– Леон! – Я схватил его за локоть, чуть не выбив телефон из рук, и потащил дальше.
На мгновение рука его напряглась; казалось, он сейчас просто отпихнёт меня. Но спустя секунду Леон покорно пошёл за мной, с недоумением поглядывая по сторонам:
– Готье? Что случилось?
– Нам нужно куда-нибудь скрыться.
– Зачем? От кого? – совсем растерялся он.
– Друзья Клива позади нас!
Я ещё немного протащил его по этажу, вцепившись в руку чуть выше локтя. Но как только я решил, что можно отпустить и он не сбавит темп, Леон остановился.
– Идём! – Я обернулся, вновь схватил его за руку и чуть было не снёс очередную женщину, выходившую из аптеки. – О, – испуганно выдал я, пятясь. – Вы…
Миссис Рипли окинула меня безучастным взглядом. Я так удивился нашей встрече не в стенах привычного кабинета, что на секунду завис. Нужно было поздороваться. Но только я хотел её поприветствовать, как она развернулась и пошла прочь.
Я окончательно запутался и не знал, как быть. Наверное, я её обидел… Стоило ли ринуться за ней и поздороваться, извиниться за то, что чуть не врезался в неё, или брать Леона в охапку и нестись дальше на всех парах?
– Готье? – голос Леона прозвучал твёрдо. – Отпусти меня.
Я подчинился, осмотрелся и встревоженно повторил:
– Идём отсюда. Дружки Клива на этом этаже.
– Ничего страшного, – миролюбиво ответил Леон. – Не волнуйся за меня.
– Нет, нет. – На этот раз я подтолкнул его вперёд. – Не нужно им попадаться.
Леон, как мне показалось, нахмурился, но, не возражая, пошёл со мной.
– После того, как я ударил Клива, кто знает, может, они выместят свой гнев на мне или на тебе, – вздохнул я.
– Они тебя не тронут, – уверенно возразил Леон. – Может, только меня.
– Я этого не допущу, – решительно выдал я, посмотрев на него.
Леон опять замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Вид у него стал вдруг совсем убитый.
– Послушай. – Он помедлил. – Хватит, ладно? Тебе не следует меня защищать, Готье. Уж точно не меня.
– Да что ты несёшь? – возмутился я, решив, что у него очередной приступ робости. – Идём. Не стой на месте.
– Я могу за себя постоять, – всё так же мрачно напомнил он.
– Леон, прошу. Знаю, что у тебя высокие баллы по тёмной материи, но я не могу остаться в стороне. Они опять будут над тобой издеваться.
– А ты не думал, что у них есть причины? – тихо спросил Леон. – Что я, возможно, это заслужил?
Я, кажется, даже рот приоткрыл и застыл как изваяние посреди этажа.
– Не понимаю.
– Так больше не может продолжаться. – Он скривился, затем сам схватил меня за руку выше локтя и потянул к лифту. Я в который раз отметил, насколько же у него стальная хватка. – Ладно. Давай поговорим. Но предупреждаю, ты разочаруешься.
– В чём? – Я уже не понимал совсем ничего, но покорно шёл.
– Во мне.
Мы шли до тех пор, пока не оказались в малом здании торгового центра, оставив дружков Клива в соседнем – нас отделял от них всего лишь один переход. По пути я не задавал никаких вопросов, прекрасно понимая, что Леон сможет ответить, только когда мы останемся наедине в укромном месте. Он потащил меня к диванчикам у окон; дойдя до них, тяжело опустился на ближайший и обратился ко мне:
– Садись, Готье. Разговор будет долгим.
Его тон был резче, чем я привык. Вообще всё его поведение: взгляд, голос, жесты – неуловимо отличалось от прежнего. Это был уже не забитый подросток в стенах лицея. Это был Леон, что парил в танце на сцене – уверенный и способный почти на всё. И этот новый Леон меня немного пугал. Но я сел рядом и вопросительно посмотрел на него.
– Я ценю то, что ты делаешь для меня. Всё это… – Он покрутил руками в воздухе, видимо пытаясь изобразить всё то, что ценил. Я пока смутно понимал, о чём он. Леон продолжил, стараясь говорить дружелюбно, но звучало неубедительно: – То, что ты всё время защищал меня от Клива.
– Не то чтобы по-настоящему защищал…
– Да брось. Ты один из немногих, кто не смотрел на… то, что между нами происходит… сквозь пальцы. Я правда ценю это. И если бы на моём месте был кто-то другой, ты точно стал бы для него героем. Ты и для меня в какой-то степени герой. – Он помедлил и пристально посмотрел мне в глаза. – Но проблема в том, что мне не нужно это спасение. Я его не заслужил.
– Прости, но я ни черта не понимаю, – осторожно признался я.
– Готье. – Глаз он всё не отводил. – Я заслужил все эти нападки и издёвки.
– Да как такое вообще может быть?
– Ты хочешь знать, почему Клив не оставляет меня в покое? Всё просто. Он мне мстит.
– За что?!
Леон помедлил. Ему всё-таки понадобилась пауза, чтобы произнести это вслух.
– За то, что я в начальной школе травил его.
– Ты?! – Я уставился на него, пытаясь отыскать хоть малейший намёк на ложь.
– Да, – кивнул Леон. – Вы все ошибаетесь на мой счёт. Я хуже, чем Клив. По крайней мере, был когда-то.
Казалось, земля уходит из-под моих ног. Картинка в голове не складывалась: Леон Кагер, этот грустный и тихий парень… травил Клива Маккинзи? Это звучало настолько невероятно, что пришлось несколько раз повторить, прежде чем до меня дошёл смысл сказанного.
– Постой. – Никак не удавалось подобрать нужные слова: столько вопросов вертелось на языке, и в то же время я боялся озвучивать их. – Ты… ты серьёзно?
Леон кивнул и молча замер. Казалось, он пытался увидеть что-то на моём лице – осуждение, разочарование? – а потому весь напрягся, как пружина, готовый обороняться и атаковать в ответ, дай только повод. Стоило мне приподнять руку, как он отстранялся, будто боялся, что я ударю его. Но я, конечно же, не собирался его бить. Меня обуревали противоречивые эмоции. Пришлось на секунду зажмуриться и глубоко вздохнуть.
– Как ты мог травить Клива? – проговорил я сквозь зубы. И сам уловил в своём упавшем голосе то самое осуждение.
На лице Леона промелькнуло что-то, отдалённо похожее на испуг. На секунду я представил себя палачом, которому вручили верёвку и который теперь безжалостно затягивал петлю на чужой тонкой шее. Я судорожно вцепился в подол рубашки. Сколько ещё потрясений меня ждёт? Только я, казалось, пришёл в норму, свыкся со всеми шокирующими реалиями, – и вот жизнь подбрасывает новую порцию ударов, сбивающих с ног. Я не тот, кем считал себя всю жизнь. Оливия не та, кем казалась мне. Леон не тот, за кого себя выдавал. Оливер и Скэриэл, оба ненавидят свою жизнь. Что-то не так со всеми нами. Видимо, по этой причине мы всё сильнее тянемся друг к другу и всё чаще держимся вместе. «Чистота крови – чистота помыслов». Что ж, эта фраза ещё никогда не воспринималась настолько лицемерно.
На Леона было страшно смотреть. В его взгляде читались и смутная угроза, и тусклая надежда – на моё прощение? Понимание? Думаю, и я выглядел не лучше, раз он вскоре предпочёл отвести взгляд.
– Мы с Кливом ходили в одну и ту же балетную школу в детстве, – нехотя начал Леон. Губы у него дрожали, голос звучал глухо, словно он едва сдерживал слёзы.
– Клив и балет? Серьёзно? – пробормотал я. – Прекрати делать из меня идиота.
Негодование зарождалось глубоко внутри и росло с каждой минутой. Он что, издевается? Да как это всё вообще возможно? Но Леон не шелохнулся. Он всё так же смотрел в окно, и было ясно только одно: разговор даётся ему не легче, чем мне.
– Он был моим главным соперником, – отстранённо проговорил Леон и, чуть посмеиваясь, добавил, словно желая разрядить обстановку: – Да-да, внешность бывает очень обманчивой. Впечатляет, правда?
– Это шутка такая? – Я вскочил, замер напротив него и мрачно уточнил: – На каком моменте начать смеяться? Вы с Оливией сговорились?
Леон раздраженно потёр переносицу и поднялся следом.
– При чём тут Оливия? – Он нахмурился. Помедлил, вздохнул и, что-то про себя решив, бросил: – Так, мне всё ясно. Ладно, забудь всё, что я сказал.
Он повернулся, явно чтобы уйти, но я поймал его за плечо, останавливая. Я сам понимал, что вспылил. Сначала нужно дослушать, потом – делать выводы.
– Допустим, вы вместе ходили на балет, – с сомнением начал я.
– Допустим? – процедил Леон.
Кажется, моё недоверие сильно задело его. Он обжёг меня взглядом. «Совсем как Гедеон», – пронеслось в голове. Я попытался что-то добавить, но не успел. Леон вдруг схватил меня за кисть, рывком подсёк – земля на этот раз в буквальном смысле ушла из-под ног – и заломил руку мне за спину. Не то чтобы очень больно, но всё произошло настолько неожиданно, что я только и успел, что вскрикнуть и затем жалобно взвыть. К шее и щекам уже приливала предательская краска.
– Тебе придётся верить мне на слово, Готье, – прошептал мне на ухо Леон и спокойно, я бы даже сказал, нежно выпустил из захвата. – Прости.
На лице не осталось ни намёка на ярость, только безграничное сожаление. Я уже сделал выводы: настоящий Леон очень вспыльчивый, но отходчивый. Представляю, каково ему было изображать паиньку в лицее.
– Ты чокнулся! – рявкнул я в ответ, растирая руку.
– Прости, – повторил он, словно случайно наступил мне на ногу. – А теперь представь, как Клив страдал от меня на протяжении двух лет.
На лице Леона расцвела та самая тёплая улыбка, на которую был способен только он. Когда мы сидели на долгих нудных лекциях, в желудках урчало, а спины было не разогнуть, то, стоило мне повернуться, он всегда ободряюще улыбался мне, поднимая настроение одним своим присутствием. Теперь – после всего, что я узнал, – улыбка воспринималась иначе, мурашки бежали по коже. С ума сойти… Леон словно волк в овечьей шкуре, удобно затесавшийся в доверчивое стадо. И неуместной улыбкой тут уже ничего не исправить.
– Ну и зачем ты его мучил? – вздохнул я. – Разве он не жаловался родителям?
– Не знаю. – Леон сел на диванчик. – Я просто был маленьким ублюдком. Дядя меня очень баловал, – он говорил медленно, задумчиво, – я рос в полной вседозволенности. Может, в этом и была причина. А Клив? Наверное, не жаловался. Я его слишком запугивал.