берутся, опросят кассирш, предъявят фото. Тогда трюк с билетами на разные направления хоть немного осложнит им жизнь. Выбрав путем подбрасывания монетки, куда ему ехать, он сел на ближайший шедший в этом направлении автобус и сошел гораздо раньше того места, до которого он купил билет. А дальше направился уже опять с помощью авто-стопа. Проделав подобные пересадки еще несколько раз, он конце концов оказался в этой Богом забытой дыре на окраине страны. Почти без денег и без идей, что ему делать дальше. Удивительно, почему его преследователи до сих пор не "повесили" на него какого-то обвинения, достаточного для того, чтобы подключить к его розыскам полицию. Единственным логичным объяснением было лишь то, что им тоже не очень хотелось, чтобы он попал в руки органов власти и успел рассказать, а то и продемонстрировать (а что его ноутбук с ним, они наверняка уже выяснили) то, что ему удалось обнаружить в играх РЕОЛа. А вдруг среди полицейских найдутся те, кто ему поверит? И видимо, даже минимальный риск разглашения этой информации был для его таинственных преследователей пока неприемлем. Что давало Ли отсрочку, а может быть и шанс успеть покинуть страну.
Он думал о том, как нелепо повернулась его жизнь, заставившая его, уже не мальчишку, повторять бесполезные авантюры юности. Безумно хотелось курить, к тому же у Ли уже развилась паранойя. За улыбками продавщиц в магазинах ему мерещились клыки хищников, готовых сразу после его ухода позвонить и сдать его.
Еще несколько часов, и ему нужно будет выехать и отсюда, внезапно решил он. Нельзя оставаться в одном месте. Нужно убегать, петлять, путать следы! Пускай попробуют, поищут его по всей стране! А еще лучше пробраться поближе к границе и суметь драпануть сначала в Мексику, а оттуда куда-нибудь в Венесуэлу, где не очень то жалуют американцев. И хотя он тоже американец, там он сможет попросить политического убежища, достаточно начать аргументировано разоблачать происки мирового империализма, который даже компьютерные игры поставил на службу злобным политиканам, которые так и норовят любую вещь использовать для подчинения себе всего человечества. Но до этого надо было еще дожить, сейчас надо непрерывно менять места своего нахождения. Благо, хоть немного денег у него пока еще есть. С этого момента его мысли опять вернулись к рассмотрению различных вариантов развития будущего. Ну а если ему не удастся убежать из США, что тогда? Придется забраться в какую то нору поглубже и подождать, пока кто-нибудь не разберется с "РЕОЛ'ом" и их идиотскими игрушками. Что он будет делать, когда кончатся деньги, он пока обдумал лишь в общих чертах, поскольку подсознательно он боялся об этом думать, в глубине души понимая, что слишком отвык от работы грузчика или маляра. А на приличную работу его без удостоверения личности и медицинской страховки не возьмут даже в Мексике или Венесуэле. Или придется доказать свои способности программиста или хакера, а значит "засветиться", чего он сейчас хотел меньше всего на свете.
Ли отогнал неприятные мысли о будущем подальше и, рухнув на продавленную кровать, закрыл глаза. Может быть, удастся немного поспать прежде, чем снова куда-то ехать и идти, постоянно опасаясь погони.
А дождь за окном все продолжал идти, и под его шум Ли незаметно уснул.
Глава 5.
(К чему приводят совещания в верхах-2)
18. РФ. Москва, одно из небольших кафе в центре города.
Николай Николаевич Бажанов, немолодой, серьезный и от всего уставший бизнесмен, бывал в этом кафе не часто. Хотя очень об этом жалел - посетителей здесь всегда немного, цены удивляли своей демократичностью, а кофе был более чем приличным. "Старею... а времени нет, даже расслабиться не успеваю, с друзьями встретиться..." - с тоской думал Бажанов, лениво разглядывая немногочисленных, несмотря на выходной день, посетителей кафе. Как раз ради встречи со старым приятелем, Василием Васильевичем Головачевым, полным тезкой известного российского писателя-фантаста, Бажанов отложил все свои дела.
Дружба их, когда-то такая крепкая, постепенно увяла с тех пор, как лет десять назад Бажанов занялся бизнесом, разбогател, перевез свою красавицу жену и пятилетнего сына из маленькой квартиры на окраине в более престижный район. Сначала перезванивался со старым приятелем, говорил о работе, но ответных откровений не выслушивал, потому что Головачев о своей работе, судя по его еще школьным увлечениям, связанным с физикой или математикой, не распространялся, да Бажанов и не особенно интересовался. Вскоре Головачев и сам куда-то переехал, не оставив адреса, и его следы в огромном городе затерялись. Не сказать, чтобы Николай сильно из-за этого расстраивался - слишком со многими хорошими людьми успела развести его жизнь, и никакой трагедии в этом он не видел.
Бажанов нетерпеливо посмотрел на часы. Хотя до назначенного времени было еще несколько минут, бизнесмен нервничал. Не успокаивали ни уютная атмосфера, ни тихий щебет какой-то влюбленной парочки за соседним столиком, а ведь обычно подобные вещи приводили его в сентиментальное настроение. С тех пор как начало твориться что-то неладное с его сыном многое изменилось.
Бажанов не был особенно внимательным отцом, с сыном виделся мало, работая буквально с утра до ночи, чтобы обеспечить мальчишке беззаботное детство и задел на будущее. Сашка всегда был предметом отцовской гордости. Высокий, спортивный, не гений, конечно, приходилось это признать, но ведь и сам Николай в школе сроду по серьезным дисциплинам выше четверок ничего не получал. При этом Сашка был отзывчивым и добрым мальчиком, не задирался, дразнить более слабых считал позорным, хотя и трусом не был - если что, от драки не убегал, мог и за себя постоять, и за обиженного. "Пусть парнишка звезд с неба и не хватает", - думал Николай. - "Зато сердце у него на месте. И руки золотые. А насчет того, чтобы высшее образование получить, работу приличную найти - так у него на это отец есть. Уж пристрою его куда-нибудь..."
Когда пять лет назад родилась Лика, Сашка держался молодцом - не ревновал и не обижался на родителей за недостаток внимания. Наоборот, он привязался к сестренке так, что матери и отцу оставалось только удивляться. Он ни разу не прикрикнул на нее, не обидел, зато постоянно таскал ей сладости, мастерил всякие безделушки, защищал ее от всех и вся. В общем, образцово-показательный старший брат. Правда, в последнее время Сашка стал уделять Лике меньше внимания, что заметил даже вечно занятый Никой Николаевич. Но поначалу это его не насторожило. Понятно - парню уже пятнадцать лет и, конечно, у него появились новые интересы. Вот только, проводя все время на работе, Николай не знал, что интересы его сына сосредоточены теперь исключительно на новом компьютере, к которому больше никто из домашних не допускается. На все попытки жены поговорить с Николаем об этом, Бажанов только отмахивался - ну что такого, что парень играется и серфингует по инету? Пусть. В конце концов, умение работать с компьютером в наше время вещь полезная.
Но с сыном и правда что-то творилось - неделю назад Николай стал свидетелем отвратительной сцены, когда Сашка с исказившимся от ярости лицом кричал на маленькую перепуганную Лику только потому, что она не вовремя зашла в его комнату. Казалось, еще секунда и он ударит сестренку, но отец вовремя вмешался. Сашка тогда злобно посмотрел на него, что-то проворчал и заперся в комнате. Бажанову оставлялось только недоумевать, когда на двери в комнату сына успел появиться замок.
А спустя несколько дней они случайно встретились с Головачевым. Бажанов тут же узнал старого приятеля - несмотря на прошедшие десять лет, тот почти не изменился и, хотя тоже постарел, казался куда более подтянутым и крепким, чем Бажанов, чье когда-то натренированное тело начинало все заметнее расплываться, что становилось все труднее скрывать даже сшитыми на заказ дорогими костюмами.
Сначала Бажанов не хотел даже подходить и здороваться - все же слишком много лет прошло. Он по опыту знал, что подобные случайные встречи чаще всего бывают неприятны - секундная радость узнавания не искупает последующих долгих минут тягостного молчания, когда один из старых друзей сыпет дежурными вопросами, а второй, вяло отвечая, внутренне ругает себя на чем свет стоит за то, что подошел. И заканчивается все тем, что два уже абсолютно чужих человека, натянуто улыбаясь, говорят друг другу, что надо чаще встречаться, и обмениваются телефонами, чтобы никогда не позвонить. Если, конечно, не случится нужда именно в этом человеке. Захваченный подобными невеселыми размышлениями, Николай Николаевич постарался сделать вид, что не заметил старого знакомого, но тот уже узнал его и подошел сам. Как ни странно, беседа завязалась. В ответ на обычные вопросы о делах и семье, Бажанов неожиданно для себя стал жаловаться Головачеву на сына. Сначала тот просто кивал, слушая не слишком-то внимательно. Но когда Бажанов упомянул об увлечении сына компьютерными играми и о повысившейся агрессивности, Василий внезапно оживился и сказал, что им нужно обязательно встретиться и поговорить об этом подробнее. По словам Головачева, это могло оказаться обычным подростковым бунтом против родителей, но могло быть и чем-то посерьезнее. Cам Головачев чем-то таким по роду своей деятельности как раз и интересовался.. Так Бажанов оказался в небольшом кафе в центре Москвы.
Василий Васильевич Головачев, один из главных ученых Братства Стоящих у Престола, который сейчас работал над курируемым лично Владыкой Амвросием особым сверхсекретным даже для членов Братства проектом, пришел на встречу без опоздания. История Бажанова сразу его заинтересовала, а последовавший после этого разговор с Владыкой в "Заимке" вселил уверенность в том, что сын его старого друга может оказаться под влиянием компьютерных игр, разработанных Предтечами с целью выработать у молодого поколения нужные им идеалы.
Головачев энергично пожал руку поднявшегося ему навстречу Николая, заказал кофе и посмотрел на Бажанова. Тот заметно нервничал. Повторяя ошибку многих отцов, Николай прожил свою жизнь в полной уверенности, что материальное благополучие обеспечит его сыну счастливое будущее, а теперь оказывалось, что у мальчика проблемы, решить которые деньги не помогут. Более того, этими проблемами с отцом сын даже не собирался делиться, потому что Николай слишком отдалился от него, чтобы теперь пытаться наладить доверительные отношения в аварийном порядке. И осознание того факта, что ребенок вычеркнул его из своей жизни, переполняло Бажанова отчаянием. Потому что своего Сашку он, несмотря ни на что, очень любил.