Сара Мерсер: Мы позвонили Тайсон-Нилам, и те признались, что тоже никогда не занимались с ней сексом. Они решили завести ребенка, потому что рассчитали: это обойдется им дешевле, чем еженедельные встречи с Эхо.
Эхо Лоуренс: Вот послушайте: я ехала домой, радуясь хотя бы тому, что не получу штраф за нарушение комендантского часа и не буду ругаться с каким-то охотником из глубинки за его разбитое крыло, — и тут вижу оленя. Машина съехала с улицы и стоит в проезде около фаст-фуда. Водитель опустил окно, высунул бородатую морду и гавкает что-то в микрофон. Во флуоресцентном свете машина как будто покрыта пятнами ржавчины. Краска поцарапанная. Почти вся желтая, как моча, только дверь водителя голубая, а крышка багажника — бежевая. Я останавливаюсь и жду.
Из окошка высовывается рука с белым пакетом. Водитель дает руке несколько банкнот. Еще секунда, и желтая машина съезжает с тротуара на дорогу. Но я снова у него на хвосте. Плотно застегиваю ремень на бедрах. Еще чуть-чуть, и мой передний бампер врежется ему в задницу. Я глубоко вдыхаю. Закрываю глаза и изо всех сил нажимаю на педаль газа.
И опять, блин, ничего! Он рванул вперед и давай лавировать среди машин, да так быстро, что задница мертвого оленя машет мне хвостом.
В погоне я забываю, что у меня парализована рука и нога. Я забываю, что половина моего лица не улыбается. В погоне за ним я не сирота и не девушка. Я не Ночная из убогой квартирки. Задница оленя пляшет в потоке машин, и это все, что я вижу.
Впереди включается красный. Желтая машина включает тормозные огни и собирается повернуть направо. На секунду олень пропадает из виду. Я поворачиваю за ним. И там, в тихом переулке, без свидетелей и полиции, я закрываю глаза и... ба-бах!
Этот звук... Этот звук до сих пор звучит у меня в голове! Время, застывшее навсегда. Жалею только, что не сгрузила через порт погоню и нападение, но я все равно никогда их не забуду.
Я врезалась в него так сильно, что олень слетел с крыши. Веревки порвались, олень распался на куски. Живот разорвался пополам. А внутри вместо крови и кишок... белое. Чисто белое.
Водитель распахивает дверь и вылезает наружу. Бородатый. Камуфляжный жилет — стеганый и огромный. «Уши» болтаются. Идет ко мне.
Я говорю:
— Ваш олень, блин... Он же ненастоящий.
А он:
— Конечно, ненастоящий!
Я спрашиваю:
— Он... пенопластовый?
Оказывается, что олень — это мишень для охотников-лучников.
Охотник меня спрашивает:
— Где, блин, твой флаг? — Заходит за мою машину, смотрит на номер. — Я уж точно заявлю о твоих фолах... без флага... удар гораздо сильнее... много фолов.
Кэнада Мерсер: Мы так и не дошли до экспериментов с ремнями и полицейскими формами. На Рождество мы спросили Эхо, что бы она хотела получить от Санта Клауса, и она сказала:
— Большой фаллоимитатор.
Но мы сложились с Тайсон-Нилами и еще несколькими парами и купили ей машину. Водитель из нее, наверное...
Эхо Лоуренс: Это долбаное мелирование! Не могла дождаться, пока оно сойдет!
Сара Мерсер: У меня навсегда пропало желание есть соус тартар.
22 — Прошлое
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса (Историка): Что до меня, причина моего участия в автосалках проста: я ценю свою жизнь. Я души не чаю в друзьях и близких. Я дорожу здоровьем и всеми способностями своего уже немолодого, но еще не дряхлого организма.
Я считаю себя невероятно везучим человеком, и все же бывает всякое. В нашей стране ежегодно становятся жертвами убийц шестнадцать тысяч человек. За то же время в автокатастрофах погибает около сорока трех тысяч.
Всякий раз, когда я за рулем, все, чем я дорожу, могут у меня отобрать. Вырвать из рук в мгновение ока без суда и следствия. В автомобиле каждые несколько секунд в дюйме от тебя проносится смерть. Всякий раз, когда навстречу мне едет другой автомобиль, меня могут подвергнуть пыткам, каких не применил бы ни один диктатор. Тот водитель, быть может, всю жизнь жрал гамбургеры, и когда его машина встречается с моей, его заплывшее жиром сердце отказывает. Ослепнув от боли, он хватается за грудь. Автомобиль заносит и ударяет о мой; я врезаюсь в другую машину, в бензовоз, в ограждение — или падаю с отвесной скалы.
И хотя всю жизнь я отказывался от калорийных десертов и по вечерам бегал трусцой, несмотря на всю мою осторожность, умеренность и самодисциплину, я попал в ловушку, в капкан из стали и алюминия. Мое тело пронзили тысячи осколков стекла. Моя кровь с пониженным уровнем холестерина бьет из меня горячими фонтанами.
Все мои старания насмарку. Что жертва инфаркта, что я — мы оба одинаково мертвы.
Бывает всякое.
Эхо Лоуренс начала играть в автосалки, чтобы победить свое прошлое. Мистер Даньян — чтобы самому пережить нечто реальное вместо записей чужих приключений, которыми он развлекался всю жизнь. Отважусь предположить, что Рэнту Кейси просто нравится быть с людьми. Ну а я пришел к автосалкам, потому что всякое бывает. Люди, которых любишь, могут погибнуть. Все, что ценишь, не вечно. Я должен это принять и смириться.
Айрин Кейси (мать Рэнта): Припоминаю, что где-то в это время пришло письмо от Бастера. В конверте был снимок, где он целует какого-то незнакомого мальчика. Я и не знала, что думать. На другом снимке Бадди был в рубашке и галстуке, собирался на свадьбу друга, и Честер сказал, все-таки есть надежда. Бадди написал, что работает в фирме по уничтожению вредителей и что у него есть своя квартира. Еще он собирается полечить зубы, а одна знакомая девушка учит его йоге. Девушка — слава Богу!
Мы написали, что в церкви про него спрашивала Кэмми Эллиот. Она как раз вылечилась от бешенства. На случай, если он и его новые приятели плохо кушают, я послала ему сливочной помадки. Его любимой: чтоб было много грецких орехов и канцелярских кнопок.
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса: До того, как был введен Федеральный закон об эффективном использовании инфраструктуры — сокращенно закон ЭИИ, который тут же прозвали «Эй», — транспортники искали способы, как заставить дорожную сеть вместить больше транспорта. В первую очередь они стали изучать нарушения транспортного потока: как легкое столкновение вызывает цепную реакцию, от которой в пробке оказываются все машины до самого горизонта? Многое из того, что я пишу, вам придется принять на веру. Вопреки Закону о свободе информации никто не подтвердит такие конфиденциальные сведения. Опытные государственные машины официально нигде не упоминаются. На бумаге этот проект называется «Моделирование эффекта инцидентов».
Айрин Кейси: Еще Бадди присылал фотографии друзей. Девушка — на вид совсем больная. Одна рука у нее, о боже, как клешня богомола! Крошечная такая, кисть притянута к груди. В маленьких пальцах зажата розовая бейсбольная бита, такая длинная, что верхний конец лежит на плече. Она сидит на ковре скрестив ноги и второй, нормальной рукой как будто трет биту наждачкой. А на других снимках мажет эту розовую биту обувным кремом. Ну уж нет, на моем ковре такую грязь она разводить не будет!
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса: Моделирование эффекта инцидентов фактически сводилось к тому, что инженеры-транспортники брали из государственного резерва старые машины без номеров и в час «пик» намеренно сталкивались друг с другом на оживленных транспортных артериях. Проект позволял одним выстрелом убить двух зайцев: во-первых, устаревшие четырехдверные седаны отправлялись на свалку, предварительно послужив на благо человечества. Во-вторых инженеры набирали видеоматериалы о реакции водителей на произошедшую неподалеку аварию.
Благодаря ограничению скорости аварии не причиняли большого вреда, разве только краска лупилась или металл мялся. Однако на видео заметно явное замедление движения на дороге. Вуайеризм — печально известный и неприятный эффект зеваки.
Д-р Бреннен Бенворт (дантист): Согласно нашим записям, Бастер Кейси посещал кабинет один раз. Моя гигиенистка до сих пор не может забыть его зубы — более страшной окраски она не видела. Мистера Кейси направил к нам наш давний пациент и любимец клиники — молодой человек по имени Карл Вэксмен.
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса: Всякие тонкокожие активисты и любители совать нос не в свое дело жалуются на дорожные сводки «Авторадио». На передачу «Дорожные картинки» с лозунгом: «Мы знаем, что нужно зевакам...» Естественно, за этой радиопередачей стоит министерство транспорта. Транспортники хотели выяснить, станут ли водители глазеть на аварию, если будут точно знать, что увидят. Если радиоведущий расскажет самые мрачные подробности, не перестанет ли движение замедляться?
Транспортники прослушивают радиочастоты «скорой» и передают все мрачные подробности ведущему. Слушатели в большинстве своем обожают эту передачу. Людям очень нравятся автокатастрофы: можно глянуть одним глазком, а можно смотреть долго и всласть.
Эхо Лоуренс (автосалочница): Да, я хотела, чтобы Рэнт занимался йогой перед автосалками. И всем советую, чтобы сохранить гибкость и избежать травм. Йога и растяжка. Я показала ему позу собаки головой вниз и позу кролика. Когда мы учили позу лучника, Рэнт спросил меня о «наемном убийце», с которым связалась Тина Самсинг, — ее бойфренде Карле Вэксмене. Рэнту очень понравились зубы этого придурка.
Тина Самсинг (автосалочница): А мне по барабану, что говорит полиция! Вэкс этого чудака не убивал!
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса: Задолго до того, как возникли автосалки в современном виде, транспортники начали друг друга «осаливать». На видео показано, что в каждой машине обычно сидели четыре человека: один за рулем, второй следит за видеозаписью, остальные высматривают такие же побитые серые машины. Все автомобили одного и того же образца: четыре цилиндра, автоматическая коробка передач, тройные ремни безопасности и большая табличка «Не курить!» на приборной панели.