– Обещаю быть вовремя.
– Очень на вас надеемся. Вы виновник торжества.
Минут через сорок я уже ехал к Скэриэлу, не забыв перед выходом ещё пару раз пообещать Сильвии, что буду дома к ужину. Она не отпускала меня до тех пор, пока не убедилась, что я тепло одет, попутно ворча, что лучше бы мне остаться дома в такую погоду. Чем ей не угодила погода, я так и не понял, ведь на улице было тепло, солнечно, снежно, хоть временами и дул ветер.
– Как тебе наше поздравление? – спросил Чарли, когда мы выехали на дорогу. – Правда, круто вышло?
– Не то слово. Такого мне никогда не делали.
– Ты вчера вечером был грустный, и я подумал, надо тебя как-то взбодрить.
– А что бы вы сделали, если бы я не сдал? – полюбопытствовал я.
– У нас на этот случай с другой стороны плаката была надпись: «Вы всё равно молодец». Фанни предложила ещё дать тебе шоколадное мороженое после рулета, чтобы совсем взбодрился, – усмехнулся он. – Она такая умница.
– Это, кхм, очень мило, – робко проговорил я.
– Какой господин, такие и слуги, – добродушно отчеканил Чарли.
– Никогда об этом не задумывался.
– А стоило бы. В хорошем доме всегда приятно работать. Если хозяин добрый, то ему хочется отплатить добром.
– Не думаю, что я добрый… – пробормотал я, вспомнив, что так и не смог вернуть Кевина. Да и Сильвии порой грубил.
– Что? – не расслышал Чарли.
– Ничего.
Мы немного помолчали.
– Наверное, среди твоих друзей нет жестоких чистокровных, но именно такие хозяева чаще всего и бывают, – вдруг сказал Чарли, не отвлекаясь от дороги. – Тебе, конечно, с этим никогда не столкнуться, но вот если бы ты притворился полукровкой, перекрасил волосы, не знаю, линзы надел, что ли, и попробовал денёк поработать прислугой, то понял бы, какой это неблагодарный труд. Могут и оскорбить, и унизить, и ударить. Поэтому такие хозяева, как ты, на вес золота.
Чарли словно открыл ящик Пандоры. Я намертво вцепился в эту мысль: притвориться полукровкой, чтобы на своей шкуре прочувствовать все прелести такой жизни – и теперь не мог думать ни о чём другом. Всё горело внутри – так хотелось обсудить это со Скэриэлом. Он бы точно оценил эту опасную идею! Но когда Скэриэл открыл дверь, я вспомнил о нашей бурной встрече у ворот, потом – о дурацкой ссоре, то ли из-за Чарли, то ли из-за чего-то большего, и опять растерялся.
Скэр дружелюбно принялся стягивать с меня мамин шарф и куртку. Я стоял столбом. Он, наконец заметив неладное, остановился и участливо спросил:
– Ты в порядке?
– Ага. Голова болит, – бросил я первое, что пришло на ум. – Ребята ещё не приехали?
– Ты первый. – Скэриэл разглядывал меня, казалось, с лёгкой насмешкой. Будто видел насквозь.
– Что? – мрачно спросил я и убедился, что прав.
– Ты всё не можешь успокоиться? – поддразнил он.
– Я вообще о другом думал! – неловко отбил атаку я, но сделал лишь хуже.
– О другом – это?.. – уже откровенно веселился он. – Откуда ты знаешь, на что я намекал?
– Прекращай, – грозно закончил я, скрестив руки на груди.
Скэриэл вздохнул и пошёл на попятную.
– Извини. Просто… – он помедлил, улыбнулся уже мягче и понизил голос, – просто это забавно, Готи. То, как ты пугаешься самых простых поступков. И чувств. Как будто в них есть что-то…
– Давай просто оставим это, ладно? – сухо перебил я и сел на диван. – Мне хватит одного психотерапевта.
Видимо, я был слишком груб: Скэриэл вдруг нахмурился и покачал головой.
– Нет. Не собираюсь.
Он начинал сердиться, я это видел. Конечно, мне не хотелось, чтобы про себя он окрестил меня неблагодарной свиньёй, которой плевать на его эмоции.
– Скэр, – тихо начал я. – Я очень ценю твою помощь – с экзаменом, со всем. Ты мне важен. И я… – тут я немного слукавил, – вовсе не стыжусь того, что кинулся тебе на шею, как влюблённая девчонка, если вдруг ты подумал…
Скэриэл ухмыльнулся при последних словах, но тут же опять помрачнел. Встал напротив, скрестил руки, как я минутой ранее.
– Тогда что не так? Дело в том, что я полукровка? Обниматься с полукровкой можно, только когда никто не видит?
Я застыл как громом поверженный. Если Скэриэл хотел, чтобы я чувствовал себя виноватым, то ему это удалось. Он был прав. Повторил ровно то, о чём я думал, уводя его от лицея, дальше от посторонних глаз. Но найти хоть какое-то оправдание, почему я это сделал, чего вдруг испугался, значило подвести отца. Отца, который, возможно, впервые поговорил со мной как со взрослым. Как с тем, кому можно доверять серьёзные вещи.
Между нами выросла ещё одна тайна. И это было ужасно.
– Мне жаль, – только и смог выдать я, понурив голову.
– Нет-нет, – торопливо проговорил Скэриэл, сев рядом и опустив руку мне на плечо. – Я не хотел тебя задеть. Готи, мне не нужны твои извинения и муки совести. Я хочу, чтобы ты честно во всём признался в первую очередь самому себе. В смысле… – пальцы сжались почти до боли, – дальше нам не будет проще. Ты точно не решишь, что тебе лучше без меня?
Я потрясённо посмотрел на него – и даже не нашёл сил стряхнуть руку с плеча. Я не был готов признаваться в чём-либо, да я не хотел думать о подобном! По крайней мере, сейчас. Скэриэл выжидательно молчал. Наверное, он помнил, как однажды – незадолго до унизительной отцовской пощёчины – я сказал: «Я не стыжусь, что дружу с тобой». Я не стыдился и сейчас, но выглядело-то всё иначе. Только слепой бы не заметил: моё «милое» смущение у лицея было вовсе не милым. Скорее трусливым.
– Я не буду давить на тебя. – Скэриэл расстроенно махнул рукой и встал, так и не добившись от меня внятного ответа. – Мне это тоже не нравится. Можем больше не говорить на эту тему… но ты ведь сам понимаешь, она никуда не денется.
– Спасибо, – угрюмо сказал я, хотя, честное слово, лучше бы промолчал.
– Да не за что, обращайся, – ядовито добавил он, отходя и расправляя плечи. – Вдруг кто узнает, что ты близок с полукровкой. Как низко ты пал, что скажут папочка и друзья? Я же не Чарли, я тебе не прислуживаю!
Я свирепо взглянул на него. Казалось, теперь пощёчину дали мне.
– Ты ведь знаешь, что не в этом дело! – крикнул я в гневе.
– А в чём же? Чем ещё я недостаточно хорош для тебя?! – рявкнул он.
– Да при чём тут это! – Я вскочил с дивана. – Боже…
Почему сейчас? Сейчас, когда проблемы и так валятся на меня одна за другой? Скэр долго был моей самой крепкой опорой в этом сумасшедшем мире. Говоря с ним, я смеялся, легче дышал, забывал тревоги. Нет, я понимал, что его жизнь во многом тяжелее моей. Что он тоже может срываться, злиться, дурацки ревновать. Но я не был готов к этому сейчас. Пустая ссора убила всю мою радость от экзамена, всё тепло от поддержки домашних. Я только хватал воздух ртом. Не мог собраться и ответить.
В отличие от меня, Скэриэл взял себя в руки и сладко улыбнулся. От этой улыбки мне стало не по себе. Казалось, передо мной стоит абсолютно незнакомый человек – озлобленный, холодный и ехидный.
– Тогда что не так, Готи?
Даже ласковое сокращение сейчас злило. Хотелось проломить ему голову. Это немыслимо, как парой фраз Скэриэл смог вывести меня из себя.
К счастью, раздался звонок в дверь. Возможно, мы были так заняты выяснением отношений, что даже не расслышали подъезжающую машину.
– А вот и твои друзья-чистокровные, да? – бросил Скэриэл насмешливо. «Твои». Не «наши». – Равные тебе по статусу и положению.
– Заткнись, – прорычал я, на что Скэриэл оскалился.
Мы были готовы вцепиться друг в друга, но тут раздался ещё один звонок, более настойчивый, и крики Оливера по ту сторону двери.
– Эй, вы, если вы там голые, то давайте быстрее! На улице очень холодно, – завопил он.
– Чёрт, – выдохнул я.
– Потом договорим. – Скэриэл, хмурясь, отступил и пошёл открывать дверь.
31
– Честно говоря, он немного пугающий, – тихо признался я.
– Называй вещи своими именами: он нереально страшный, – с раздражением бросил Оливер. – Каждый раз вздрагиваю, когда вижу его за спиной.
– Да, не позавидуешь, – добавил Леон шёпотом.
Мы все с опаской уставились на Ларса, нового телохранителя Оливера. Он был громадный, даже выше Оскара. Я всё это время ошибочно считал, что нет никого крупнее, чем Оскар Вотермил, но Ларс… На лице у него красовался безобразный шрам через всю щёку, словно он неудачно загримировался, пытаясь изобразить Гуинплена из романа Виктора Гюго. Только вот смеяться над этим Ларсом было, мягко говоря, рискованно.
Я не сомневался, что он нас слышит, но Оливера это, кажется, не волновало. Скэриэл тоже с интересом разглядывал плечистого мужчину, блуждающего по его дому.
– Полукровка как полукровка, – бросила Оливия, не глядя на телохранителя.
Ларс не спеша осматривался в гостиной, словно что-то искал, но было видно, что ему неловко заниматься подобным.
– И за диваном посмотри, вдруг Бернард там спрятался, – проворчал Оливер.
Ларс невозмутимо продолжил поиски: заглянул во двор, обошёл гостиную, поглядел на кухонный островок, где мы все вместе собрались. Наконец он, видимо, решил, что мы точно не смогли бы спрятать Бернарда, кивнул Оливеру и направился к входной двери.
– Под подушками проверить не хочешь? – едко бросил Оливер ему в спину.
Ларс всё с таким же каменным выражением лица обулся, накинул пальто и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Это что сейчас было? – спросил Скэриэл.
– Мой отец постарался. Решил, что я тайно вижусь с Бернардом. Он меня, похоже, совсем за идиота держит. Вот и приставил телохранителя. – Оливер отпил немного воды из стакана. – Вы только представьте, этот Ларс теперь постоянно со мной будет ходить. Отец сказал это для того, чтобы он отпугивал всех одним своим видом.
– У него это с успехом получается, – улыбнулся Леон.
– Да, это точно. Я боюсь лишний раз обернуться и наткнуться на его шрам. Он мне уже в кошмарах снится.
Мистер Брум не мог вечно держать сына взаперти, а миссис Брум не могла ежедневно возить его в лицей и контролировать, с кем он общается, так что было неудивительно, что Оливеру наняли Ларса.