– Я в деле, – кивнул я уверенно, и Оливер улыбнулся мне.
Первыми уехали близнецы. Ларс встретил Оливера во дворе и внимательно осмотрел его. Кажется, мистер Брум действительно перегнул палку, считая, что Оливер и Бернард до сих пор поддерживают тайные отношения. Леон уехал чуть позже, успев кратко рассказать нам про историю балета, попутно обсудить со Скэриэлом роль кордебалета на сцене и показать пару лёгких движений.
Оставшись в одиночестве, я вызвал Чарли.
Скэриэл виновато проговорил:
– Я хочу извиниться за то, что наговорил тебе днём.
– Всё нормально, Скэр, – отмахнулся я, наматывая шарф.
Он поймал меня за руку, сжал чуть сильнее и придвинулся ближе, как будто нас могли подслушивать.
– Ты не понял, Готи. – Его тон был серьёзен, так что мне пришлось стереть улыбку с лица. – Я вспылил. Прости.
– Если тебе от этого будет легче, то я прощаю. Я не держал на тебя зла.
– Знаю. Ты бы не стал. От этого мне ещё совестнее.
– Почему?
– Лучше бы ты злился. Мне привычнее принять чей-то гнев, чем прощение. Хочу, чтобы ты знал, что я очень дорожу нашей дружбой. Думай как хочешь, – шёпотом продолжил он, всё ещё держа меня за запястье. – Не знаю, что бы я сделал, если бы мы перестали общаться.
– Этого не будет, – заверил я.
Скэриэл отпустил мою руку.
– У нас много общего, но и многое нас разделяет, – добавил он чуть погодя. – Я знаю, что мы не всегда будем дружить. Такова жизнь.
– Не будь пессимистом.
– Скорее реалистом, – вздохнул Скэриэл, поправил мой шарф и вдруг сказал: – Ты знаешь, что ты очень красивый?
Я сжал руки в кулак, боясь продолжения этого разговора.
– Не надо, – робко проговорил я, отстраняясь.
Мы услышали, как подъехала машина Чарли. Скэриэл грустно произнёс:
– Не позволяй своему водителю так к тебе обращаться.
«Малыш»?
– Это просто в шутку, – зачем-то принялся оправдываться я.
– Плохая шутка. Она может зайти дальше, если ты дашь ему свободу действий.
«Тебе тоже опасно давать свободу действий…» – подумал я.
– Мне надо идти. Отец будет ждать.
Скэриэл отстранился. Накинув куртку, я взялся за дверную ручку:
– Пока.
И тут чужие пальцы обхватили мою ладонь и крепко сжали. Я хотел было что-то сказать, но Скэриэл прижал меня к двери и еле слышно, но твёрдо проговорил в самые губы:
– Повторю это ещё раз, если ты сомневаешься в моих словах: ты мне нравишься, Готи. Очень нравишься. А я нравлюсь тебе. Я это вижу и чувствую. – Тут его голос стал ниже, грубее, отдаваясь в каждой клеточке. – Ты позволяешь чужакам ласково тебя называть и удивляешься, почему я злюсь.
– Скэриэл…
– Дай мне, чёрт возьми, закончить, – почти прорычал он, нависая надо мной.
Я застыл на месте, не зная, как реагировать на такую смену настроения. Конечно, я мог оттолкнуть его, ударить, возмутиться, но вместо этого просто стоял и слушал. Меня немного трясло, а ноги стали ватными. Я испытывал страх, но не такой, как с отцом или братом. Это было ощущение чего-то запретного, притягательного и опасного.
– Мы оба знаем, что я не имею на тебя прав, но, если бы у меня была такая возможность, я бы держал тебя в высокой башне подальше от всех. Знаю, что звучит ужасно, но ничего не могу с собой поделать. Я каждый день боюсь, что ты отвернёшься от меня, увлечёшься кем-то другим. Сначала была Оливия, теперь этот Чарли. Вокруг тебя всегда много людей, и все они чего-то хотят. И это меня так злит, ты не представляешь. Я сдерживаюсь каждый божий день, чтобы не сделать ничего лишнего, не отпугнуть своим напором. Но ты мне ни черта не помогаешь. Вместо того чтобы держать дистанцию, целуешь меня. Это жестоко, понимаешь, очень жестоко.
Он прикрыл глаза, сделал глубокий вздох и снова посмотрел на меня.
– Я тебя сейчас поцелую. И это не будет тот невинный поцелуй, которым ты меня одарил у лицея. Один раз, Готи. Всего один раз. Я больше ни о чём не попрошу. – Он внезапно замолчал, облизнул губы и медленно спросил: – Можно?
На лице у него появился красочный румянец. Возможно, и у меня тоже. Его взгляд беспокойно метался по моему лицу: от глаз к губам и обратно.
– Пожалуйста, – почти беззвучно взмолился он.
Я слышал, как Чарли подошёл с другой стороны двери и нажал на звонок. Я дёрнулся, а Скэриэл даже не обратил внимания.
Облизнув губы, я нерешительно посмотрел на Скэриэла вновь и кивнул.
XXXI
Скэриэл наклонился, нежно касаясь моей щеки подушечками пальцев. Меня будто электрическим током ударило от этого невесомого прикосновения. Сердце бешено забилось, а ноги были готовы предательски подкоситься. Он медленно провёл большим пальцем по моей нижней губе, продолжая пристально смотреть в глаза. Голова шла кругом.
Он придвинулся ближе, практически возвышаясь надо мной, прижимая к входной двери. Не знаю, чего я боялся больше – поцелуя или того, что меня застукает водитель. Осознание, что нас с Чарли разделяет только одна хлипкая дверь, пугало.
От нахлынувших чувств я опустил голову, страшась предстоящего. Возможно, со стороны я тоже выглядел испуганным, но Скэриэл не подал виду, что его это как-то задело. Он взял меня за подбородок и приподнял, чтобы я взглянул на него. Секунды три мы смотрели друг на друга. Его взгляд был ласковым, затуманенным и… влюблённым? Он смотрел так, словно я редчайшее произведение искусства, за которым он всю жизнь охотился и вот наконец завладел.
Я впервые обратил внимание на его ресницы. Они были густыми и длинными. Раньше не замечал… Двигался Скэриэл неспешно, но в то же время уверенно. Под курткой он незаметно положил руку мне на талию, отчего я вздрогнул, почувствовав тепло его ладони, и затем властным, собственническим движением притянул меня к себе, хотя, казалось, куда уж ближе. Мы стояли вплотную, но Скэриэлу этого, кажется, было катастрофически мало.
Он наклонился и мягко поцеловал меня, словно боялся, что я упаду в обморок от более решительных действий.
Меня словно подбросило вверх, а в животе стало так горячо, что я думал, расплавлюсь прямо здесь, на пороге его дома. Обжигающий жар заполонил всё тело и угрожающе порывался вырваться наружу. Приподнявшись на носочках, теперь уже я тянулся к его губам.
Едва устояв на ногах, я вцепился в Скэриэла. Он, видимо, решил, что я готов, и чуть наклонил голову, когда его язык уверенно столкнулся с моим.
Я еле слышно застонал, но Скэриэл словно этого и ждал: завёлся с пол-оборота, очертил пальцами мою линию челюсти и прошёлся по волосам, чуть сильнее сжал пряди, направляя.
Это было безумие. Теперь мы уже с остервенением целовались, как будто желали этого больше всего на свете и только сейчас дорвались друг до друга.
Раздался ещё один дверной звонок, но никто уже не обратил внимания. Я грубо зарылся пальцами в его волосы, а второй рукой всё так же цеплялся за свитер, как будто боялся, что он сейчас исчезнет. Почувствовав мой напор, Скэриэл судорожно выдохнул в поцелуй.
Мы целовались ещё с минуту, затем Чарли пару раз ударил по двери у меня за спиной и крикнул:
– Эй! Кто-нибудь есть в доме? У вас свет горит на кухне!
Не отстраняясь, Скэриэл улыбнулся, а я издал лёгкий смешок.
И всё же я первым оторвался от него и смущённо произнёс:
– Мне пора.
– Да, знаю. – И сорвал ещё один поцелуй с моих губ.
Я тоже не удержался и вновь прильнул к нему. Скэриэл нежно гладил меня по спине, доходя до края брюк, но не переходил черту, хотя я чувствовал, что он этого жаждет.
– Мне правда пора. Чарли уже давно ждёт. – Моё сбившееся дыхание казалось таким громким, что я даже испугался, как бы водитель не услышал.
– Да, да, – скороговоркой протараторил Скэриэл, учащённо дыша.
Лихорадочный блеск глаз, румянец на лице и припухшие пунцовые губы – он был сейчас так притягателен, что пришлось приложить все усилия, чтобы выровнять дыхание и оторваться от него.
Внезапно он целомудренно поцеловал меня в лоб, невесомо касаясь губами, а затем робко пояснил:
– Давно хотел так сделать.
Он отступил назад, позволяя мне собраться, но было мучительно больно расставаться с теплом его рук.
Я кое-как поправил куртку, провёл пятернёй по волосам и попытался унять возбуждение. Скэриэл прикоснулся большим пальцем к моим губам и уверенным движением провёл по ним.
– Влажные, – довольным тоном заключил он.
Я вытер свои губы тыльной стороной руки и, смутившись, попрощался:
– Увидимся.
– Конечно.
Открыв дверь, я натянул капюшон как можно ниже и вышел. Стремительно обогнул Чарли и не глядя направился к машине. Кажется, вопрос «Почему так долго не открывали?» повис в воздухе.
XXXII
– Вы сдержали обещание, – проговорил я, садясь в кресло. Это было первое, что я сказал на сегодняшней встрече с психиатром. – Ничего лишнего не передали моему отцу.
– Вас это удивляет? – Сидя напротив, миссис Рипли подняла брови.
– Честно говоря, да, – отозвался я, откинувшись на спинку кресла.
Сидеть перед ней, вещать о своих проблемах и всячески обходить стороной каверзные вопросы всё ещё было сложно, но я чувствовал, что с каждым сеансом позволял себе больше. Это одновременно пугало и радовало.
– Повторюсь ещё раз, мы тут для того, чтобы помочь вам.
Я промолчал, смотря в сторону. Миссис Рипли больше не проронила ни слова, но то и дело поглядывала на меня, ожидая, что я продолжу. Кажется, она ещё с первого сеанса поняла, что я чувствую себя некомфортно под её взглядом, и потому старалась подолгу его на мне не задерживать. В какой-то степени я был ей за это благодарен.
Но сегодня я не был настроен на разговоры. В таком подавленном состоянии мне абсолютно ничего не хотелось, только рвануть отсюда со всех ног и оставить этот кабинет далеко позади. И дело вовсе не в миссис Рипли.
Последняя неделя выдалась на редкость беспокойной. Я не мог усидеть на месте дольше десяти минут, постоянно вспоминал о поцелуе со Скэриэлом, и меня безжалостно бросало то в жар, то в холод. Как только перед глазами вставала сцена, как Скэриэл тихо произносит «пожалуйста», я тут же становился весь пунцовый. Не справляясь с накатившими эмоциями, прибегал к разным, порой не самым адекватным действиям: кричал в подушку от стыда, пару раз треснул себя по голове учебником по истории тёмных сил и даже ударился в физические нагрузки, до чего ранее никогда не доходило.