– Отец сначала приставил к нему симпатичную женщину-телохранителя, но вы знаете Оливера, – цокнула языком Оливия, небрежно поправляя волосы, – он с женщиной и за порог комнаты не выйдет. Наличие вагины пугает его больше, чем шрам на всё лицо.
– Ой, иди ты знаешь куда, – обиделся Брум.
– Зачем? Ты уже там, – парировала Оливия.
Леон прыснул от смеха и торопливо замахал руками, извиняясь перед Оливером. Я тоже слегка улыбнулся, но, чтобы не выдать себя, покашлял в кулак, словно хотел прочистить горло. Эта перепалка меня немного взбодрила, я перестал прокручивать в голове наши со Скэриэлом злые слова в адрес друг друга.
– Предатель, – нахмурившись, выплюнул Оливер Леону.
– Долго он будет с тобой? – спросил Скэриэл, направляясь к холлу. Он закрыл за Ларсом дверь и выглянул в окно.
– О сроках не говорили. Может, до поступления в академию, а может, отец сжалится и избавит меня от Ларса пораньше.
– Как ты? – спросил я, когда все замолкли. – Мы переживали.
Скорее всего, Оливия знала о совместной тренировке, вряд ли Оливер скрыл это от сестры, но вот Скэриэл ничего не знал. Я действительно держал нашу встречу в тайне.
Оливер с благодарностью посмотрел на меня.
– Спасибо. Было ужасно в первые дни. Я даже хотел повеситься, да только отец всё предусмотрел. – Он усмехнулся. Я испуганно округлил глаза. – Но сейчас всё нормально. Меня, правда, в качестве наказания лишили всего, чего только можно: телевизор, интернет, приставка, даже книги и комиксы забрали. Я почувствовал себя Ганнибалом Лектером, которого поместили в изолятор и лишили всех благ. Ещё бы сиденье с унитаза сняли, и я бы поверил, что сижу в тюрьме, – фыркнул он. – Оливия единственная, кто меня навещал, кроме мамы. Но мама даже боялась перечить отцу, не то что открыто идти против него. Хотя… Она внезапно начала меня поддерживать, пока я был в ссылке в своей комнате. Но в основном Оливия со мной и была. Стала для меня своего рода Клариссой Старлинг.
– Ты, кажется, пересмотрел «Молчание ягнят», – усмехнулся Скэриэл.
– Я только книги читал. – Оливер хитро улыбнулся; чуть склонив голову, посмотрел на Скэриэла из-под опущенных ресниц.
– Я вспомнил. Ты мне звонил, но когда я ответил… – осторожно начал я, привлекая его внимание.
– Да, да, – горячо перебил Оливер. – Оливия тайно передала мне телефон, и когда я уже набрался храбрости позвонить, то услышал шаги в коридоре. Так что я испугался и отключился. – И тут он восторженно произнёс: – Кстати, Оливия сказала, что ты ударил Клива в коридоре. Это правда? Я в шоке. Мне нужны все подробности!
Я бросил мимолётный взгляд на Леона.
– Сам не знаю, как так вышло. – Кажется, я уже в сотый раз именно так комментировал стычку с Кливом.
– Хоте-ел бы я это увидеть, – мечтательно протянул Оливер и обратился к Леону: – Ты видел, да?
Говорить с Леоном о Кливе в свете последних событий было странно. Теперь, когда я узнал, что их связывает, хотелось как можно скорее сменить тему.
– Да. – Голос Леона звучал ровно. – Сам удивился.
– Кстати, я сдал экзамен по тёмной материи на высокий балл. – Я всё же попытался перевести разговор.
– Ух ты! – воскликнул Оливер. – Правда? Круто!
– Это замечательно. – Леон мягко похлопал меня по плечу. Я не вовремя вспомнил, как он заломил мне руку, и чуть было не дёрнулся в сторону.
– Я и не ожидал другого, – улыбнулся Скэриэл.
Я нашёл в себе силы неуверенно улыбнуться ему.
– Готье, ты большой молодец. – Оливия прикоснулась к тыльной стороне руки своими тёплыми тонкими пальцами, и у меня мурашки пошли по коже. Тот инцидент в библиотеке с карандашом и угрозами сейчас показался мне нереальным – будто бы приснился.
– Спасибо вам, – смутился я.
– А вообще это надо отметить! – громко предложил Оливер.
– Поддерживаю, – согласился Скэриэл.
– Я не против, тем более экзамены позади, можно выдохнуть. – Леон примирительно посмотрел на меня.
– Ладно, – ответил я. – Можно, только к ужину мне надо быть дома.
– Как насчёт заказать еды? – предложил Скэриэл.
Спустя час мы уже сидели, наслаждаясь тремя большими пиццами, и с непониманием наблюдали, как Леон откусывает кусок, сдобренный ананасом.
– Меня сейчас стошнит, – театрально проговорил Оливер, изображая рвотные спазмы. – Гавайскую пиццу нужно запретить на законодательном уровне.
Леон тихонько фыркнул, демонстративно жуя с особым наслаждением.
– Прекрати, – пристыдила Оливия брата. – Тебя никто не заставляет есть.
– Ты сущий дьявол, – не унимался Оливер, отодвинувшись. Леон засмеялся.
– Дайте мне тоже попробовать. – Скэриэл потянулся к гавайской пицце.
– Нет, стой! – Оливер драматично схватил его за руку. – Не переходи на сторону зла! Что дальше? Начнёшь носить кроксы и топить котят?
– Чем тебе кроксы не угодили? В Запретных землях в них ходят, особенно дети. – Смеясь, Скэриэл, всё же цапнул кусок пиццы, щедро усыпанный ломтиками ананаса.
– Котята, Оливер, – покачал я головой. – Как ты мог вообще о таком заговорить?
– При чём тут я? – яростно отбивался Оливер, указывая на Леона. – Вы посмотрите на этого преступника, да по нему пожизненное плачет.
– Странное сочетание, но я бы не сказал, что это прямо так ужасно, – вынес вердикт Скэриэл, откусив пару раз.
– Вот так рушатся семьи и теряются друзья, – трагично закончил Оливер.
– Оливия, Готье, хотите попробовать? – хитро предложил Леон.
– Пытаешься и их переманить на свою сторону? – Оливер прищурился. – Что ещё ты скрываешь за милой мордашкой, а? Маленький любитель пиццы с ананасами…
О, если бы ты знал, Оливер, что он скрывает. Вздохнув, я скова постарался об этом не думать и отсалютовал всем куском «Маргариты»:
– Не люблю ананасы с тестом.
– «Четыре мяса» или «Охотничья» – вот это идеально, – внёс свою лепту Оливер.
– Поддерживаю мясную пиццу, – кивнул Скэриэл.
Оливер с серьёзным выражением лица поднял руку, и Скэриэл отбил пять.
– Так даже лучше, мне больше достанется, – довольно улыбнулся Леон, пододвинув к себе упаковку.
– Монстр. – Оливер изобразил испуг, на что Леон фыркнул.
– Как ты будешь в лицей ездить с Ларсом? – спросил я, когда все замолкли, с аппетитом уплетая пиццу.
– В лицее нет Бернарда, так что Ларс будет ждать меня после занятий.
– А что твой отец? Как он повёл себя в тот день? – спросил Леон.
– Скажем так, я ожидал худшего, – начал Оливер, отложив свою порцию в сторону. – Он дал мне пощёчину и велел идти в свою комнату. Потом пришла мама, плакалась, что отец очень расстроен и лучше бы мне сидеть тихо. Конечно, я бы хотел, чтобы отец, ну, накричал хотя бы, но он даже этим меня не удостоил. Просто отправил к себе и отобрал все развлечения.
– Ты всё это время просидел в комнате? – расстроенно уточнил Леон.
– Да. Отец меня видеть не хотел, поэтому я даже ел в одиночестве.
– Довольно жестоко, – заключил я.
– А что твой сделал, когда ты ударил Клива? – Оливер взглянул на меня.
– Ну, – неуверенно проговорил я, – меня тоже посадили под домашний арест, только отец ничего не отбирал. Потом мы поговорили. Решили, что я должен продолжить ходить к психотерапевту.
«И вести себя максимально прилично, чтобы не испортить жизнь не только себе», – с этой мыслью я покосился на Скэриэла.
– Разговоры с отцом, м-м-м, – протянул Оливер. – Что-то из рода фантастики.
– Хватит, – мягко вставила Оливия. – Отец, понятное дело, не пример для подражания, но он сумел разобраться с журналистами и замял скандал.
– Да, за это ему, конечно, спасибо. Не знаю, правда, как теперь в лицей возвращаться.
– Всё будет нормально, – успокоила его сестра. – Я не дам тебя в обиду.
Оливер смущённо кивнул ей и поспешно сменил тему:
– Знаете… хотел бы я вот таким составом поступить сразу в академию. Меня всё бесит в этом лицее.
– Скэриэл – в академию? – удивился Леон.
У меня перехватило дыхание, и я с трудом это скрыл. Все посмотрели на Скэра, и Оливер, не сводя с него глаз, добавил:
– А что? Я читал правила поступления. Полукровки могут учиться, просто нужно собрать много важных документов.
Скэриэл молча встал, помыл руки в раковине и вернулся на место.
– Ого, – решился заговорить я. – Серьёзно? Скэриэл может с нами учиться?
– Да! Представляете, если мы все впятером поступим на один факультет? – Оливер взбудораженно заёрзал. – Это будет круто!
– Даже не знаю, – пожал плечами Скэриэл. – Звучит трудновыполнимо. – Он неторопливо отпил из стакана. – Но да, было бы очень круто.
Они принялись горячо это обсуждать. Я в основном молчал, просто переводя взгляд со Скэра на близнецов, с них – на Леона, с него – снова на Скэриэла. Я слышал в голове его слова: «Мне тесно». Слышал свои мысли – о том, что он заслуживает большего. Пытался представить, как это всё же происходит – он прыгает через разделяющую нас пропасть… и я обнимаю его снова. Сам. Как же я мечтал об этом.
Спустя пару часов, когда Леон помогал Скэриэлу и Оливии с уборкой на кухне, Оливер внезапно предложил мне отойти на пару минут для разговора. Я мигом напрягся, хотя знал, что ничего плохого за это время не случилось.
– Готье, я знаю секрет Скэриэла, – шепнул Оливер, наблюдая, как ребята шумно болтают, собирая пустые упаковки из-под пиццы.
– Секрет? – Я был в замешательстве, не зная, что и предположить. Казалось, у Скэриэла секретов выше крыши, всех не перечислишь. Как и у меня.
– То, что он владеет тёмной материей лучше, чем обычные полукровки, – уточнил Оливер.
– Прости, не понимаю, о чём ты, – нерешительно выдавил я.
– Да брось, он сказал, что ты знаешь.
Сердце готово было пробить грудную клетку. Оливер скептически посмотрел на меня.
– Ты что, заревновал?
– Нет. – Я старался дышать размеренно. Я и сам не до конца понимал, что именно меня смутило. Может, я правда ревную? Или всё-таки скорее боюсь, ведь только двое могут хранить секрет надёжно. – Что конкретно он тебе сказал?