Пару раз ударив Скэриэла по лицу, я обрадованно вскрикнул: он слабо шевельнулся. Включив тёплую воду, я направил на него струю. Скэриэл устало разлепил веки, заторможенно попытался увернуться от воды, но ничего не вышло. Тут он замер, судорожно схватился за рот, и его повторно вырвало на себя. Содержимое желудка потекло по рубашке. До меня донёсся неприятный кислый запах.
– Твою мать, что ты делаешь? Умереть захотел! – кричал я, придерживая его мокрые волосы, пока он, скорчившись, блевал уже в воду.
Я дёрнул за цепочку, вытягивая пробку. Раздался еле слышный звук слива.
– Джером? – Он облокотился на бортик ванны и удивлённо поморгал. – Ты рано.
– Ты что, сдохнуть хотел?
– Сколько сейчас времени? – как ни в чём не бывало спросил он, словно я прервал его дневной сон. – Я просто вырубился.
– Что ты, чёрт возьми, принял?
– Успокоительное, – всё так же непринуждённо ответил Скэриэл.
– Сколько таблеток?!
– Достаточно.
– Достаточно для чего? Сдохнуть? – допытывался я.
– Забыться, – это прозвучало тускло и устало.
– Я вызову «Скорую», – грозно предупредил я, доставая телефон.
– Не надо. – Скэриэл измученно прикрыл глаза. Казалось, он вот-вот заснёт. – Всё в порядке.
– Ты собрался помереть? – Я упорно ничего не понимал. Разве он вообще может умереть от таблеток?
– Нет, не собрался.
– А зачем тогда всё это? – Я указал на кошмар в ванной. – Чего ты добивался?
– Наказания, – так же тускло отозвался он, шумно дыша через нос.
– Что? – Я поражённо уставился на него. – Ты чёртов больной…
– Смею предположить, что это ещё самое лестное, что ты про меня думаешь, – натянуто рассмеялся он. Разрядить обстановку не получилось.
– Правильно думаешь.
Он потянулся, разминая спину и шею, и тихонько проворчал себе под нос:
– Помоги мне встать, я хочу снять костюм. – Голос прозвучал уверенно, но под конец дрогнул. – В нём трудно дышать.
Он явно хотел показать, что контролирует ситуацию. На секунду даже командный тон вернулся. Я подал ему руку, и он медленно привстал. Мы долгие минуты пытались перелезть через бортик, потому что у Скэриэла тряслись ноги и кружилась голова. В итоге я не выдержал, взял его на руки и приподнял. К моему удивлению, он даже не возмутился. Кажется, силы его иссякли. Он присел на бортик, вновь прикрыл глаза и непослушными пальцами, словно трёхлетний, попытался справиться с пуговицами.
– Дай я. – Я отвёл его руку в сторону. – Только держись за моё плечо.
Скэриэл, не споря, слабо вцепился в мой свитер. Я быстро разобрался с пуговицами и стянул с него пиджак, который из-за воды, казалось, весил тонну. Мокрую холодную рубашку, противно липнущую к коже, приходилось снимать осторожно, потому что Скэриэл будто бы с ней сросся. Его штормило, стоило мне потянуть за рукав. Затем я помог ему снять ремень, брюки и носки. С брюками особенно пришлось повозиться. Скэриэл не мог долго удерживать равновесие, я боялся, что он упадёт назад и ударится головой о кафель. Или завалится вперёд и разобьёт себе лицо.
Стягивать нижнее бельё было мучительно. Скэриэла снова начало тошнить, и, не успев сориентироваться, он сблевал в раковину, испачкав волосы и подбородок. Пришлось одной рукой удерживать его, а второй направлять струю тёплой воды. Он плохо соображал и ещё хуже управлял своим телом. Я впервые видел его таким беспомощным.
Сделав воду горячее, я облил его с ног до головы, даже не задумываясь о том, что могу затопить ванну. Скэриэл дрожал, уставившись в одну точку где-то сбоку от меня. Пока он пытался удержать равновесие, я схватил большое полотенце и плотно закутал его.
– Всё нормально, – повторял Скэриэл, словно сам себя хотел в этом убедить.
Он держался из последних сил; на него было больно смотреть. Подставив своё плечо, я вместе со Скэриэлом двинулся в спальню, а после, уложив его в кровать, укрыл одеялом.
– Жди меня. Я сейчас принесу воды, активированного угля. – Замешкавшись, я добавил: – И таз на всякий случай.
Скэриэл смотрел на меня так, словно готов был прямо здесь умереть. Взгляд его был отстранённый, равнодушный, будто он под наркотиками. Я быстро вернулся и попросил его приподняться, чтобы принять уголь.
– Мне лучше. Не надо, – натянув одеяло на голову, пробубнил он.
– Не начинай, мне ещё в ванной убирать.
– Ничего не делай, я сам уберу.
– Иди на хрен, придурок, – проворчал я, стягивая с него одеяло. – Лежи и не дёргайся.
Скэриэл нахмурил брови, но быстро сдался.
– Ладно. – Он приподнялся и нехотя выпил лекарство.
– Зачем ты это сделал? – спросил я, когда уже собирался покинуть комнату.
– Что именно? Я много чего натворил, уточняй.
– Ты знаешь, о чём я. Таблетки, ванна…
Он лёг, отвернувшись от меня:
– Ты не поймёшь.
– Хватит, Скэриэл! – вспылил я. – Мне надоели твои игры.
Он повернулся и враждебно посмотрел на меня.
– Уходи.
– Но…
– Уходи! – Он взмахнул рукой. Я испугался, что сейчас меня откинет тёмной материей, как Райли, но Скэриэл сжал кулак, зажмурился, пытаясь обуздать гнев, и спустя мгновение проговорил уже спокойно: – Уйди, Джером. Я устал. Отдохну, и мы поговорим.
Я молча вышел из его комнаты. Ярость клокотала во мне, да так мощно, что я не удержался и ударил кулаком по стене. Ещё немного – и Скэриэл мог умереть. Я чувствовал, что чуть не потерял его. А если я однажды не успею?
Через два часа приехал с продуктами Эдвард. Я был всё ещё зол, и это не укрылось от его внимания.
– Чего ты? – спросил он, пополняя холодильник. – Со Скэриэлом поссорился?
– Я… – и замолчал. Не знал, стоит ли рассказывать о том, что я видел в ванной. – Ты, случайно, не в курсе, Скэриэл принимает какие-нибудь таблетки?
Эдвард нахмурился. Казалось, он сразу понял, к чему я веду.
– Он опять?.. – Он опёрся руками о стол и выжидательно посмотрел на меня.
– Что?
Он молчал, и я взмолился:
– Что опять? Скажи.
– Я не знаю, – отмахнулся Эдвард. – Не уверен, что он мне тогда сказал правду.
– Когда? Что ты видел?
– Послушай, – нерешительно начал Эдвард. – Иногда у Скэриэла шарики за ролики заходят, и он, кхм, как бы это объяснить, пытается узнать пределы своих возможностей как переносчика смерти. Творит адскую дичь. Я бы сказал, смертельную.
– Что это значит?
Эдвард вздохнул:
– Ну… например, он попытался повеситься, а я должен был контролировать процесс. Он долго меня уговаривал. Зря я вообще согласился. А до этого прижигал себе кожу на руках и ногах и наблюдал, как быстро ожоги заживут. Пахло ужасно. Меня тогда чуть не стошнило.
– Он сумасшедший, – тихо выдал я.
– Нормальный бы всё это не затеял, – согласился Эдвард и нахмурился. – Так. Что случилось, пока меня не было?
– Он наглотался какой-то дряни, – нехотя признался я.
– Чёрт. Снова таблетки. Но хоть не пытается вспороть себе живот.
– Снова? Это уже было?
– Да. Пару раз точно. Наверное, он повышает дозу или меняет препараты.
– Он может так умереть.
Эдвард открыл банку пива и сделал большой глоток.
– С ним бесполезно спорить. Ты же знаешь. Он не жалеет ни себя, ни нас.
– Я нашёл его в ванне, полной рвоты. Он был в отключке. – Я кусал губы и нервно хрустел пальцами. – В раковине была упаковка из-под таблеток. Он сказал, что хочет забыться или наказать себя.
Эдвард хмыкнул:
– Да он по жизни себя наказывает. Скэриэл умён, но мы-то знаем, что с головой у него проблемы. Жаль, что алкоголь и никотин на него не действуют. Может, помогли бы снять стресс.
– Наркотики ведь тоже не действуют?
– Насколько я знаю, нет. Значит, он нашёл выход в передозировке. Знаешь что? Не нравится мне всё это. Обычно он заранее предупреждал меня, когда хотел экспериментов.
– Он был в костюме. Лежал в ледяной воде. Я подумал, что он уже умер.
Эдвард округлил глаза.
– Что? В костюме? Да что с ним такое… – Он всплеснул руками. – Я думал, он хотя бы подготовился, прежде чем экспериментировать. Получается, это всё на эмоциях…
У меня даже не осталось сил удивляться. У Скэриэла были тайны от меня. Сколько их, не счесть. А вот Эдварда он в какие-то из них посвящал. С одной стороны, мне было неприятно, а вот с другой… Хотел ли я знать все его тайны? Выдержу ли я их?
Я устало произнёс:
– Не понимаю, что в его голове. Вот честно. Смотрю на него и не понимаю, о чём он думает.
Эдвард уже снова взял себя в руки. Потер глаза и вынес мрачный вердикт:
– Быть может, это и к лучшему. Достаточно нам и одного психа в команде.
25
– Можете передать отцу, что я почти разобрался с тёмной материей. – Я неотрывно разглядывал картину Давида на стене, «Бонапарт на перевале Сен-Бернар». Помедлив, я добавил: – Думаю, что смогу сдать экзамен.
Мне не хотелось вновь весь сеанс просидеть в кресле напротив психотерапевта. Неуютно было постоянно находиться у неё на виду. Складывалось впечатление, что я не более чем лягушка, которую препарируют на уроке биологии.
– Почему бы вам самому ему об этом не сказать? – ровно спросила миссис Рипли.
Сегодня она была в тёмно-синем классическом костюме: сорочка, жилетка и брюки, которые подчёркивали её стройную фигуру. На пальцах кольца, на этот раз совсем другие. Складывалось впечатление, что она их подбирала под костюм. Я сам не заметил, как начал нагло её разглядывать, остановившись на пороге.
– Но именно вам платят за решение моих проблем, – напомнил я.
– Вы сегодня довольно грубы.
Я стоял к ней спиной, но слышал в её голосе лишь лёгкое удивление. Если она обиделась, то никак этого не показала.
– Прошу прощения, у меня не было намерения вас обидеть, – спешно заверил я, повернувшись. Миссис Рипли улыбалась уголками губ, взгляд её был заинтересованным, словно я предстал перед ней в новом свете. – Возможно, дело в том, что у меня сегодня выдалось не лучшее утро.