ius scriptum). Во Франции легисты приняли сторону короля.
В Англии король выступил против римского права и запретил его преподавание за полвека до этого. Современному читателю может показаться удивительным, что римское право воспринималось настолько серьезно, что даже потребовался его запрет. Английское право основывалось на местном обычае, оно было германским по своему характеру, в том числе в языке, чего мы не встречаем ни в одной варварской правде. Здесь не осталось римского наследия, на которое можно было бы опереться. Тем не менее Возрождение XII века коснулось Англии, как минимум в литературном плане. Многие английские священнослужители изучали право в Болонье и, хотя они в основном обращались к каноническому праву, в своих аргументах не стеснялись цитировать римских авторитетов. В действительности каноническое и римское право «пошли в Англию рука об руку». Иоанн Солсберийский, образец классической учености, прекрасно разбирался в римском праве. Аббат Питерборо знал весь «Свод гражданского права», кроме некоторых его частей, и «Суммы» Плацентина. В Англии был свой болонский глоссатор – ломбардский магистр Вакарий, который обучал праву при архиепископе Теобальде Кентерберийском и, возможно, в других местах до 1154 года. Сведения о нем встречаются в Англии даже почти полвека спустя. Хотя он также писал о ломбардском и каноническом праве, его главная книга называлась «Книга бедных» (Liber Pauperum) и представляла собой компиляцию «Кодекса» и «Дигест», составленных для студентов, у которых не было ни средств на приобретение дорогих книг, ни времени на долгое изучение римских источников[141]. В своих глоссах он придерживается позиции, что «император является единственным источником и толкователем права», – эта доктрина в дальнейшем получит любопытное применение в Англии. По-видимому, благодаря этой книге слово pauperistae стало применяться к студентам-юристам в Оксфорде, где академическое изучение римского права будет существовать на протяжении всего Средневековья. Однако королевские судьи его так и не «реципировали», поэтому его изучение никак не способствовало карьерному росту. «Цивилист, если он не был знатоком канонического права, был отрезан от многих видов деятельности». Кроме как стать составителем дипломов, чиновником канцелярии или учителем, он «мало чем мог заняться в Англии»[142]. В Англии римское право не существовало в отрыве от канонического. Более того, их тесная связь, по всей видимости, и стала причиной немилости английского короля.
По всей Европе каноническое право находилось в реальном или потенциальном конфликте со светским государством, о чем свидетельствует борьба Генриха II и Бекета. Каноническое право было законом Вселенской церкви, которая претендовала на авторитет повсюду – не только в религиозных вопросах, но и во многих сферах, ныне находящихся под юрисдикцией исключительно светской власти. Церковь сама была государством, международным государством, не знавшим границ и проникавшим в жизнь каждой местной общины. Ф. Мейтленд писал:
Средневековая церковь была государством. Часто нам неудобно называть ее государством, но время от времени это нужно делать, потому что невозможно сформулировать подходящее определение государства, которое не затрагивало бы церковь. Чего нет у церкви из того, что есть у государства? В ее распоряжении были законы, законодатели, суды, адвокаты. Она использовала силу, чтобы заставить людей подчиняться ее законам. Она содержала тюрьмы. В XIII веке, пусть и нехотя, она выносила смертные приговоры. Это не добровольная община. Если люди не были ее частью с рождения, то их крестили вне зависимости от их желания. Если они пытались выйти из нее, их обвиняли в «оскорблении величества» (crimen laesae maiestatis) и порой сжигали. Ее поддерживали принудительные взносы – десятина и налоги[143].
Мы должны избавиться от современных предрассудков, которые заставляют нас думать, что каноническое право связано только с духовенством и церковной дисциплиной, – легко представить себе церковь, состоящую только из священников! Средневековая церковь действительно претендовала на юрисдикцию над клиром, и под нее подпадали все гражданские и уголовные дела, связанные с клириками, которые носили тонзуру, вне зависимости от того, были ли они истцами или ответчиками. Слово clericus – всеобъемлющий термин, он относился и к тем, кому не далась церковная карьера. Часто ratione personae, в связи с вовлеченным в дело индивидом, либо ratione materiae, то есть в связи с предметом тяжбы, церковь претендовала на юрисдикцию по всем вопросам церковной организации и управления: собственности и имущественных прав церкви; таинств, таких как брак и семейные отношения; завещаний, обетов, обязательств и договоров, держащихся на доброй воле. Полномочия в сфере уголовного права ограничивались вопросами, связанными с грехом как таковым, преступлениями и социальными аспектами греха, в частности вопросами лжеучений, ереси и схизмы, лжесвидетельства и ростовщичества, а также различных сексуальных преступлений. Данные вопросы касались как мирян, так и духовенства. Не все эти притязания церкви признавались светскими правителями, но многие все же были приняты, поэтому наряду со светскими судами существовала целая система церковных судов, возглавляемых епископом и его подчиненными, а Рим служил последней апелляционной инстанцией.
XII век был важнейшим периодом в развитии централизующих тенденций внутри церкви, которые легко выразить одной фразой – «папская монархия». Монастыри оказались под непосредственным покровительством Святого престола, независимость епископов ограничивалась, и Рим усиливал свой контроль. Из Папской курии исходило все больше законов и решений по делам из разных частей латинского христианского мира. По мере увеличения количества судебных разбирательств требовалось все больше адвокатов и судей и возникла необходимость в их профессиональной подготовке. Условия того времени требовали систематизации канонического права для использования в учебных заведениях и судах.
В отличие от римского права, старшего брата, каноническое право имело длинную историю в рамках непреходящего института Римской церкви. Эта история начинается во времена Римской империи, но бо́льшая ее часть длится на протяжении всего Средневековья. Содержание источников права – Библии, трудов Отцов Церкви, канонов Вселенских соборов и декреталий пап – в разное время пытались упорядочить Дионисий Малый, псевдо-Исидор, Бурхард Вормсский. Эта попытка отражена в сборниках начала XII века, приписываемых Иво Шартрскому. Однако авторитеты нередко противоречили друг другу, и около 1140 года Грациан, монах из Сан-Феличе в Болонье, поставил перед собой задачу написать «Согласование противоречивых канонов» (Concordia discordantium canonum), которое должно было все прояснить и систематизировать. Это сочинение, обычно именуемое «Декретом» (Decretum), состоит из трех частей: сто один раздел «расхождений» (distinctiones), посвященных источникам права и правам церковных лиц и должностных лиц; тридцать шесть causae, или отдельных случаев, рассматриваемых в свете канонов; пять «расхождений» (distinctiones), касающихся богослужения и таинств. Грациан не просто собрал все законы, он попытался их разъяснить и согласовать между собой, используя антитетический метод «Да и Нет» Абеляра, но не делая акцента на самих противоречиях в попытке примирить их любой ценой. Соответствуя интеллектуальным веяниям эпохи, эта книга сразу нашла успех как в качестве учебника, так и в качестве справочника. Хотя «Декрет Грациана» не был официально признан церковью, он стал авторитетным источником и составил первую часть «Свода канонического права» (Corpus Juris Canonici). До Грациана каноническое право было подчинено богословию. Теперь же, имея свой собственный авторитетный источник, оно обрело полную независимость, так что Данте поместил Грациана в «Рай» вместе с Петром Ломбардским – парижским богословом, чьи «Сентенции» следовали грациановскому методу.
В отличие от римского права, каноническое право не ограничивалось замкнутым сводом законов и продолжало расширяться усилиями законодателей и судей. Самый активный законодатель XII века, Александр III, папа римский в 1159–1181 годах, сам был канонистом. Еще будучи профессором в Болонье, он написал так называемую «Сумму магистра Роланда» (Summa Magistri Rolandi) – один из первых комментариев к «Декрету Грациана» среди множества других. Декреталии от его имени и от имени его ближайших преемников издавались в таком количестве, что Стефан из Турне между 1192 и 1203 годами сравнил их с непроходимым лесом. Лес оставался непроходимым до тех пор, пока эти декреталии не были тематически распределены в так называемом «Собрании пяти книг», изданном около 1190 года и легшем в основу «Декреталий Григория IX» 1234 года, которые, в свою очередь, составили вторую часть «Свода канонического права» (Corpus Juris Canonici). Между тем каноническое право стало предметом университетской программы наряду с римским. Поэтому многие студенты сочли целесообразным получать степени по обоим предметам в качестве «доктора обоих прав» (J.U.D. или LL.D.), и один и тот же профессор мог читать лекции по обеим дисциплинам. В университетах и за их пределами каноническое право параллельно создавало свою литературу в виде глосс, сумм и прочих трактатов, нашедших свое место на полках библиотек. Глоссы составляли все более активно, и уже Данте сетовал, что «слово божье и отцы забыты»[144]. Знание канонического права также способствовало карьерному росту, потому что административная и судебная роль церкви в XIII веке продолжала усиливаться. Занятие каноническим правом было заклеймено как прибыльная профессия, ради которой люди бросали более высокое, но менее доходное дело – богословие.