– Надеюсь, это станет для всех уроком. Мы не потерпим в Доме Спасения и Поддержки хулиганов. Здесь вас кормят и развлекают, взамен вы должны уважать нас и это место.
На заднем дворе мы организовали баскетбольное поле. В мячах у нас недостатка не было. Корзин мы повесили шесть, как в спортивных залах. Всегда можно было разбиться на пары и перебрасываться мячом или оккупировать корзину в одиночку, делая броски.
Чуть дальше, за высокой деревянной перегородкой, было место для метания ножей – прихоть Скэриэла. Для таких тренировок требовались особые ножи, которых у нас было только три штуки. Я не желал давать в руки малолетних низших и полукровок холодное оружие, так что мы негласно решили, что заниматься метанием будет только Скэриэл. То, что именно ему это разрешили, произвело сильный эффект на всех посетителей. Теперь Скэриэл устраивал целые шоу, когда на заднем дворе появлялось достаточно зрителей. Даже игроки в баскетбол забывали о мячах и корзинах, стоило ему появиться с ножами.
– Ты сегодня в ударе, – проговорил я однажды, с трудом вытащив нож из деревянного стенда. Рукоять мы обмотали жёлтой изолентой, чтобы легче найти, если отскочит.
За нами наблюдали человек пятнадцать и каждый раз охали, стоило Скэриэлу запустить нож.
– Настроение хорошее, – щурясь на солнце, произнёс он. – Да и погода радует.
– Как долго планируешь их развлекать? – Я уже замёрз. Изо рта при разговоре вылетали облачка пара.
– Ещё пару раз – и расходимся. – Из его рта тоже шёл пар, но он не выглядел замёрзшим. Наоборот, весь сиял, с удовольствием красуясь перед нами.
– Не забудь напомнить им, чтобы не пытались повторить это дома. Или, если уж попытаются, то ни слова о том, где этого насмотрелись.
Скэриэл хихикнул.
– Ладно, шучу, – вздохнул я. – У одной половины нет родителей, а у второй родители в запое. Но ты всё равно напомни им о правилах безопасности. Так будет лучше.
– Само собой.
На днях Скэриэл загорелся ещё и стрельбой из лука, поставил второй деревянный стенд и решил всех приобщить к этому занятию. Луки, по его мнению, были менее опасны, чем ножи. Я смутно догадывался, что его новое увлечение как-то связано с Хитклифом.
Помимо кинотеатра, в Доме Спасения и Поддержки была неплохая библиотека – маленькая гордость Скэриэла. Ею пока меньше всего интересовались посетители, но Скэриэл заявил, что это временно. Также мы поставили в одной из комнат стол для настольного тенниса. К моему удивлению, теннис быстро набрал популярность, особенно в холодные дни.
Скэриэл не был образцом для подражания, но всё ещё хотел привить низшим и полукровкам простые правила этикета и периодически напоминал о них. Я понимал, что жизнь в Центральном районе не проходит для него бесследно. Общение с чистокровными оставляло всё больше следов в его характере и привычках.
Как-то мы сидели у Эдварда в кабинете, пока он отъехал по делам – делал он это всё чаще, – и разбирали накладные, когда дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся низший лет десяти.
– Райли, мы это обговаривали, – спокойно начал Скэриэл, не поднимая глаз от накладной. – Выйди, пожалуйста, за дверь, закрой её, постучи и только тогда входи.
Райли растерянно уставился на нас, вытер грязные руки о не менее грязную футболку и медленно закрыл за собой дверь. Через секунду мы услышали три громких стука, дверь вновь распахнулась, и Райли предстал перед нами. Выглядел он неуверенно, как будто не мог взять в толк, зачем ему из раза в раз делают подобные замечания.
– Молодец. – Скэриэл мягко взглянул на него. – Что ты хотел, Райли?
На чумазом лице появилась широкая улыбка от похвалы, но затем потухла.
– Там старшие отбирают наши ракетки! Мы, короче, хотели с Филом поиграть в настольный теннис в зале, а этот сукин сын…
– Без ругательств. – Скэриэл поморщился. Этот строгий тон и взгляд он будто позаимствовал у Эдварда.
– А, точно, да, – торопливо пробурчал Райли. – Там этот, э-э-э, ну, один из старших пацанов отбирает у нас ракетки.
– Спасибо, что сообщил, Райли, – серьёзно кивнул Скэриэл. – Я сейчас приду и разберусь.
Мальчишка засмущался и, довольный, вышел, но Скэриэл снова его окликнул:
– Сходи в ванную и помой руки и лицо. Ты испачкался.
– А, хорошо, ладно. – Райли вытер нос рукой и скрылся за дверью.
– Прям пансионат благородных девиц, – присвистнул я.
Скэриэл поднялся и хмыкнул.
– Пансион, – поправил он. – До благородных девиц ещё далеко, но воспитанные низшие нам не помешают. Ты помнишь, в каком лотке анкета Райли?
– Кажется, в синем.
– Возможно, через пару месяцев перенесём его в зелёный. Он делает успехи.
В понедельник у нас, как обычно, был выходной. В этот день я присматривал за домом; вместе с нанятыми работниками мы драили помещения, убирали снег на заднем дворе и проверяли продукты на кухне. В шесть вечера я всех отпускал и сам заканчивал с уборкой.
Сегодня Скэриэл остался в Центральном районе, что-то там упомянув про Хитклифа и Брума. Эдвард отправился в местный филиал банка с документами, а затем тоже планировал поехать к Скэриэлу. Я отпустил двух полукровок, которые с утра помогали наводить порядок, и решил самостоятельно докрасить стену в одной из дальних комнат.
Освободился я поздно, часов в десять; увлёкшись покраской, не заметил, как пролетело время. Сходил в душ, оделся и с чувством выполненного долга хотел посмотреть телевизор, когда позвонили в дверь. На часах была почти полночь, и я с подозрением высунулся в окно – посмотреть, на какой машине приехал поздний посетитель.
Машины поблизости не обнаружилось, но я решил, что это кто-то из детворы хочет переночевать у нас. Такое бывало: те, кого родители били или морили голодом, приходили к нам за помощью. У нас уже пару раз ночевал Райли.
Спустившись, я открыл дверь. На пороге стоял крупный мужчина.
– Привет, у меня тут рядом спустило колесо. – Он указал на тёмную дорогу и потряс проводом перед моим носом. – И телефон сел. Можно я у вас заряжу и позвоню в выездной автосервис?
– Я простой работник, и нам запрещено впускать кого-то с улицы, – настороженно проговорил я, собираясь закрыть дверь.
– Мой сын к вам на обеды ходит, пока я на работе, – не унимался мужчина, подходя ближе. – Не такой уж я и чужой.
– Нет, мы только детей и подростков пускаем. – Я хотел было вежливо послать его, но он быстрым движением выставил ногу вперёд, блокируя дверь.
– О, простите, ваш работник меня не впускает. – Он громко обратился к кому-то за моей спиной.
Я удивлённо обернулся, и в этот момент мужчина со всей силы толкнул дверь. Я отпрянул. Дела плохи. Кто бы это ни был, у нас проблемы.
– Ты вынуждаешь меня, парень, – низким голосом проговорил он, доставая что-то из кармана.
Я услышал громкое потрескивание в его руках. Если ты живёшь в Запретных землях, то ни с чем не спутаешь этот звук. Электрошокер. Вскрикнув, я почувствовал резкую боль в шее. В глазах помутилось, и я провалился во тьму.
19
Первое, что я услышал, – стон отчаяния. Потом до меня дошло, что стонал я сам.
Всё тело затекло от неудобной позы. Грудную клетку сдавило, шея ныла, дышал я с трудом. Вокруг стояла темнота. Мне даже показалось, что на глазах повязка – я пару раз зажмурился, пока не осознал, что в том месте, где я очнулся, попросту нет ни единого источника света.
По мере того как глаза привыкали к темноте, накатившая волна паники постепенно сходила. Я медленно приподнял голову и часто задышал. Скулу свело от боли. Наверное, я неудачно упал, ударился лицом. Попытался встать – не вышло. Без помощи рук сделать это было сложно. Кажется, меня вырубили электрошокером на пороге, затем приволокли куда-то и нацепили наручники. Проклятье… это в духе людей мистера Эна.
Я неуклюже повернулся, ложась полубоком, чтобы не переносить вес тела на руки, сцепленные за спиной. Тут же я увидел её – полоску света из-под двери. Я обрадовался, ведь за секунду до этого вдруг стало действительно страшно: что, если непонятный тип бросил меня куда-то в подвал? Но свет моментально развеял мои опасения. Значит, позади меня, скорее всего, окна. Просто плотные шторы не пропускали лунный свет.
Сколько я так лежал? Ориентироваться в пространстве было всё ещё трудно. Я прислушался: никакого шума чужих шагов. Вгляделся в полоску света: никаких тревожных теней по ту сторону двери. Тогда, задержав дыхание, как перед прыжком, я начал медленно подниматься. Он ещё здесь или уже ушёл? Если здесь, то что задумал? Убить меня? В глазах слегка двоилось, руки совсем онемели.
Я ругал себя за то, что не закрыл ворота раньше. Может, тогда бы ничего не произошло. Этот тип бы не смог приблизиться и ударить электрошокером через толстые прутья. Всё моя вина. В Запретных землях нельзя так расслабляться.
Над головой раздался глухой скрип. Я замер и поднял голову, словно мог увидеть чужака. Он на втором этаже, прямо надо мной. Чёрт.
Чёрт, чёрт, чёрт.
Нужно было связаться со Скэриэлом или Эдвардом, но мой телефон остался наверху. Я подошёл к двери, вновь прислушался. Тишина. Ещё и руки скованы… Если не освобожу их, то не смогу остановить этого типа.
Я дотронулся пальцами до запястья – к этому времени онемение прошло, осталось лишь лёгкое покалывание ниже локтя – и наткнулся на что-то тонкое, плотное.
– Чёрт возьми, – с облегчением выдохнул я.
Это были не наручники. В жизни так не радовался тому, что мне сковали руки пластиковыми стяжками. Дёшево и сердито. Если правильно всё сделать, то их можно снять. Нужна лишь твёрдая поверхность, о которую я смогу ударить запястьями, чтобы порвать стяжку и освободиться. Но сначала – где бы взять хоть немного света?
Я пошёл в сторону окон – шаг за шагом, медленно, словно имел вагон времени. Наконец что-то мягкое коснулось моего лба. Шторы? Я помотал головой, пытаясь отодвинуть их. Лунный луч на секунду ослепил. Я был на верном пути. Вцепившись зубами в ткань, я потянул её в сторону.