– Привет, – смущённо проговорил Скэриэл, сидя на полу. Он уткнулся в колени, как маленький ребёнок.
– Привет, – удивлённо протянул я.
– Уже десять минут сижу здесь. Всё не решался постучать.
– Почему? – Я знал ответ, но мне хотелось, чтобы он сказал это вслух.
– Мне очень стыдно. – Он опустил голову. – За то, что произошло внизу.
Я зажмурился и сжал ладони в кулаки.
– Да, вышло хреново.
То, что произошло внизу, было не просто хреново… Я был зол на него, но ничего не мог с собой поделать. Как можно было злиться, когда он вот так сидел и раскаивался. Трудно было понять, раскаивался ли он искренне или это было очередной игрой на публику. Я принимал его извинения, глотая обиды, а время делало своё дело – вскоре я забывал все унижения и оскорбления. Изо дня в день я пытался узнать, есть ли у меня предел терпения. Как долго я буду верен Скэриэлу? Или, даже оказавшись в аду, погибнув от его руки, буду оправдывать его?
– Мне правда стыдно. Даже в глаза смотреть не могу, – проговорил он тихо, всё так же сидя на полу. Я рассматривал его макушку, чёрные спутанные волосы, прикрывшие лицо, широкие плечи и острые голые коленки. Если бы он не напал на меня пару часов назад, то я бы сейчас его пожурил за отсутствие носков. В этом здании с отоплением были проблемы – то и дело отключали.
– Ты извинился перед Эдвардом?
Он кивнул, не поднимая головы.
– Почему ты решил, что это был я? Ты меня в чём-то подозреваешь? – набравшись храбрости, спросил я.
– Ни в чём, – помотал головой он.
– Тогда?..
– Я вспылил.
– Ладно, – слабо улыбнулся я. – Хочешь войти?
Скэриэлу только виляющего хвоста за спиной не хватало. Он бодро поднялся, словно не мучился только что угрызениями совести.
– Мне надо обратно, – улыбнулся Лоу. – Утром приедет курьер. Я сделал заказ. Да и завтра полно дел.
Я издал разочарованный вздох, после чего Скэриэл полез обниматься.
– Не обижайся, ладно?
Я крепко его обнял, зарывшись носом в шею.
После того инцидента на дороге я сутки приходил в себя. Той ночью Скэриэл пришёл ко мне. Мы лежали на кровати, и он долго молча гладил меня по спине. Я забылся тяжёлым тревожным сном под утро. Мне снились погоня, обрыв, кровь и Скэриэл, умирающий на дороге. В руках я держал пистолет и рыдал у его тела.
Я проснулся от собственного крика, напуганный и измученный. Скэриэл принёс стакан воды, а затем битый час болтал о рождественской ёлке, которую видел в магазине. Говорил о том, как хочет её поставить у нас дома в центре. Я почти не слушал, лишь изредка соглашался, стараясь поддерживать разговор. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я заснул под его голос, но мне снилась эта нарядная ель.
«Ты мог убить меня сегодня», – то и дело проносилось в голове. Был ли у меня выбор, мог ли я уйти и оставить его? День и ночь я корил себя за то, что не могу найти силы бросить всё, сжечь мосты между нами. Была ли клятва на крови ошибкой всей моей жизни?
Он мог сколько угодно убеждать меня, что всё будет хорошо, но я знал, что рано или поздно умру: либо от рук его врагов, либо от его руки. Третьего не дано.
– Хорошо, – кивнул я в ответ, – когда ты вернёшься?
– На этой неделе мне надо быть в центре, но мы на связи. Приезжай, как будет время и желание, – непринуждённо проговорил Скэриэл.
– У меня тут много дел… – растерянно ответил я.
– Конечно, – кивнул он. – Спасибо.
И обнял ещё раз, как будто не верил, что я его простил.
Работала ли у него клятва на крови? Испытывал ли он сейчас сильные эмоции, находясь рядом, прикасаясь ко мне? Я не спрашивал – не хотел слушать ложь.
– Я больше не причиню тебе боли, – прошептал он мне на ухо.
Мне стоило больших усилий не рассмеяться – громко и отчаянно. Возможно, он был удивительно хорош во лжи, потому что сам искренне верил в те слова, что говорил. Но я знал, что Скэриэл искусно причиняет людям боль. Его обещания ничего не стоили. Он мог это пообещать и Хитклифу, и той девчонке-служанке, и бог знает ещё кому.
– Я тебе верю.
Услышав это, Скэриэл крепко стиснул меня в объятиях.
Мне очень хотелось верить в те слова, что произносил я.
XVI
В воскресенье утром мы со Скэриэлом учились стрелять из лука прямо в гостиной. Он успел ознакомиться с теорией, поэтому, когда мы приступили к делу, он сразу взял на себя роль тренера. Я же был в подавленном состоянии: всё валилось из рук, а в голове не задерживалась ни одна здравая мысль. В какой-то момент мне даже стало стыдно. Скэриэл из кожи вон лез, чтобы помочь мне, а я всё никак не мог отпустить произошедшее накануне с Оливером.
– Твои плечи должны быть направлены в сторону мишени, – авторитетно заявил Скэриэл. – Ладонь нужно держать позади рукоятки. Нет, не так, Готи.
Чуть сдвинув мою ладонь, он сжал её. Тёплое прикосновение вернуло меня в реальность. Я мотнул головой, прогоняя лишние мысли прочь.
– Прости, – небрежно буркнул в ответ.
– Я же сказал – позади, – повторил Скэриэл и вновь сдвинул на рукояти мою ладонь, которую я, видимо, мигом отвлёкшись, успел сместить. – А то всё давление будет на большой палец, от этого ты сильнее начнёшь сжимать рукоять и тогда не попадёшь в цель.
– Ага, – рассеянно ответил я, пытаясь сосредоточиться на том, о чём он говорил.
– За тетиву держись тремя пальцами, – раздражённо вздохнул он. – Готье, ты меня слышишь? Я сказал – тремя.
– Прости. – Я опустил лук и виновато посмотрел на него. – Не могу никак перестать думать об Оливере. Я зашёл вчера в эти чаты, и там ему все перемывают косточки. Меня чуть не стошнило.
– Всё так плохо? – Он не спеша забрал у меня лук, видимо, решив устроить перерыв.
– Чёрт побери, да! – возмущённо выругался я. – Они все обсуждали, кто с кем, и когда, и по сколько раз, боже правый. – Опустившись на диван, я поморщился.
– Как Оливер?
– Ни малейшего понятия. Он не отвечает на сообщения и звонки.
– А Оливия? Спрашивал у неё?
– Нет. – Я старался не встречаться взглядом со Скэриэлом. – Честно говоря, мы с ней немного не ладим в последнее время. – Я зацепился пальцами за нитку, торчащую из дивана, и принялся с ней играть. – Или это только я так думаю.
– Что-то произошло между вами?
Я неуверенно пожал плечами и провёл пятернёй по растрёпанным волосам.
– Сейчас меня больше волнует состояние Оливера. – И вновь вернулся к торчащей нитке, нервно теребя её время от времени.
Мы ещё немного поговорили, и Скэриэл заверил меня, что всё устаканится и со временем люди забудут об этом инциденте с фотографиями. Я охотно соглашался, но на душе кошки скребли. Перед глазами всё ещё стояла сцена, когда Оливер ответил на звонок отца. Бледный и разбитый, рука тряслась, он с удвоенной силой пытался удержать телефон, словно сжимал раскалённое железо. «Да, отец, – севшим голосом произнёс Оливер и кивнул, словно собеседник его видел. – Да, я понял».
Вскоре за ним приехала машина. Прощаясь на крыльце, я попросил Оливера не пропадать и по мере возможности отвечать на звонки – он заверил меня, что обязательно ответит, сел в машину и, скрывшись из виду, пропал, как в воду канул.
Полночи я провёл за чтением сообщений в чатах; от ужаса волосы вставали дыбом, я сдерживался, чтобы не влезть в споры и не разругаться со всеми в пух и прах. Это бы ни к чему хорошему не привело, а только усугубило положение Оливера.
Они перемывали косточки не только ему, но и Бернарду. Внезапно появилось много знакомых; двоюродные братья по маминой линии и троюродные сёстры по папиной, бывшие одноклассники, те, с кем он посещал один теннисный клуб или делил поле для гольфа каждое третье воскресенье месяца. Все они жаждали подлить масла в огонь.
Выяснилось, что Бернард тот ещё негодяй: в начальной школе разрисовывал парты и стены, а в средней его ловили с сигаретами. Помимо всего этого, когда Бернарду было тринадцать, в его шкафчике обнаружились залежи порнографических журналов. Кто-то самозабвенно утверждал, что видел его недавно в Запретных землях в клубе. На вопрос: «А как ты сам оказался там, ведь несовершеннолетним вход воспрещён?» – информатор увильнул от ответа и вышел из чата.
Все внезапно стали очень близки кто с Оливером, кто с Бернардом, и у каждого из присутствующих был свой достоверный источник информации. Они обменивались сообщениями, скриншотами чужих переписок, пересказами слухов и голосовых сообщений, полных неимоверно глупых историй. Складывалось впечатление, что каждый пытался заполучить минуту славы, используя скандал. Следить за этим было противно, но я продолжал мучительную пытку.
В голове не укладывалось, как можно с чистой совестью плести эти гадкие истории, обсасывая каждую деталь, дополняя и увеличивая в геометрической прогрессии то, что минутой ранее было мимолётно брошенной фразой. После очередного наиглупейшего предположения, что Оливер падок на парней постарше, я сгоряча написал гневное послание о том, что о них всех думаю, и, злясь в первую очередь на себя, вышел из чата. Нужно было с самого начала уйти и не вникать в этот первобытный хаос.
К обеду мы закончили со стрельбой из лука. К моему удивлению, я даже смог попасть в цель.
– Получилось! – победоносно взревел Скэриэл.
– Новичкам везёт.
Честно говоря, стрелять из лука мне даже понравилось. Тут необходимо было отвлечься от лишних мыслей и сосредоточиться на правильной стойке и расположении рук. Если бы не история с Оливером, я бы смог сполна насладиться процессом.
После стрельбы мы долго обсуждали размер и материал рукояти, щупали стрелу, натягивали тетиву, изображая выстрел, прежде чем приступили к тёмной материи. Я не ждал ничего полезного от затеи Скэриэла. Казалось, что он просто пытается отвлечься от более серьёзных проблем, но каково было моё удивление, когда у меня получилось оформить материю в лук, а затем и в стрелу.
– Тебе нужно больше тактильных ощущений, чтобы вышло.