– Как ты вообще? – спросил я, когда все замолкли. – Я очень переживал.
Оливер с благодарностью посмотрел на меня.
– Спасибо. Было ужасно в первые дни. Я даже хотел повеситься, да только отец всё предусмотрел, – усмехнулся Оливер. Я испуганно округлил глаза. – Но сейчас всё нормально. Меня, правда, в качестве наказания лишили всего, чего только можно – телевизора, интернета, приставки, – даже книги и комиксы забрали. Я почувствовал себя Ганнибалом Лектером, которого поместили в изолятор и лишили всех благ. Ещё бы сиденье с унитаза сняли, и я бы поверил, что сижу в тюрьме, – фыркнул он. – Оливия единственная, кто меня навещал, кроме мамы. Но мама даже боится перечить отцу, не то что открыто идти против него. Поэтому, по сути, одна Оливия со мной и была. Стала для меня своего рода Клариссой Старлинг.
– Ты, кажется, пересмотрел «Молчание ягнят», – усмехнулся Скэриэл.
– Я только книги читал. – Оливер хитро улыбнулся; чуть склонив голову, посмотрел на Скэриэла из-под опущенных ресниц.
Он явно флиртовал или у меня крыша едет?
– Ты мне звонил, но когда я ответил… – осторожно начал я, привлекая его внимание.
– Да, да, – горячо перебил Оливер. – Оливия тайно передала мне телефон, и когда я уже набрался храбрости позвонить, то услышал шаги в коридоре. Так что я испугался и отключился. – И тут он восторженно произнёс: – Оливия сказала, что ты ударил Клива в коридоре. Это правда? Я в шоке.
Я бросил мимолётный взгляд на Леона.
– Сам не знаю, как так вышло. – Кажется, я уже в сотый раз именно так комментировал стычку с Кливом.
– Хотел бы я это увидеть, – мечтательно протянул Оливер и обратился к Леону: – Ты видел, да?
Говорить с Леоном о Кливе в свете последних событий было странно. Теперь, когда я узнал, что их связывает нечто большее, чем простая неприязнь, хотелось как можно скорее сменить тему.
– Да. – Голос Леона звучал ровно. – Сам удивился.
– Кстати, я сдал экзамен по тёмной материи на высокий балл. – Я всё же попытался сменить тему разговора.
– Ух ты, – воскликнул Оливер. – Правда? Круто!
– Это замечательно. – Леон мягко похлопал меня по плечу, и я не вовремя вспомнил, как он заломил мне руку. И чуть было не дёрнулся от его прикосновений.
– Я и не ожидал другого, – мягко улыбнулся Скэриэл.
Несмотря на то что полчаса назад мы чуть не загрызли друг друга в гостиной, я нашёл в себе силы неуверенно улыбнуться ему.
– Готье, ты большой молодец. – Оливия прикоснулась к тыльной стороне руки своими тёплыми тонкими пальцами, и у меня мурашки пошли по коже. Тот инцидент в библиотеке с карандашом и угрозами сейчас показался мне нереальным – будто бы приснился.
– Спасибо вам, – смутился я.
– А вообще это надо отметить! – громко предложил Оливер.
– Поддерживаю, – согласился Скэриэл.
– Я не против, тем более экзамены позади, можно выдохнуть. – Леон посмотрел на меня с примирительной улыбкой, мол, давай зароем топор войны, забудем всё, что было в торговом центре.
– Ладно, – ответил я. – Можно хоть сегодня, только к ужину мне надо быть дома.
– Как насчёт заказать еды? – предложил Скэриэл.
Спустя час мы уже сидели, наслаждаясь тремя большими пиццами, и с непониманием наблюдали, как Леон откусывает кусок, сдобренный ананасом.
– Меня сейчас стошнит, – театрально проговорил Оливер, изображая рвотные спазмы. – Гавайскую пиццу нужно запретить на законодательном уровне.
Леон тихонько фыркнул, демонстративно жуя с особым наслаждением.
– Прекрати, – пристыдила Оливия брата. – Тебя никто не заставляет есть.
– Ты сущий дьявол, – не унимался Оливер, отодвинувшись от Кагера. Леон в голос засмеялся.
– Дайте мне тоже попробовать. – Скэриэл протянул руку к гавайской пицце.
– Нет, стой, не переходи на сторону зла! Что дальше? Начнёшь носить кроксы и топить котят?
– Чем тебе кроксы не угодили? В Запретных землях в них ходят, особенно дети, – посмеивался Скэриэл, уцепив кусок пиццы, щедро усыпанной кусочками ананаса.
– Котята, Оливер, – покачал я головой. – Как ты мог вообще о таком заговорить?
– При чём тут я? – яростно отбивался Оливер, указывая на Леона. – Вы посмотрите на этого преступника, да по нему пожизненное плачет.
– Странное сочетание, но я бы не сказал, что это прям так ужасно, – вынес вердикт Скэриэл, после того как откусил пару раз.
– Вот так рушатся семьи и теряются друзья, – трагично закончил Оливер.
– Оливия, Готье, хотите попробовать? – хитро предложил Леон.
– Пытаешься и их переманить на свою сторону? – Оливер прищурился. – Что ещё ты скрываешь за милой мордашкой, а? Маленький любитель пиццы с ананасами.
– Не люблю ананасы с тестом, – ответил я и отсалютовал куском «Маргариты».
– «Четыре мяса» или «Охотничья» – вот это идеально, – внёс свою лепту Оливер.
– Поддерживаю мясную пиццу, – кивнул Скэриэл.
Оливер с серьёзным выражением лица поднял руку, и Скэриэл отбил пять.
– Так даже лучше, мне больше достанется, – с довольным видом улыбнулся Леон, пододвинув к себе упаковку.
– Монстр. – Оливер изобразил испуг, на что Леон громко фыркнул.
– Как ты будешь в лицей ездить с Ларсом? – спросил я, когда все замолкли, с аппетитом уплетая пиццу.
– В лицее нет Бернарда, так что Ларс будет ждать меня после занятий.
– А что твой отец? Как он повёл себя в тот день? – спросил Леон.
– Скажем так, я ожидал худшего, – начал Оливер, отложив свою порцию в сторону. – Он дал пощёчину и велел идти в свою комнату. Потом пришла мама, плакалась, что отец очень расстроен и лучше бы мне сидеть тихо. Конечно, я бы хотел, чтобы отец, ну, накричал хотя бы, но он даже этого меня не удостоил. Просто отправил к себе и отобрал все развлечения.
– Ты всё это время просидел в комнате? – расстроенно уточнил Леон.
– Да. Отец меня видеть не хотел, поэтому я даже ел в одиночестве.
– Довольно жестоко, – заключил я.
– А что твой сделал, когда ты ударил Клива? – Оливер заинтересованно взглянул на меня.
– Ну, – неуверенно проговорил я, – меня тоже посадили под домашний арест, только отец ничего не отбирал. Потом мы поговорили. Решили, что я должен продолжить ходить к психиатру.
– Разговоры с отцом, м-м-м, – протянул Оливер. – Что-то из рода фантастики.
– Хватит, – мягко вставила Оливия. – Отец, понятное дело, не пример для подражания, но он сумел разобраться с журналистами и замял скандал.
– Да, за это ему, конечно, спасибо. Не знаю, правда, как теперь в лицей возвращаться.
– Всё будет нормально, – успокоила его сестра. – Я не дам тебя в обиду.
Оливер смущённо кивнул ей и поспешно вставил:
– Хотел бы я вот таким составом поступить сразу в Академию. Меня всё бесит в этом лицее.
– Скэриэл – в Академию? – удивился Леон.
Все в замешательстве посмотрели на Лоу, но тут Оливер, не сводя с него глаз, добавил:
– А что? Я читал правила поступления. Полукровки могут учиться, просто нужно собрать много важных документов.
Скэриэл в это время молча встал, помыл руки в раковине и вернулся на место.
– Ого, – изумился я. – Серьёзно? Скэриэл может с нами учиться?
– Да! Представляете, если мы все впятером поступим на один факультет? – Оливера охватило волнение. – Это будет круто.
– Даже не знаю, – пожал плечами Скэриэл. – Звучит трудновыполнимо. – Он неторопливо отпил из стакана. – Но да, было бы очень круто.
Спустя пару часов, когда Леон помогал Скэриэлу и Оливии с уборкой на кухне, Оливер внезапно предложил мне отойти на пару минут для серьёзного разговора. Я мигом напрягся, хотя знал, что ничего плохого за это время точно не случилось.
– Готье, я знаю секрет Скэриэла, – шепнул Оливер, поглядывая, как ребята шумно болтают, собирая пустые упаковки из-под пиццы.
– Секрет?
Я был в замешательстве, не зная, что и предположить. Казалось, у Скэриэла секретов выше крыши, всех не перечислишь.
– То, что он владеет тёмной материей лучше, чем обычные полукровки, – уточнил Оливер.
– Прости, не понимаю, о чём ты, – нерешительно выдавил я.
– Да брось, он сказал, что ты знаешь.
– Что он тебе ещё рассказал? – Сердце бешено стучало и готово было пробить грудную клетку.
– Только это. – Оливер скептически осмотрел меня. – А что? У вас есть ещё секреты? Вы всё-таки встречаетесь?
– Нет. – Я старался дышать размеренно. – Что он тебе сказал?
– Ну, он мельком упомянул, что было бы классно вместе учиться, вот только он не уверен, где достать рекомендательные письма. Но ведь мы могли бы их написать. Я думаю, он хотел на это намекнуть.
Значит, Скэриэл говорил об этом с Оливером, а не со мной. Эта новость настолько задела, что я не сразу нашёлся, что ответить.
– Что за рекомендательные письма?
– Типа мы берём ответственность за полукровку. Не очень в этом разбираюсь, но если мы втроём напишем письма, то у Скэриэла будет возможность поступить.
– Необходимы только три письма? – уточнил я.
– Там ещё заплатить надо за учёбу, доказать уровень тёмной материи, подать заявление, и да, три письма от чистокровных. Ты, я и, например, Леон могли бы написать. Оливия сказала, что это всё очень сомнительно и она отказывается в этом участвовать.
– Это правда звучит сомнительно, но если это сработает…
– Я уверен, что сработает.
– Но принимать будет твой отец… – Я внимательно посмотрел на Оливера. – Ты не боишься? Твоё имя будет в письме.
– Плевать. Его любовь я всё равно не заслужу, так что мне уже всё равно. – Звучало так, будто Оливер сам себя убеждал. – Но я хочу отблагодарить Скэриэла за то, что он пытался помочь с Бернардом.
– Хорошо.
– Правда? Отлично, я знал, что ты не откажешь.
Боюсь представить, что из этого выйдет и как отреагирует семья. Ничего хорошего точно ждать не приходилось. С другой стороны, Скэриэл ничем не хуже остальных, и он должен попытать удачу. Хотел бы я посмотреть на отца, если Скэриэл станет студентом Академии Святых и Великих.