е et au XIIIе siècle” (Париж, 1858) и E. Vacandard “Vie de Saint Bernard” (четвертое издание, Париж, 1910). Монтекассино все еще ждет своего исследователя; тем временем ознакомьтесь с превосходными исследованиями E. A. Loew “The Beneventan Script” (Оксфорд, 1914) и E. Caspar “Petrus Diaconus” (Берлин, 1909). О монастыре в Ле-Беке см.: A. A. Porée “Histoire de l’abbaye du Bec” (Эвре, 1901); об аббатстве Сен-Эвруль – введение к пятому тому книги L. Delisle “Ordericus Vitalis” (Париж, 1855); об аббатстве Сен-Мартен в Троарне – R. N. Sauvage “L’abbaye de Saint-Martin de Troarn” (Кан, 1911). О Вестминстерском аббатстве см.: J. A. Robinson “Gilbert Crispin” (Кембридж, 1911); об английских цистерцианцах – F. M. Powicke “Ailred of Rievaulx” (Манчестер, 1922). Об интеллектуальной жизни – G. G. Coulton “Five Centuries of English Religion”, том I, с. 1000–1200 (Кембридж, 1923). О Германии см.: A. Hauck “Kirchengeschichte Deutschlands” (Лейпциг, 1887–1911); об Испании см. отдельные исследования, такие как M. Férotin “Histoire de l’abbaye de Silos” (Париж, 1897) и монография о Риполе, которая будет упомянута в следующей главе.
Собор как институт описан в учебниках канонического права, а как интеллектуальный центр все еще требует исследования. Между тем можно обратиться к биографиям выдающихся архиепископов и епископов, например в “Dictionary of National Biography”, или к монографии V. Rose “Ptolemaeus und die Schule von Toledo” в “Hermes”, том VIII, с. 327–349 (1874). “Necrologio del Liber Confratrum di S. Malteo di Salerno” превосходно издан C. A. Garufi (Рим, 1922). О соборных школах см. в главе XII.
Обычные книги о жизни при дворе или в замке мало что сообщат об этих местах как интеллектуальных центрах. См. вместо этого: E. Faral “Les jongleurs en France au moyen âge” (Париж, 1910); K. J. Holzknecht “Literary Patronage in the Middle Ages” (Пенсильванский университет, докторская диссертация, 1923); а также многие другие книги о трубадурах. О Генрихе Льве см.: F. Philippi в “Historische Zeitschrift”, том CXXVII, с. 50–65 (1922). О дворе Генриха II см.: W. Stubbs “Seventeen Lectures on Mediaeval and Modern History”, главы 6 и 7 (третье издание, Оксфорд, 1900); С. Н. Haskins “Norman Institutions”, глава 5 (Кембридж, 1918); С. Н. Haskins “Henry II as a Patron of Literature” в “Essays in Mediaeval History Presented to Thomas Frederick Tout”, с. 71–77 (Манчестер, 1925). О сицилийском дворе см.: С. Н. Haskins “Studies in the History of Mediaeval Science”, главы 9, 12–14 (Кембридж, 1924) и “England and Sicily in the Twelfth Century” в “English Historical Review”, том XXVI, с. 433–447, 641–665 (1911). Также в университетской библиотеке Гарварда есть неопубликованные докторские диссертации – “Englishmen in Italy in the Twelfth Century” P. B. Schaeffer (1923) и “Henry of Avranches” J. C. Russell (1926).
Обширная литература о средневековых городах тоже мало говорит об их интеллектуальной жизни в этот период. Блестящий очерк ранней истории северных городов см. в книге H. Pirenne “Medieval Cities” (Принстон, 1925); о североитальянских переводчиках – С. Н. Haskins “Mediaeval Science”, глава 10.
Об установлении связей см.: J. J. Jusserand “English Wayfaring Life in the Middle Ages”, J. Bédier “Les légendes épiques”, общие труды о торговле, F. Ludwig “Untersuchungen über die Reise– und Marschgeschwindigkeit im XII. und XIII. Jahrhundert” (Берлин, 1897) и С. Н. Haskins “The Spread of Ideas in the Middle Ages” в “Speculum”, том I, с. 19–30 (1926).
О темах этой главы см. также в библиографических справках к другим главам, в частности к главе VIII.
Глава III. Книги и библиотеки
(пер. Ивана Мажаева)
Любое исследование интеллектуальной среды XII века обязано обращаться к книгам, доступным для читателей того времени, учитывать особенности их создания и использования. Разумеется, было бы предпочтительнее (если бы такое вообще было возможно) изучать интеллектуальный фон каждого писателя, основываясь на приводимых им цитатах, его путешествиях и книгах, к которым он имел доступ. По крайней мере, нам уж точно следовало бы отказаться от существующих ныне предубеждений касательно не только таких очевидных вещей, как тиражи и продажи, но и более опасных предположений о якобы легком доступе к стандартным материалам. Без реалистичного представления о библиотеках изучаемой эпохи мы легко можем прийти к ошибочному пониманию происходившего. «Платон, – утверждает Колтон[43], – вполне мог бы пожать руку Ансельму», но в реальности это было невозможно: греческих рукописей на Западе не было, Ансельм не знал греческого, никаких переводов Платона на латынь не существовало, за исключением фрагмента «Тимея». Превосходным примером правильного подхода к исследованию автора XII века является предисловие Леопольда Делиля к «Церковной истории» Ордерика Виталия, где мы находим каталог библиотеки его монастыря Сен-Эвруль, подробное изучение образовательной среды аббатства, краткий обзор прочитанного автором, особенно в том, что касается цитируемых им материалов, а также свидетельства его нечастых поездок в такие отдаленные края, как Камбре и Вустер.
Нужно помнить, что люди Средневековья, говоря о библиотеке, не имели в виду специальную комнату и уж тем более не представляли себе отдельное здание. Библиотеку называли латинским словом armarium, буквально означающим стеллаж или книжный шкаф. По сути, это и было «библиотекой». Обычно она находилась в церкви, а позже, довольно часто, – в помещении, примыкавшем к клуатру, с полками, врезанными в стену. В некоторых случаях существовало также отдельное место для учебных книг. Такие собрания, отнюдь не по вине их владельцев, были довольно малы, а самые ранние монастырские каталоги включают в себя буквально несколько томов, десятка два или около того. «Установления» (Consuetudines) Ланфранка, написанные для английских бенедиктинцев в конце XI века, допускают, что все монастырские книги можно разложить на одном ковре, но в то же время их количества будет достаточно для того, чтобы обеспечить каждого монаха одним экземпляром для чтения на весь год. Именно такое количество книг являлось обязательным минимумом: «Монастырь без библиотеки – все равно что замок без оружейной», – гласила поговорка того времени (Claustrum sine armario est quasi castrum sine armamentario).
Подобные коллекции разрастались за счет подарков, покупок или изготовления прямо на месте. В XII веке книги покупали нечасто, поскольку тогда не было еще ни прослойки профессиональных писцов, ни сформировавшегося рынка книг, однако Болонья и Париж уже тогда становятся местами, где можно было приобрести книги. Рукописи, естественно, ценились очень высоко, особенно большие богослужебные книги для хора. Мы знаем о великолепной Библии, купленной за 10 талантов, и о миссале, обменянном на виноградник. В 1043 году епископ Барселоны приобрел у еврея два тома Присциана в обмен на дом и участок земли. Есть сведения о дарениях библиотекам: от монахов, поступавших в монастырь, от путешественников, которые пользовались его гостеприимством, но особенно – по завещанию. Например, в XIII веке кафедральный собор Руана перечисляет следующие подарки: от архиепископа Ротру (1165–1183) получили «Естественную историю» Плиния, письма святого Иеронима, трактат блаженного Августина «О граде Божьем», «Этимологии» Исидора Севильского, труды Витрувия, а также два тома трудов предшественника Ротру, архиепископа Гуго; от архидьякона Лаврентия – половину Библии; от господина Галерана – миссал; от господина Р. де Антана – девять томов Библии, один из которых был одолжен аббатству Сен-Жорж-де-Бошервиль в обмен на Псалтирь с комментариями (стоит отметить, что практика заимствования оставалась еще довольно популярной). В 1164 году епископ Филипп из Байе завещал библиотеке Ле-Бека 140 томов, 27 из которых так и не прибыли; в 1180 году Иоанн Солсберийский оставил собственную маленькую библиотеку Шартрскому собору. Главным источником пополнения библиотеки, однако, являлось производство книг в самих монастырях, где труд монахов не оплачивался, а запасы пергамена часто можно было получить с собственных земель.
Монастырский скрипторий был самостоятельным учреждением. Хотя переписывание книг, согласно ранним уставам, не являлось регулярным послушанием монахов, оно очень быстро стало признаваться достойной формой труда, и «каждое возрождение монашеской дисциплины сопровождалось обновленным рвением к письму»[44]. Клюнийцы освободили переписчиков от службы в хоре, а аббат Петр Достопочтенный постоянно настаивал на том, что переписывание – намного более достойное занятие, чем работа в поле. Цистерцианцы позволили своим переписчикам не трудиться в поле, если речь не шла о сборе урожая, и допускали к запретной кухне для удовлетворения их трудовых нужд. Картезианцы сажали монахов за переписывание книг в нескольких своих обителях. Ослабевающее со временем рвение стимулировалось надеждой на вечную награду: «Ибо за каждую букву, строчку и точку мне прощается грех», – пишет монах из Арраса в XI веке. Ордерик Виталий повествует нам о грешном монахе, который заслужил спасение, переписывая книги, избежал ада, поскольку его труды превысили его многочисленные прегрешения на одну-единственную букву. И тем не менее задержать монахов на этой работе было непросто, и сведения о наемных переписчиках начинают появляться все чаще и чаще. Даже монастырские переписчики могли работать по найму, как, например, в случае, когда Фридрих Барбаросса заказал миссал и сборник писем из Тегернзее.
Переписывать книги от руки было как минимум утомительно, а в некоторых случаях – мучительно. Даже такой усердный переписчик, как Ордерик Виталий, был вынужден откладывать перо, когда пальцы немели от зимней стужи, а брат Лев из Новары в X веке жаловался, что пока три пальца пишут, спина согнута, ребра впиваются в живот и от этого страдает все тело. Что же касается необходимого времени, то есть несколько описаний, дошедших до нас из более раннего и более требовательного к переписчикам периода. В 1004 году Константин из Люксейского аббатства скопировал так называемую «Геометрию» Боэция за 11 дней. Объем рукописи составлял примерно 55 современных печатных страниц. В XII веке декан из Синт-Трейдена потратил целый год на то, чтобы составить сборник гимнов, начиная с заготовки пергамена, заканчивая финальным украшением и музыкальной нотацией. Известно также, что в Леоне в 1162 году произошло подлинное чудо: там Библию удалось скопировать всего за шесть месяцев и иллюминировать в течение седьмого