[1597]. Коллекционер из Филадельфии Альберт Барнс не только был большим поклонником живописи Ренуара, но и стал приобретать керамику Жана. В июне 1922 года Барнс купил 42 предмета из глазурованного фаянса – они и по сей день находятся в Фонде Барнса[1598].
В 1917-м, за год до возвращения Жана в Коллет, шестнадцатилетний Коко определился с тем, что керамика станет делом его жизни. Как мы помним, Ренуар начал свою трудовую деятельность в возрасте 13 лет – тогда он копировал на тарелки картины Буше[1599]. Любовь к ремеслу он пронес через всю свою жизнь и не только написал в 1911 году прочувствованный трактат о Ченнино Ченнини, но и сам вернулся к росписи по керамике. В статье 1914 года Аполлинер пишет: «Ренуар – величайший из ныне живущих художников, целый легион торговцев и коллекционеров с нетерпением дожидается даже проходных его работ… любит для развлечения расписывать горшочки, сохраняя всю свежесть своего таланта для своих картин»[1600]. В статье 1948 года Коко пишет: «Я выбрал себе профессию, которая позволяла оставаться рядом с отцом: керамику» – тем самым младший сын выполнил пожелания отца, а заодно облегчил ему существование в последние два года жизни. Ренуар общался с сыном как «мастер, который говорит с подмастерьем». Коко так рассказывает о своей «учебе»: «В середине дня отец всегда отрывался от живописи и работал со мной. Он заставлял меня рисовать контур вазы и заполнять его декоративными мотивами… Он был доволен и рассказывал о том, как в молодости работал художником по фарфору, о первых профессиональных трудностях»[1601].
В воспитании Коко отсутствовал один элемент: стабильность – и это отличало его от братьев. Пьер учился в пансионе, у Жана была няня Габриэль, Коко же не только постоянно мотался между Парижем, Эссуа, Канем и Ниццей, но при нем никогда не было постоянного взрослого спутника. Его растили сменявшиеся горничные, натурщицы и домашние учителя. Подростковые его годы прошли еще более беспорядочно, отчасти из-за начавшейся войны. В тринадцатилетнем возрасте ему пришлось за девять месяцев пережить сразу три несчастья: ранение Пьера в руку, Жана – в ногу, а также внезапную смерть матери. Неудивительно, что Коко тянулся к отцу и стал его подмастерьем. Кроме того, Коко помогал отцу и в другом – Жорж Дюран-Рюэль пишет Ренуару: «Если у Вас не будет времени мне написать, не попросите ли Клода поделиться новостями о Вашей поездке?»[1602]
Малек Андре и Андре Хешлинг (известная как Деде) в гончарной мастерской в Коллет. 1920. Желатино-серебряная печать. Пон-Сент-Эспри, художественный музей Сакре-дю-Гар
Пожилой немощный Ренуар был слишком озабочен своим здоровьем и благополучием Жана, находившегося на опасной военной службе, что почти не оставляло сил на Коко. Ренуар тешил себя иллюзиями, что у мальчика все хорошо. В январе 1916 года он пишет Андре: «У Коко все хорошо. Он совершенно счастлив. Только тем и занимается, что носится по окрестностям»[1603]. На фотографии этого времени Коко запечатлен босым, с ружьем в руке – он стоит рядом с отцом[1604]. Через пять месяцев Ренуар напишет Воллару из Эссуа: «Коко счастлив. Ловит форель»[1605].
Ренуар не осознавал, что у Коко далеко не все в порядке, но за мальчика переживали его крестная и крестный. Крестная Мелина Менье (урожденная Ренар) вместе с мужем Клеманом следила за домом Ренуаров в Эссуа во время их отсутствия (об этом говорилось в пятой главе). Мелина не решалась поговорить с Ренуаром про своего крестника, хотя ее и тревожил сделанный им выбор профессии. В апреле 1917 года ее муж пишет Гино – он считал, что это единственный человек, который достаточно близок к Ренуару, чтобы помочь: «Из Вашего письма я понял, что Клод будет сам решать, что ему делать в жизни. На самом деле, у него еще есть время, и я полагаю, что Вы могли бы дать ему хороший совет. От отсутствующих братьев и обездвиженного отца советов ждать не приходится. [Коко] недавно написал крестной, рассказал подробнее о своей работе: что ему строят печь, чтобы обжигать в ней расписные тарелки. Попытайтесь уговорить его получить профессию, которой можно зарабатывать»[1606].
Наброски маслом для глазурованного фаянса – тарелки и кувшин. Ок. 1916. 31×17,8 см. Частное собрание
Что касается крестного Коко, Андре, его больше беспокоило поведение юноши. В декабре 1916 года, приехав к Ренуару в Кань погостить, Андре высказал свои тревоги в письме к Жоржу Дюран-Рюэлю: «Не знаю, хватит ли у нас (со мной жена) мужества остаться надолго. Юный Коко ведет себя совершенно безобразно, а мы выглядим его сообщниками, потому что не решаемся предупредить Ренуара об опасностях такого воспитания. С другой стороны, жестоко было бы волновать несчастного, когда его дни сочтены»[1607]. Через несколько дней Андре снова пишет Жоржу Дюран-Рюэлю: «Лично меня крайне тревожит то, что происходит вокруг этого бедняги Ренуара. Мы не знаем, оставаться нам или нет. Тут очень неспокойно. Не уверен, что долго тут выдержу»[1608]. Но, понимая, что Коко слишком зарвался, Андре, как и Мелина, не нашел в себе сил поговорить начистоту с Ренуаром. С одной стороны, он боялся, что художник в любой момент может умереть, а с другой – всегда тушевался в присутствии своего знаменитого друга. Да, Андре беспокоило запущенное воспитание Коко, однако своим обязанностям крестника Коко он предпочел дружескую верность Ренуару и так и не обсудил с ним проблему.
Андре и Малек считали себя не вправе огорчать Ренуара еще и потому, что в тяжелые военные годы он взял их к себе в дом. Ренуар, который считался национальным достоянием как «величайший из ныне живущих живописцев»[1609], меньше других страдал от скудости военных лет и предоставил супругам Андре кров и еду. В ноябре 1916 года Андре объяснял Дюран-Рюэлю: «Мы едем в Кань к Ренуару, который любезно предложил нам свое гостеприимство. Помимо того что нам очень приятно его общество, он выручил меня в трудный момент. В Лодане нет ни дров, ни угля, да и света почти нет! Можете себе представить, каким угнетенным я ощущаю себя в этих условиях»[1610]. Ренуар в свою очередь чувствовал себя гораздо лучше в компании друзей – в том же письме, где речь идет о проблемах с Коко, Андре пишет Жоржу Дюран-Рюэлю: «Я провел с Ренуаром около двух недель. Когда я приехал, он болел гриппом, лежал в постели в очень мрачном настроении. Однако он быстро поправился и через 2 или 3 дня после моего приезда уже спустился вниз и приступил к работе. Пишет он совершенно великолепно»[1611]. Ренуар, в свою очередь, сообщает Жоржу в январе 1917-го: «Здесь Андре с женой, у меня приятная компания»[1612]. (Как раз в это время Ренуар посоветовал Андре принять должность музейного хранителя в Баньоль-сюр-Сезе[1613].) Проведя у Ренуара три месяца, супруги Андре уехали из Коллет в начале марта[1614]. Через три месяца Андре снова приехал в Кань и провел с Ренуаром еще четыре дня[1615].
Будучи благодарным клиентом Дюран-Рюэлей, Андре опасался, что Ренуар с большей, чем раньше, легкостью поддастся на посулы других агентов, – в июне 1917 года он пишет Жоржу Дюран-Рюэлю: «Бедняга Ренуар настолько слаб, что, как я вам уже говорил, не способен противостоять даже малейшему нажиму со стороны тех, кто его окружает, иными словами, тех, кто будет у него брать, а потом брать снова, день за днем. Этой зимой я несколько раз наблюдал это своими глазами»[1616]. Вряд ли бы Ренуару понравился намек на то, что духом он слаб так же, как и телом, однако он, скорее всего, так и не узнал о тревогах Андре, который неизменно относился к старшему товарищу с любовью и уважением.
Андре демонстрировал свою преданность Ренуару, проводя с ним время, а также регулярно создавая его живописные и графические портреты[1617]. Кроме того, молодой художник начал работать над книгой о Ренуаре, куда вошла большая статья, а также репродукции 35 работ, которые Ренуар хранил у себя в мастерской. Андре пишет Дюран-Рюэлю: «Я закончил короткое предисловие о Ренуаре, про которое Вам говорил. Прочитал Ренуару, он, кажется, очень тронут»[1618]. В мае 1919 года книга Андре была опубликована в издательстве Кресса в серии «Современные тетради». Просмотрев ее, довольный Ренуар написал: «Дорогой друг, прочитав Ваше предисловие, увидел в нем только одно: оно проникнуто не только дружбой, но и любовью. Никто больше не стал бы обо мне так писать. Вы видите меня в розово-золотом свете, но уж таков Ваш взгляд. Не мне жаловаться на то, что невеста слишком красива. Ренуар»[1619].
Ренуару повезло, что у него были молодые крепкие друзья, вроде Андре, поскольку те его приятели-импрессионисты, кто еще был жив, успели состариться. Дега скончался 30 сентября 1917 года в возрасте 73 лет. В последние годы он полностью ослеп и работать не мог. Ренуар выразил свои чувства по этому поводу в письме к их общему агенту Дюран-Рюэлю: «Получил письмо и телеграмму с сообщением о смерти Дега. Это облегчение и для него, и для тех, кто был с ним рядом. Любая смерть лучше такой жизни»