; эту картину Ренуар видел в 1892-м в мадридском Прадо. Сюжетом Рубенсу послужил греческий миф о начале Троянской войны: Парис, смертный юноша, должен выбрать прекраснейшую из трех обнаженных богинь – Афродиты (Венеры), богини красоты и любви, Афины (Минервы), богини мудрости и войны, и Геры (Юноны), богини женщин, брака и деторождения, царицы богов. В отличие от рубенсовского Париса, который еще не сделал свой выбор, у Ренуара он изображен протягивающим золотое яблоко Афродите[1055]. Ренуар, как и Парис, выбирает красоту в творчестве и любовь к многочисленным друзьям. В том же 1908 году Ренуар создал еще ряд произведений на чувственные классические сюжеты – например, «Оду к цветам», которая служит отсылкой к стихотворению древнегреческого поэта Анакреона[1056]. В 1909-м он изобразил богов, возлежащих около реки, которые заставляют вспомнить мраморные статуи Парфенона[1057].
Оригинальность в рамках традиции позволяла Ренуару мысленно приобщиться к сонму художников прошлого, которыми он восхищался. Но одновременно он нуждался в обществе своих современников, а также в помощи друзей и слуг. Чтобы писать свои радостные картины, Ренуар должен был работать в компании других, причем не важно, что он изображал – людей, пейзажи или натюрморты. Поскольку состояние его ухудшалось, визиты к друзьям сделались затруднительными, оставалось ждать, что они приедут к нему сами. Он пишет Ривьеру с юга Франции: «Больше всего я боюсь одиночества; даже под этим прекрасным солнцем я все равно одинок»[1058]. Примерно тогда же, в середине ноября 1908 года, он пишет другому другу: «Пустота в доме сводит меня с ума»[1059]. Борясь с одиночеством, Ренуар всегда радушно приглашал друзей приезжать к нему в гости и оставаться подольше. Если в его жилище имелись свободные комнаты, он селил гостей там, если нет, они останавливались в ближайшей гостинице, пока в доме у него не освобождалось место. Это видно из его записки 1903 года, адресованной Малек: «Дом полностью занят, но рядом в гостинице „Савурнен“ есть номера. Впрочем, это лишь на несколько дней. Как только Пьер и жена уедут, освободится место»[1060].
Помимо общества, Ренуар нуждался во множестве людей, которые помогали ему справляться с бытом: одеваться, умываться, есть, готовить и укреплять на коленях палитру, вкладывать кисть в малоподвижные пальцы. Он непрерывно курил, кто-то должен был помочь ему зажечь сигарету, вложить в руку, а потом вынуть, когда он возвращался к работе. У них с Алиной был внушительный штат прислуги – некоторые слуги путешествовали вместе с ними, другие постоянно работали в каком-либо из домов семейства Ренуар. В июле 1908 года Ренуар писал Алине: «Большая Луиза прислала письмо, что она в твоем распоряжении. Пишу Клеману, что ты, возможно, приедешь во вторник. Напиши им и сообщи свои планы. Если по дороге собираешься заехать в Эссуа, я тебя там встречу. С любовью к тебе и детям»[1061]. Среди их общей прислуги были горничные, поломойки, прачки и шофер Пьер Рикор по прозвищу Баптистен. Как уже говорилось, самой преданной служанкой Ренуара была Габриэль. Кроме того, иногда, уезжая на юг, он брал с собой кого-то из парижских работников, чтобы они помогли ему обустроиться. Например, Жоржетта Дюпюи, горничная по прозвищу Булочница (муж ее был пекарем), сопровождала Ренуара в Кань в 1908 году, но вскоре вернулась обратно в его парижскую квартиру, где тогда жил Пьер[1062].
Чтобы было где разместить растущий штат прислуги, родных и друзей, в 1898 году Алина купила амбар рядом с их домом в Эссуа и соединила два этих здания[1063]. На эти работы ушло несколько лет. После их завершения получился дом, где на первом этаже находились гостиная, кухня и мастерская Ренуара, а на втором – четыре спальни, в том числе его и Алинина. На верхнем этаже было три комнаты, из них как минимум одна предназначалась для прислуги. В доме был водопровод и санузел с септиком. Кроме того, была и маленькая уборная во дворе. Впоследствии Ренуару построили двухэтажную мастерскую в саду, а ту, что была в доме, переоборудовали в столовую.
В 1907 году, когда эти переделки в Эссуа были завершены, Алина решила, что она хочет квартиру поизысканнее в Париже. Понимая, что муж, скорее всего, воспротивится, она решила не посвящать его в свои планы; вместо этого она привлекла к процессу друга и заказчика Ренуара Мориса Ганья. Ганья был зятем Поля Галлимара, состоятельным молодым человеком, поначалу работавшим в сталелитейной промышленности, но в 1902 году, после того как он заболел малярией, жена убедила его отойти от дел и заняться коллекционированием. В 1905 году Ганья напрямую приобрел у Ренуара 12 работ за 20 тысяч франков, а в итоге собрал около 160 его произведений[1064]. Поскольку многие бывшие патроны Ренуара недавно умерли – Маргарита Шарпантье в 1904-м, а Жорж Шарпантье и Поль Берар в 1905-м, – художник рад был появлению такого страстного поклонника. В 1906 году Ренуар написал портрет сына Ганья Филиппа в возрасте двух лет[1065]. Зная, что у Ренуара тоже есть маленький сын, Ганья в том же году прислал Коко подарок на Рождество. Ренуар пишет в ответ: «Дорогой месье Ганья, вчера вечером Коко получил прекрасного игрушечного Буффало Билла – его привезли в самый подходящий момент, и он вызвал взрыв восторга. Поскольку жена в Париже, а сам я передвигаться не в состоянии, я мог подарить ему только игрушки из Каня… Благодарю Вас, что вспомнили о Коко и доставили ему такую радость»[1066]. В 1909 году Ганья заказал две большие картины к себе в столовую: «Танец с тамбурином» и «Танец с кастаньетами»[1067].
Будучи в эти годы основным покупателем работ Ренуара, Ганья познакомился с его женой и детьми. Именно поэтому в 1907 году Алина сочла возможным связаться с ним напрямую и попросить, чтобы он помог ей подыскать в Париже новое жилье. Ганья сумел найти квартиру, которая пришлась Алине по вкусу, на бульваре Малерб в Семнадцатом округе, на северо-западе Парижа. После этого он, видимо, написал Ренуару в Кань, испрашивая его согласия. Ответ художника сохранился: Ренуар, ничего не знавший о намерениях Алины, остудил их прыть, написав: «Пожалуйста, подождите»[1068]. Несколько недель спустя он отправил Ганья еще одно письмо: «Только сейчас я понял, насколько эта квартира неудобна. Домохозяин заставит меня подписать договор, которым я дам согласие на старосветски-буржуазный образ жизни. Я этого сделать не могу, потому что у моей двери будут постоянно сновать заляпанные краской натурщики, туда будут втаскивать ящики с холстами и пр. Консьерж будет недоволен, домохозяин укажет мне на дверь, и нам снова придется переезжать… В любой среде нужно соблюдать правила жизни, а я раньше об этом не подумал… Посему передайте моей жене, что домохозяин не хочет сдавать жилье художнику. Тем самым мы избежим ненужной переписки и бессмысленных обсуждений»[1069]. Алина попыталась устроить переезд за спиной у мужа, но и Ренуар обвел ее вокруг пальца, уговорив Ганья отказаться от квартиры и избежав тем самым прямой конфронтации с женой. Эта неспособность услышать друг друга после семнадцати лет брака отражала продолжающееся убывание взаимного доверия.
Ренуар не дал Алине купить изысканное жилье в Париже, однако они оба сходились в том, что им нужен постоянный дом на юге. Прожив почти десять лет в съемном жилье на Лазурном Берегу, в июне 1907 года они решили приобрести собственный дом на участке в два гектара в Кане – это место называлось Коллет (что означает «Всхолмья»). Коко, когда ему было шестьдесят, писал об этой покупке: «28 июня 1907 года было скоропалительно принято решение приобрести участок у мадам Арман [за 35 тысяч франков]. Тут же началась перестройка дома, и осенью 1908-го в нем уже можно было жить. Мать одержала победу. Она осталась очень довольна. Наконец-то у нее был подходящий дом. А самое главное, она могла больше не завидовать мадам Деконши[1070]… и даже получила право называть себя селянкой! Отец радовался меньше. Дом ему не очень понравился. Слишком большой. Он его подавлял. Отец очень хотел сохранить репутацию простого человека. Не нужно ему было ни „виллы“, ни „сада“. Однако для него это были вещи второстепенные; на кронах олив играл свет»[1071].
На участке Коллет росло множество оливковых деревьев. Однако сам сельский домик совсем не подходил больному Ренуару, и они с Алиной наняли архитекторов и строителей для создания нового дома с мастерской в саду[1072]. Пока шли работы, семья жила поблизости, строительство виллы завершилось к середине ноября 1908 года, о чем Ренуар радостно сообщил Дюран-Рюэлю[1073]. На просторном первом этаже находились гостиная, столовая, кабинет, кухня и три спальни. На втором – комнаты всех пятерых членов семьи, а также две мастерские. Как и в перестроенном доме в Эссуа, тут имелись все новейшие удобства – электричество, горячая вода, канализация. Кроме того, как и в Эссуа, дом был рассчитан на множество гостей: через год Ривьер напишет из Коллет, что, помимо Ренуаров, в доме ночевало еще шесть-семь человек