним. Была ли она все такой же забавной? Умной? Вздорной? Ответственной? Надежной? Из тех девушек, которые заботятся о других больше, чем о себе?
Она не дала мне времени на размышления, направившись прямо ко мне, в ее голубых глазах цвета карибского моря читалась решимость. Цель в этих широко раскрытых глазах заставила мой член дернуться, синий парик заставил меня пересмотреть свои извращения, а ее чистое лицо стало вишенкой на вершине самой сексуальной женщины, которую я когда-либо видел в своей жизни — прошлой, настоящей и будущей.
— Послушай, — она положила руки на бедра, — ты мой босс, но давай не будем делать из этого ничего странного.
Я ухмыльнулся.
— Как ты сейчас делаешь?
Она проигнорировала меня.
— Мы разговариваем, когда этого требует работа, а когда не требует, мы игнорируем друг друга. Понятно?
Нет. Не понятно.
Если она хотела меня игнорировать, у нее было другое дело.
Я.
Я наклонил голову и оценил этот жесткий фасад, в котором она так старалась меня убедить.
— Ты действительно думаешь, что…
Она развернулась и ушла в гримерку.
Она. Блядь. Ушла.
Луиджи подошел ко мне с фланга.
— С ней будут проблемы?
— Нет.
Она была полной противоположностью проблемы. Проблемой были все, кроме нее. Включая Луиджи.
Я повернулся к нему лицом.
— Почему ты здесь?
— Хотел сам посмотреть.
— Посмотреть что?
— Главу семьи Андретти в стриптиз-клубе. — Он окинул взглядом этот клуб, презрительно скривив верхнюю губу. — Санти сегодня накрыли.
Черт.
Санти отправили на границу между Андретти и Романо в Мэриленде. Это была опасная территория для патрулирования и, следовательно, подходящее наказание за то, что он трахнул мою кузину и бросил ее задницу на следующий день.
Я провел большим пальцем по челюсти.
— С ним все в порядке?
— Он будет жить. Не на сто процентов, но жить будет.
Сообщение доставлено.
Пока я управлял стрип-клубом, который должен был передать одному из своих капо, мои люди делали свою работу и получали пули. Это управление "Down & Dirty" не подходило даже моему младшему боссу. Но встреча с Кариной Галло той ночью изменила все мои планы.
Я хотел ее, и она была здесь.
Математика казалась мне простой.
КАРИНА ГАЛЛО
Десять лет назад
— Ты уверен, что все будет хорошо? — Я одернула свое кроваво-красное платье, единственное, которое у меня было.
Ренье подарил его мне на день рождения прошлым летом. За месяц до того, что произошло в папином магазине. Это был второй курс, и я впервые надела его. Я бы выбрала другое платье, если бы у меня были на него деньги, но… Ну, я пойду в колледж, найду работу, а такие вещи, как деньги на платье, будут стоять на втором плане.
Броуди обнял меня за плечи.
— Все будет хорошо. Поверь мне.
Я поверила. На самом деле верила. Весь последний семестр первого курса и весь первый семестр второго курса Броуди был рядом со мной. Каждый раз. Каждый. День. Я думала, что он продержится несколько дней. Может быть, максимум неделю. В самых смелых мечтах я не могла предположить, что он будет рядом со мной целый год. Впервые с тех пор, как мы с Ренье поссорились, я искренне надеялась на свое будущее.
— Ладно. Не знаю, почему я так нервничаю.
Ложь.
Я нервничала, потому что это была моя первая школьная вечеринка, и я ее технически завалила. Броуди был приглашен, но не я.
Никогда.
Мы с Броуди шли по подъездной дорожке: я в своих "Чак Тейлорс" и скейтерском платье с глубоким V-разрезом, а он в своих приталенных джинсах и белой футболке. Он держал свою руку на моем плече, ведя мое растерянное тело вверх по парадной лестнице к массивным двойным дверям, а я смотрела на особняк широко раскрытыми глазами.
Я много раз бывала в поместье Ренье, но это было пять или около того лет назад, когда мы были маленькими детьми, и его отец еще терпел нашу дружбу. Этот особняк был меньше, чем у Ренье, но все равно впечатлял. Этакое бело-золотое чудовище, типичное для мегамиллионеров Майами-Бич.
Броуди крепко обнял меня, притянув ближе к себе в безуспешной попытке утешить.
— Ты дрожишь.
— Не беспокойся обо мне. — Я мысленно досчитала до десяти, заставила себя успокоиться и толкнула двойные двери из красного дерева.
Из встроенных динамиков по всему дому зазвучала песня Metro Station "Seventeen Forever". Алкоголь пролился на джинсы Броуди, пока мы пробивались сквозь неуправляемую толпу. Мы добрались до кухни, где он сделал пару глотков, а я взяла охладитель для вина.
Мы с Броуди танцевали, когда я заметила Николайо. Мы встретились взглядами, и толпа расступилась, когда он направился ко мне. Я сделала шаг назад, и моя спина встретилась с грудью Броуди. Он обнял меня и поддержал.
Николайо посмотрел на руку Броуди, обхватившую мою талию.
— Что ты здесь делаешь?
Я сузила глаза и вздернула подбородок.
— И тебе привет, Николайо. Почему ты так со мной обращаешься?
Он вздохнул и посмотрел на любопытную толпу, после чего понизил голос.
— Слушай. Мой брат где-то здесь. — Он снова посмотрел на Броуди, а затем перевел взгляд на меня. — Он может увидеть тебя в любую секунду.
— Как это может быть моей проблемой?
— Просто… у него много дел. Тебе не понять.
Я скрестила руки.
— Я бы поняла, если бы он не бросил меня как своего друга. — Я вздохнула и посмотрела на Броуди, адреналин и мое веселое настроение давно улетучились. — Может, мы уйдем? Я больше не хочу здесь находиться.
Броуди крепче сжал мою талию.
— Ты уверена?
Я кивнула, раздраженная удовлетворением, которое отразилось на лице Николайо. Я знала, что он не плохой человек, и что бы он ни делал, он, вероятно, думал, что так будет лучше для его брата, но это было за мой счет. И это было чертовски больно — от человека, которого я знала всю свою жизнь.
Броуди отпустил свою хватку на моей талии, и мы вместе направились к двери. Кто-то столкнулся со мной, и я упала на тело Броуди. Он обхватил меня за плечи, и я прильнула к нему, надеясь избежать синяков от толпы.
Я не сводила глаз с Ренье. Несмотря на то, что произошло за последние полтора года, я была рада любому его виду. Да, жалко, но он все еще был мне дорог. Любовь не исчезает в одночасье.
Я замерла, когда мы проходили мимо Ренье рядом с дверным проемом. Он прижал девушку к стене, его губы касались ее шеи. Лейси. Она рассмеялась, увидев меня. Она наклонила голову и что-то прошептала ему на ухо.
Ренье повернулся ко мне лицом, его взгляд остановился на моем платье, а затем на руке Броуди, обнимающей меня. Я чувствовала себя голой перед ним, и надеть это платье — его платье — внезапно показалось мне еще худшей идеей, чем я уже думала.
Он молча впился в меня еще на мгновение, а затем повернулся лицом к Лейси, отмахнувшись от меня, словно я была никем. Не его прошлое, не его настоящее и уж точно не его будущее.
Он положил ладонь на ее бедро, и мое сердце замерло.
Он обхватил рукой ее стройную шею, и моя душа раскололась.
Он прижался губами к ее губам, и я разбилась вдребезги.
Надежда. Вера. Мужество.
Все исчезло.
На их месте было разочарование. Глупость в том, что я знала лучше. Я заслуживала большего. Я никогда не пойму, почему Ренье, лучший парень, которого я когда-либо знала, не мог дать мне этого, но я не собиралась довольствоваться меньшим, чем заслуживала.
У нас с Ренье не было будущего.
Это было ясно.
Дома я сорвала с себя это дурацкое красное платье и выбросила его в мусорное ведро. Сколько бы я ни пыталась, я не могла побороть ощущение Ренье на себе. Сегодня он не прикасался ко мне, но он был повсюду.
Все в этой комнате, в этой чертовой квартире напоминало мне о нем. Мне нужно было выбраться отсюда. И немедленно. Я влезла в рваные джинсы-скинни, накинула на голову толстовку и влезла в кроссовки. В последнюю минуту я схватила красное платье, зная, что если я оставлю его в мусорном ведре, я уступлю и верну его на вешалку в шкаф, где оно будет издеваться надо мной долгие-долгие годы.
Как только я дошла до ближайшего парка, я выбросила платье в ближайшую урну и забралась на вершину тренажера для джунглей. Я легла на дешевый металл с пластиковым покрытием и посмотрела на ночное небо. Ни Майами-Бич, ни Норт-Бич не были добры ко мне, но я не могла ненавидеть их звездное небо.