- В общем штатно, только оппоненты тоже прибыли. В большом количестве. И все очень хорошо подготовленные и оснащенные. Но мы справились.
- Хорошо. Свободны.
И обратился к тем, кому пожал руки:
- Следуйте за мной.
После чего повернулся и оба вновь прибывших направились за ним. Когда встречавший приблизился к одному из стоящих в углу штабелей с ящиками, в которых, судя по этикеткам, находились "консервы грибные", весь штабель вдруг пришел в движение, открывая замаскированный люк с идущими вниз ступенями. Когда все спустились вниз, штабель над их головами вернулся на место. В скрытой под полом комнате, которая могла вместить человек десять, не было никакой мебели. Но, судя по дальнейшим действиям проводника, она здесь и не предполагалась. Встречавший подошел к одной из стен и приложил к ней руку. После чего часть нее опустилась, образовав пандус, по которому все трое вошли в кабину, похожую на лифт, только без кнопок. Пандус поднялся, бесшумно вышли из пазов раздвижные двери и сразу же лифт - а это действительно был лифт - стремительно поехал вниз.
65. Москва, исследовательский центр Братства.
"Он ещё удивляется, почему я дуюсь на весь мир. Побывал бы в моей шкуре..."
По сравнению с Днепропетровском - вообще-то не маленьким городом, сотня кэмэ с севера на юг - Москва была даже не мега-, а гиперполисом. Здесь было на что посмотреть впервые приехавшему человеку. Но Вера в окно не смотрела.
...Как пахли розы, высаженные соседом во дворе!.. Вера видела себя не той злобной волчицей, какой сделала себя за последние два года. Не той стриженой дурнушкой, над которой не смеялись в классе только потому, что она лучше всех "шарила" в программировании и компьютерных играх, и могла совершенно бесстрашно вступить в драку с любым мальчишкой. И даже не любопытным ребёнком, ещё не знавшим, что это за зверь такой - компьютер. Она видела себя такой, какой никогда не была и уже навряд ли будет - способной радоваться запаху роз, приходу лета, свисту стрижей и тихому плеску днепровской воды, накатывавшейся мелкими волнами на камни острова... Мечта. Непрожитая ею жизнь... Вера теребила в руках какой-то детективчик одноразового пользования, купленный заради убивания времени на полпути к Москве. Но сейчас она терзала мягкую обложку так, как хотела сейчас скомкать и растерзать свою нескладную жизнь. Нет, Вера не думала о самоубийстве. Ей хотелось перечеркнуть своё бесцветное прошлое и начать всё с чистого листа.
Только будет ли у неё такая возможность?
Она очень хотела верить, что да.
Вера умудрилась даже не обратить внимания на проверку, коей подвергались абсолютно все, входившие в здание ГИАП. Собственно, на не совсем обычную обстановку она обратила внимание только когда Антон привёл её в длинную светлую комнату, сплошь заставленную столами с компьютерами. Вот теперь она почуяла наконец... что? Скорее всего то, что исходило от самого Антона, и чему она не могла подобрать подходящего названия. Но здесь это "нечто" исходило буквально отовсюду.
- Странное место, - сказала Вера, поёжившись. - Не плохое. Просто странное.
- Надёжное, - уточнил Антон. - Здесь можешь быть уверена, что тебя не достанут.
Вспомнив своё приграничное похождение, Вера поёжилась. Да уж, действительно мало приятного в таком состоянии, а голова вон до сих пор время от времени взрывается болью.
- Меня прям щас начнут потрошить, или сначала дадут бутерброд? - едко поинтересовалась она.
- Конечно, сначала бутерброд, - пошутил Антон. - Только до того я тебя кое с кем познакомлю, а потом...
- Что - потом?
- Мне надо будет возвращаться.
- Так прям сразу и возвращаться? Хм... Быстро тут у вас дела делаются, - честно сказать, эта новость пришлась Вере не по душе. А почему именно - сказать не могла.
- Ну, я всё же типа как в служебной командировке. И ни в Киеве, ни в Днепре не поймут юмора, если я не вернусь вовремя к своим подопечным, - Антон при последних словах улыбнулся, и улыбка вышла немного виноватой. Будто он делал нечто малоприятное для Веры, пусть и необходимое. - Там ребята, меня прикрывая, сами рискуют... Да ты в курсе, чем и как. И я просто не имею права их подставлять.
- Ясно, - Верка отсутствующе посмотрела в стенку. - Есть такое слово - "надо". Как на войне, ей-богу.
- Почему "как"? - Антон вдруг стал серьёзным, как тогда, на вокзале.
- А, ну да. Ладно, езжай, боец невидимого фронта. Позванивай, как вспомнишь.
Это была какая-то детская, неприкрытая обида. Да и вообще не была способна Вера на сдержанность, свойственную обычным взрослым людям. Антон, кстати, весьма сомневался, что другие заядлые игроманы в этом плане чем-то отличались в лучшую сторону. "Почти полная неспособность нормально реагировать на внешний мир, - подумал он. - Да, несладко придется здешним психотехникам и тем, кому поручат с ней работать".
Полёт его мысли в самом начале был прерван появлением Одинова. Мужчины - старый и молодой - молча пожали друг другу руки. А Верка хмуро, исподлобья, посмотрела на незнакомого седого человека. Назвать его стариком у неё не повернулся бы язык. Она чувствовала в нём такую внутреннюю силу, которой позавидовали бы и молодые. Но... Она по прежнему не ждала ничего хорошего. Какие-то тайные организации, какие-то сверхлюди... Вера давно отвыкла от приятных сюрпризов судьбы.
- Познакомьтесь, Сергей Алексеич, это Вера, - Антон представил ему гостью. - Вера, это Сергей Алексеевич Одинов, твой ангел-хранитель на всё обозримое будущее.
- Вы бы не торопились складывать полномочия и сворачивать крылья, - Одинов сейчас был совершенно не склонен шутить, и сразу дал это понять. - С Украины идут не самые приятные для нас новости. Вы, конечно, провернули блестящую операцию, но засветились, как на рентгене... Мне звонили только что. Из Киева.
- Значит...
- Возвращаться нельзя.
- Но если я не вернусь, мои ребята в СБУ сами окажутся под ударом.
- С ними вопрос решим - они ведь не были прямо задействованы в операции. А на вас, дорогой Антон Владимирович, извините за уголовный жаргон, дело шьют. За нападение на какого-то тренера. С тяжелым исходом.
- Блин! - обозлилась Вера. - Ну, суки!
- Не ругайся, - ровным, ничего не выражающим голосом сказал Антон. Впрочем, такой тон у него означал примерно то же, что и ругательства Веры - гнев. - Сергей Алексеич, я не могу вот так просто взять и оставить своих ребят на растерзание охотникам. У Веры, к тому же, родители в Днепропетровске, у меня - в Запорожье. Если охотники выйдут на кого-то из них...
- Извините, но прописку менять всё равно придётся. За наших с вами коллег и родных не беспокойтесь, их прикроют. Надо будет - вывезут... Это, кстати, и к вашим родным относится, Вера, - Одинов посмотрел на девушку взглядом, который у неё проассоциировался с тем самым рентгеном. - Новые документы вам уже готовят. Живите, работайте, и ни о чём не беспокойтесь.
- Легче сказать, чем сделать, - Антон, видимо, подцепил этот ворчливый тон от Верки.
- Я тебя понимаю, - произнёс Одинов. - Все мы люди, со своими сильными и слабыми местами. Но ты, как член Братства и сотрудник "Небесного Ока", должен знать, что мы всегда продумываем подобные вещи.
- Простите, Сергей Алексеич, - Антон подавил своё волнение. - За друзей и родных боязно. Я ж лично ощутил, на что эти охотники способны!
- Ничего, прорвемся. А на каждую хитрую, хм... Ну, ты сам знаешь чего найдется. Операция прикрытия уже работает и всё будет в порядке. А вы идите-ка лучше отдохните с дороги. Оба. Завтра будет много работы.
И Антону, и Вере выделили по уютной комнатке - опять-таки в одном из этажей ниже первого. Причём намного ниже. Добираться пришлось лифтом. Зато все удобства были налицо, кроме окон... Новость, сообщённая Одиновым, "выбила из седла" обоих. Вера догадывалась о могуществе Братства, а Антон попросту знал, но отреагировали они оба как обычные ни в какие такие тайны не посвященные нормальные люди. Тут Антон снова порадовался за девушку: не всё человеческое стёрла из её души чёртова психопрограмма. Не всё. И в этом заключалась их надежда.
Ужинали они в комнате, болезненно напоминавшей Вере её гостиную. Шкаф с книгами и дисками, стол с компьютером, два кресла, круглый столик. Не было только дивана. Есть не хотелось обоим, но всё-таки по паре бутербродов уничтожили. А потом... Невозможно было не думать о дурацкой ситуации, в которую они попали. Наверняка Степаныч сейчас в больнице. И наверняка без сознания, иначе дикого обвинения не могло бы быть в принципе. Но даже очнись сейчас тренер, и дай показания, всё равно пути назад не было ни для Антона, ни для Веры.
Охотникам плевать на закон. Им нужен результат, а уж каким способом он будет достигнут - неважно. С этим тяжело смириться любому, кто не перекати-поле - существо без корней, без прошлого. Даже Вера, уже года полтора не то, что не видевшая своих родителей - не звонившая им - и та загрустила.
- Всё будет хорошо, - Антон вдруг ни к селу, ни к городу повторил свою излюбленную присказку, нарушив тягостную тишину. - Всё будет хорошо, Вера. Те, к кому ты попала, своё дело знают. И они своих в беде не бросают!
- Так то своих, - проворчала девушка, понимая, что отмолчаться не удастся. - Ну, ладно, ладно, партай геноссе Штирлиц, убедил. Всё будет хорошо. Ваши орлы на Украине прикроют тренера и наших с тобой близких, а здешние кудесники выкопают из моих мозгов внедрившуюся туда через игры дрянь, и я буду славно трудиться на благо человечества. А ты-то что собираешься делать? В тутошнюю ФСБ тебя не возьмут. Вдруг ты тайный агент ОУН, или "оранжевый"? Хотя, у вас ведь и проверка при приёме должна быть офонаренная, ни один замаскированный оуновец не пролезет... Блин, ты и меня в это дерьмо втянул, и сам влип!
- Не нервничай, - успокоил её Антон. - Никуда мы с тобой пока ещё не влипли. А хочешь в Днепр вернуться - помоги нам.
- Кому - "нам"?